Александр Беляев - Властелин мира (сборник)
Мохита досадовал. Ведь у него было для раджи припасено еще несколько номеров. Голые рабы, вооруженные железными палками с когтями на конце. Раджа особенно любил это развлечение. Когда рабы начинали наносить друг другу раны и кровь обливала их смуглые тела, поклонника Руссо охватывал настоящий азарт, глаза его загорались, ноздри раздувались.
— Бей его! Царапай! Сильнее! Так! Так!.. — поощрял он своих гладиаторов и бывал очень огорчен, когда один из них бездыханным падал на землю и игра прекращалась.
В запасе была и охота на тигров. Подготовлен великолепный слон с огромными клыками, к которым были прикреплены остроконечные медные коронки.
Но раджа сегодня больше Мохиту не призывал, и тот терял голову, не зная, чем вернуть себе милость владыки.
В это-то время и случилось происшествие с его сыном. Когда слуга сообщил Мохите, что его сын упал в колодец, он побежал туда и был свидетелем того, как Ариэль пролетел с улицы, погрузился в колодец и вытащил мальчика.
О сыне Мохита не беспокоился. Это был ребенок от его первой, уже нелюбимой жены, а у него их было три.
Но летающий человек поразил Мохиту.
Мохита не раздумывал о том, что представляет собою летающий человек — сверхъестественное ли это существо, или новый вид фокусничества. Главное, это совершенно необычайное, новое зрелище, новый номер. С летающим человеком, кто бы он ни был, не страшно явиться пред грозные очи владыки. Увидев такое чудо, раджа обо всем позабудет, и Мохита вернет его расположение.
И Мохита распорядился связать летающего юношу, будь он хотя бы самим воплощенным Кришной.
Глава двадцатая
МИР ВОССТАНОВЛЕН
Мохита вел связанного и окруженного слугами Ариэля во дворец по черному ходу мимо кухонь, наполненных черными, шоколадными и шафрановыми полуголыми, в белых колпаках поварами. Они поднялись по узкой лестнице во второй этаж, миновали женскую половину дворца, зенан, где шумно, под присмотром слуг, возились дети. В одной комнате пожилая женщина посмотрела на Ариэля сквозь очки, одна сторона которых была привязана к уху красной ниткой. Пол другой комнаты был устлан синими и белыми половиками и коврами, по которым были разбросаны подушки из пестрых шелковых тканей. На низенькой кушетке сидела девушка с наброшенным на голову краем голубого шарфа. Плечи ее судорожно вздрагивали.
На колени падали крупные слезы. Рядом с девушкой стоял старик в белой одежде, со знаками касты на лбу из красной и желтой глины. Он сурово отчитывал девушку, быть может, такую же пленницу, как и Ариэль.
По крытой галерее с легкими, вычурными колоннами, открывавшей вид на зеркально-спокойное озеро, они перешли на половину раджи. Огромные залы со сводами, покрытыми лепными орнаментами, с колоннами и нишами, испещренными арабесками, фантастическими цветами, зверями и птицами, сменялись, как в причудливом калейдоскопе. Ариэлю иногда казалось, что все это он видит во сне. Сильно пахло аттаром — душистым маслом с раствором эссенции далматской розы и пряным запахом цветущих олеандров в больших вазах, украшенных блестящей цветной глазурью. От ароматов и пестроты у Ариэля начала кружиться голова.
— Стойте здесь, — приказал Мохита слугам, охранявшим Ариэля, когда они подошли к пурпуровому занавесу с золотыми кольцами.
Из-за занавеса слышался чей-то гневный голос. Слуга дернул Ариэля за конец веревки, связывавшей его руки. Ариэль остановился.
Мохита с волнением скользнул за занавес.
Кланяясь до земли, он начал приближаться к радже, лицо которого все больше хмурилось. Кроме этого лица, Мохита ничего не видел.
— Я тебя не звал, Мохита! Зачем ты явился? — сурово спросил раджа.
Мохита, все еще униженно кланяясь и извиваясь всем телом, подошел к владыке и что-то прошептал ему на ухо. На лице раджи появилось выражение удивления, недоверия, любопытства, снова удивления и снова недоверия.
Мохита, волнуясь, следил за этими переменами.
«Только бы не выгнал!» — подумал Мохита.
— Хорошо. Покажи его. Но если ты обманываешь меня, то помни: твои жены сегодня же наденут белое платье вдов!
Мохита, не дослушав раджу, бросился за занавес и приказал ввести Ариэля.
Ариэль вошел в зал и в первую минуту был ослеплен. Яркие лучи солнца проникали откуда-то сверху и играли золотом стен, колонн, сверкали на драгоценных камнях, усыпавших одежды людей, стоявших около воздушных витых колонн. На малиновых коврах и подушках, под синим пологом, лежал огромный слиток золота, сверкая радугой.
Придя в себя, Ариэль увидел, что то, что он принял за слиток золота, был сам раджа в шитом золотом одеянии. Бриллианты и алмазы его костюма должны были стоить миллионы, а на лбу сверкал такой огромный бриллиант, что его трудно было даже оценить.
Раджа был темнокожий, с плосковатым носом и толстыми, почти негритянскими губами, человек, хотя в его жилах текла, как удостоверяли родословные записи, кровь чистейшего индуса.
Своими черными блестящими глазами раджа молча уставился на Ариэля. Только школа Дандарата помогла Ариэлю выдержать этот взгляд.
Потом раджа посмотрел на окружающих его людей, одеяния которых могли поспорить в яркости и пестроте с оперением павлинов и попугаев.
Раджа приказал Ариэлю подойти поближе.
Слуги подтолкнули Ариэля в спину.
— Кто ты? — спросил раджа.
Ариэль, еще не решив, как ему вести себя, молчал.
— Кто ты? — переспросил раджа по-английски, думая, что Ариэль не знает языка хиндустани.
Юноша по-прежнему молчал.
Мохита, в свою очередь, задал тот же вопрос на языках бенгали, маратхи, потом с арийских языков перешел на дравидские — телугу, тамиль, наконец, на тибето-бирманские… Тот же результат.
Раджа нахмурился и сказал:
— Он или глух, или упрям. Но я заставлю его говорить! — И его глаза сверкнули. — Ты умеешь летать? — спросил раджа, переходя снова на хиндустани.
Мохита не выдержал и, подойдя к Ариэлю, ударил его по затылку:
— Да говори же, осел, если не хочешь совсем потерять язык!
Губы Ариэля дрогнули, но он ничего не сказал. Он решил, что если представится глухим и не покажет своей способности летать, его, может быть, отпустят.
Раджа вырвал из рук слуги веер, которым тот обмахивал его, и бросил в Мохиту, затопал ногами, заревел:
— Негодяй! Привел мне какого-то идиота!..
— Смилуйся, владыка жизни моей! — воскликнул Мохита, бросаясь перед раджой на колени. — Я не лгал! Спроси их, — он указал на слуг, — спроси мою жену Бинтьяба-сини. Все видели, как этот человек или дух во плоти летал! Прикажи бить его плетьми, и он заговорит и полетит!
