Сергей Лукьяненко - Сборник "Рыцари сорока островов"
Мужчина посмотрел на младшего мальчика. Тот не видел, как падает поезд. Он смотрел на вертолет, который медленно летел вверх над склоном, ведущим к Теплому Краю. Ниже по склону было множество темных точек — тех, кто шел впереди. Некоторые махали вертолету руками, некоторые начинали бегать, некоторые оставались неподвижными. Вертолет на мгновение зависал над ними, доносилось слабое постукивание. Потом вертолет летел дальше. Движение его приводило человеческие фигурки к общему знаменателю — они успокаивались и замирали.
— Вертолет отвезет нас в Теплый Край? — спросил младший мальчик.
Мужчина кивнул.
— Да, конечно. В Теплый Край. Ты лучше ляг и поспи, он не скоро до нас доберется.
Мальчик подполз к неподвижному брату, лег ему на живот. Он действительно хотел спать, он замерз и устал, когда шел за мужчиной. Он много раз окликал его, просил подождать, но тот не слышал… Мальчик закрыл глаза. Издали пели вертолетные моторы.
— У нас получилось куда интереснее, чем на поезде, — сказал мальчик засыпая.
Мужчина с удивлением посмотрел на него. Потом на ущелье, куда вываливался очередной поезд.
— Да, — согласился он. — Интереснее.
«Магнум», такой большой и тяжелый, казался игрушкой при взгляде на подлетающий вертолет. Но мужчина все-таки держал его в руках.
Так было интереснее.
Хозяин дорог
Я шел по пустыне второй день. Солнце, огромное и белое, висело в небе, обрушивая удушливый зной. Пустая фляжка легонько хлопала по бедру, назойливым метрономом отсчитывая каждый шаг. Шоколад, которым я собирался пообедать, растаял, превратившись в липкую коричневую жижу в обертке из блестящей фольги и промасленной цветной бумаги.
Дорога лежала передо мной -- ровная как зеркало, прямая как стрела, узкая, как прихожая малогабаритной квартиры...
Остановившись, я повторил всплывшие из подсознания слова. Прихожая... малогабаритной... квартиры...
Нет. Не помню. Не знаю.
Лишь обрывки образов -- мелькающие где-то на грани реальности и фантазии: полутьма... теснота... спертый воздух...
Не помню.
Раскаленный бетон припекал ноги даже сквозь толстые подошвы армейских ботинок. Тоже слова из прошлого. Тоже слова без памяти. Но надо же как-то называть свои вещи: начиная от легкой куртки из непромокаемой ткани и кончая тонким и острым клинком в кожаных ножнах за спиной.
Бетонная лента среди желтого песка. Пять лет пути назад... И сколько еще впереди?
Во всяком случае, сейчас я видел впереди Оазис.
Зелень деревьев казалась такой ненатурально яркой, что я заподозрил морок. Но еще через полсотни шагов воздух наполнился запахом прохлады. Неуловимый, сотканный из дыхания влаги и аромата растущей в тени травы.
Морок редко бывает таким убедительным.
Я ускорил шаги. Дорога шла прямо через Оазис, и удобный ночлег был мне обеспечен. Но до заката необходимо обшарить всю рощицу -- поохотиться, избавиться от излишне агрессивной живности...
Чтоб мне сбиться с Дороги!
Замерев на месте, я извлек из полупустого рюкзака бинокль. Подкрутил настройку.
Точно.
Почти под прямым углом к моей Дороге в Оазис вел еще один путь. Тоже бетонная лента, но не серая, как моя, а желтовато-бурая, почти незаметная на фоне песка. Это обещало много интересного.
И неприятного -- тоже.
Поправив перевязь с мечом, я вновь зашагал вперед. Бинокль вернулся в рюкзак -- в мягкие объятия одеял и чистой смены одежды.
Маленький песчаный вихрь вначале не привлек внимания. И лишь когда желтая, бешено крутящаяся воронка выкатилась на Дорогу впереди, я понял, в чем дело.
Меч выскользнул из ножен с шипящим свистом. С острия сорвался сноп синеватых искр. Матовые грани клинка заблестели, принимая зеркальность.
Спасибо тебе, Мастер Клинков, чья Дорога пересеклась с моей много лет назад. Спасибо тебе, Великий Воин, полгода дожидавшийся меня в городе Мертвых -- там, где на площади Ста Дорог ты устроил самый необычный в мире фехтовальный зал. Вы поняли мой Дар -- и подарили частицу своего.
Зеркалом клинка я поймал беспощадно-жгучий свет белого солнца. И отразил его вперед по Дороге -- на приближающийся песчаный смерчик.
Раздался негромкий вскрик -- голос боли и отчаяния, обиды и ненависти. С шуршанием осыпался на бетонную гладь песок. Метрах в десяти от меня стоял пожилой мужчина -- с лицом серовато-коричневым, как древесная кора, в плаще зеленовато-буром, как подсохшая листва.
-- Я Хранитель Оазиса, -- громко произнес он.
-- Так.
-- Ты можешь набрать воды в ручье и взять плоды с деревьев. А затем -- уходи.
-- Так.
-- Ты не должен ночевать в Оазисе. Я, Хранитель...
-- Ни один Хранитель Оазиса не станет скрываться в песчаном вихре, -ответил я. -- Это так же верно, как и то, что ты -- Властелин Дорог.
Я снова поймал плоскостью клинка солнечный луч. Но фантом впереди уже начал таять, не дожидаясь порции Истинного света. Передо мной последовательно мелькнули: улыбающийся рыжеволосый юноша, обнаженная молодая женщина, коренастый мужчина с уродливой козлиной головой, бесформенный монстр, окутанный зеленым светящимся туманом...
И морок кончился.
На дороге стоял мужчина. Скорее молодой, чем старый, тщательно выбритый и небрежно причесанный, в потрепанных синих джинсах и пятнистой буро-зеленой куртке. С таким же рюкзаком за плечами -- и обнаженным клинком в руках.
-- Почему тебе нравится мой облик? -- поинтересовался я, мимоходом бросая на противника блик света. Он остался неизменным. -- Ты ведь убедился, что копия всегда хуже оригинала...
-- Потому что тебе неприятно убивать самого себя.
-- Я привык.
-- Можно привыкнуть лишь к чужой крови. Своя -- всегда внове.
Он улыбнулся -- всесильный и беспомощный, проклинаемый и восхваляемый, не имеющий сути, но познавший облик. Властелин Дорог.
-- Мои предложения остаются в силе, -- сообщил он.
-- И какие же? Их было так много...
-- Сегодняшнее -- не ночевать в Оазисе. И вечное -- забыть про свой Дар.
-- Нет, -- я даже смог улыбнуться. -- Конечно же нет.
-- Ты получишь лучшую в мире Дорогу. Без холода и жары, одиночества и грусти, врагов и...
-- Нет.
Властелин Дорог кивнул. Улыбнулся в ответ -- мягко, совсем как человек. Задумчиво сказал:
-- Сегодня я постараюсь тебя убить. Я повел плечами, сбрасывая рюкзак. И ответил:
--А я не буду стараться. Но убью.
Наши клинки встретились -- узкие полосы посеребренной стали, хранящие память бесчисленных поединков...
Наши взгляды столкнулись -- тверже, чем металл оружия, смертоноснее, чем лезвие мечей...
