Александр Беляев - Изобретения профессора Вагнера
Почти так и вышло.
Пока я достала от доктора свидетельство о смерти, пока сделали гроб, ждали лошадь, прошло две недели. Приходилось ежедневно ходить в Городскую управу. Как-то прихожу и слышу кто-то говорит: «Профессор Чернов умер». И я подумала, хорошо бы похоронить их рядом. В дверях я столкнулась с женщиной. Мне почему-то показалось, что это жена Чернова. Я не ошиблась. Мы познакомились и договорились, что, как только я достану лошадь, мы вместе отвезем наших покойников и похороним их рядом. Чернова обещала сходить на кладбище и выбрать место. Наконец я получила подводу, и мы поехали на кладбище. Когда мы добрались до Софии, начался артиллерийский обстрел. Снаряды рвались так близко, что нас то и дело обсыпало мерзлой землей и снегом. Комендант кладбища принял наших покойников и положил их в склеп, как он сказал, временно. За места на кладбище мы заплатили в управе. А могильщики брали за работу продуктами или одеждой, которую потом меняли.
Когда мы приехали, никого из них не было. Морозы стояли страшные, умирало много. Не было сил рыть могилы На кладбище находилось около трехсот покойников. Ими были забиты все склепы. Все были без гробов, кто завернут в рогожу или одеяло. Кто одет, а кто и в одном белье. Лежали друг на друге, как дрова. Мы побеседовали с комендантом кладбища. Он рассказал нам о своей семье. Его жена находилась в психиатрической больнице. А жил он с маленькой дочерью, похожей на цыганочку. Позже я познакомилась и с ней. Отец попросил меня, если есть, принести ей чулочки. Я еще раз побывала на кладбище. Принесла девчурке кое-что из Светланиной одежды и игрушки. Муж все еще не был похоронен. Я рассказала коменданту, что мой муж известный писатель, и очень просила его похоронить мужа не в братской могиле, а рядом с профессором Черновым. Комендант пообещал мне».
Забыла сказать, что все жители Пушкина должны были пройти регистрацию в Городской управе. Моя бабушка была шведкой, поэтому нас занесли в список лиц нерусской национальности, после чего объявили, что мы будем вывезены из Пушкина. Об отъезде заявили за сутки, предупредив, что вещей можно брать столько, сколько человек может унести в руках. Придя домой, мама категорически заявила, что никуда не поедет. Она решила, что лучше умереть, чем покинуть Родину. В случае отказа нам грозил расстрел. И все же мама настаивала на своем. Мама сказала, что больше не может плыть по течению, как она делала это всю жизнь. И тогда бабушка, собрав все свое мужество, сказала ей:
— Ты могла бы так поступить, если бы у тебя не было ребенка, но у тебя дочь, и ради нее ты должна ехать!
Больше бабушка ничего не оказала. Но маму это убедило. Обречь и нас на смерть она не могла…
В моем документе, выданном архивом НКВД г. Барнаула, есть такая строка: «Сведения о добровольном или насильственном выселении в Польшу отсутствуют». Не знаю, как считать, добровольно мы уехали в лагерь или насильственно?
Ровно через месяц после смерти отца, 6 февраля 1942 года, мы покинули город Пушкин. Отец так и остался лежать в склепе…
Три с половиной года мы кочевали по немецким лагерям. Были в Пруссии, Померании, Австрии, всего в пяти лагерях.
Красная Армия дошла до нас после освобождения Австрии, 5 или 6 мая 1945 г.
Наши сердца и души рвались на Родину, в любимый город Пушкин, но, увы. Без всякого суда и следствия мы были отправлены в ссылку, где пробыли долгих 11 лет, похоронив там бабушку.
Благодаря гонорару за трехтомник отца, изданный в 1956 году издательством «Молодая гвардия», мы смогли вернуться в родные края. Могилы отца мы, конечно, не нашли. От сторожихи кладбища, которая была еще жива, мы узнали, что отец был похоронен в общей могиле…
Директор Казанского кладбища предложил нам для «могилы» любое место. Случайно мы натолкнулись на могилу профессора Чернова и решили поставить памятник рядом с ней.
На белой мраморной стеле написано: «Беляев Александр Романович». Ниже нарисована раскрытая книга, на страницах которой читаем: «писатель-фантаст», и лежит гусиное перо.
Там же, в 1982 году, похоронена мама.
КОММЕНТАРИИ
Самый известный научно-фантастический цикл советской научной фантастики публиковался в течение десяти лет — первые рассказы серии появились в печати в 1926 году, а последний, «Ковер-самолет», был опубликован в 1936-м. Цикл об удивительных изобретениях и приключениях профессора Вагнера, написанный в лучших традициях Артура Конан Дойла и Жюля Верна, но при этом с ярко выраженной иронической интонацией, стал одним из первых НФ-сериалов в отечественной литературе, а профессор Вагнер — одним из самых харизматичных и запоминающихся героев-ученых в истории научной фантастики — наряду с конан-дойловским Челленджером и жюль-верновским Паганелем. В настоящем томе мы размещаем произведения цикла не в хронологии их появления, а в соответствии с сюжетной логикой рассказов и повестей.
_ТВОРИМЫЕ ЛЕГЕНДЫ И АПОКРИФЫВпервые в четвертом номере журнала «Всемирный следопыт» за 1929 год.
_КОВЕР-САМОЛЕТВпервые рассказ опубликован в журнале «Знание — сила», 1936 — № 12.
_ЧЕРТОВА МЕЛЬНИЦАПервая публикация рассказа — в журнале «Всемирный следопыт», 1929 — № 9.
_НАД БЕЗДНОЙПервоначально, под названием «Над черной бездной», рассказ был опубликован в журнале «Вокруг света» (1927 — № 2). Под названием «Над бездной» рассказ впервые вышел в авторском сборнике «Борьба в Эфире» (1928).
_ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НЕ СПИТВпервые рассказ появился в сборнике А. Беляева «Голова профессора Доуэля» (1926). Это первое появление профессора перед читателем.
_ГОСТЬ ИЗ КНИЖНОГО ШКАФАОтрывок из рассказа, под названием «Мир в стеклянном шаре», появился в журнале «Всемирный следопыт» (1926 — № 9), полностью рассказ впервые опубликован в сборнике А. Беляева «Голова профессора Доуэля».
_АМБАРассказ впервые был напечатан в журнале «Всемирный следопыт», 1929 — № 10.
_ХОЙТИ-ТОЙТИЕдинственная повесть в цикле впервые была опубликована в первом и втором номерах журнала «Всемирный следопыт» за 1930 год.
_ВЕРХОМ НА ВЕТРЕБеляев — реалист и детский писатель современному читателю неизвестен. А между тем Александр Романович писал в 10— 30-е годы XX века не только научно-фантастические произведения, но и детективные истории, колониальные рассказы, памфлеты, сатиру, прозу и сказки для детей. Мы попытались восполнить пробел. Все произведения этого раздела никогда не переиздавались со времени их первых журнальных публикаций.
