Алексей Корепанов - Тайна Древнего Лика
— Сейчас, — прохрипел Ник. — Вытащу!
Он моментально опустил ружье вниз, по-прежнему держа его за стволы. Если бы Алекс поднялся на ноги, то дотянулся бы до приклада, но он не вставал. Глаза его были открыты и казались налитыми кровью.
— Хватайся! — успел выдохнуть Ник, не замечая больше ничего, кроме этих глаз.
Стенки колодца вдруг полыхнули.
— А!.. — вскрикнул Алекс, и огонь мгновенно охватил его.
И тут же какая-то сила бросила Ника вперед, в колодец.
Соприкоснуться с телом брата он не успел, потому что почти сразу растворился. Исчез. И, находясь неизвестно где, успел удивиться этому непередаваемому ощущению.
Пол Доусон, морщась и держась рукой за голову, подполз к краю. Только что полыхавшего колодца уже не было, и вибрация почти не ощущалась, и коридор по-прежнему был заполнен тишиной. Внизу, под уступом, где исчезли братья, расстилалась ровная каменная поверхность. Это была квадратная площадка, с трех сторон ограниченная глухими стенами. На площадке вполне могли бы разместиться семь-восемь грузовиков. Упавший на пол фонарь светил в стену коридора, но, тем не менее, Доусон отчетливо видел эту площадку, словно ее заливало солнце. На площадке лежала одинокая кучка пепла — как будто кто-то высыпал его тут из ведра. Из маленького игрушечного ведерка. Это было все, что осталось от Алекса и Ника. От тел Алекса и Ника.
Или — только от ружей, фонарей и одежды Алекса и Ника?
«Я не собирался толкать его, — подумал Доусон. — Это они толкнули его. Моей рукой… А кто — Ника?..»
Едва ощутимая дрожь камня свидетельствовала о том, что этот механизм продолжал работать.
Доусон встал, потирая затылок. Удар был не из слабых, но Нику явно не приходилось раньше вырубать людей ружейными прикладами. Поэтому и не получилось.
— Вы знали, что так будет, — раздалось за спиной Доусона. — Духам пирамиды требовались жертвы, и вы принесли эти жертвы. И теперь препятствий нет. Не так ли, мистер Доусон?
Пол повернул голову. Пилот стоял сбоку от него, в нескольких шагах, возле уступа, держа в одной руке выключенный фонарь, а в другой — пистолет. Ствол пистолета был направлен в лицо Доусону, и у того неприятно заныло над переносицей. Судя по тому, что сказал пилот, он видел все случившееся, а судя по выключенному фонарю, тоже обходился без света.
— Я ничего не знал, — сказал Доусон. — Клянусь. Все получилось неумышленно…
— Да-да, — усмехнулся Армандо, продолжая держать собеседника под прицелом. — Чистая случайность. Я не совал нос в ваши дела, правильно? А теперь вот как все повернулось… Вы ведь заранее знали, что вход тут непременно должен быть. Не наугад полетели.
— У них получилось… — начал было Доусон, но пилот тут же прервал его:
— Я не знаю, что там у них получилось, но знаю другое: вы отправитесь вслед за ними. И ваших напарниц я тоже сюда приведу — и вы, все вместе, будете искать золото. А я подожду вас здесь. Объясню боссу ситуацию, и он пришлет вертолет с парой-тройкой парней. Вернетесь с золотом — и все поделим по справедливости.
— Или вы нас просто пристрелите, — заметил Доусон, не сводя глаз с пистолета.
— Я не гангстер, мистер Доусон. Я никогда никого не убивал… и в жертву никого не приносил. От золота я не откажусь, но соваться туда, — пилот мотнул головой в сторону площадки с кучкой пепла, — не намерен. Так что ступайте за золотом, а мы с парнями вас здесь подождем.
— Сомневаюсь насчет золота, — сказал Доусон. — Это вход в другой мир, вам же не кто-нибудь — ученый объяснял, из Принстонского университета. Время там может замедляться, и вы мхом обрастете, нас дожидаясь… По нашим с Алексом замыслам, я должен остаться здесь, оборудовать вертолетную площадку…
— Нет, сеньор, вместо вас здесь останусь я. А вы — раз уж вы такой специалист по этим делам, — извольте туда, — Армандо вновь, теперь уже пистолетом, показал вниз и сразу же вернул оружие в прежнее положение. — Считаю до трех, и если вы не приступите к делу — буду стрелять. Я не шучу. Я не гангстер, но выгоду свою упускать не намерен. Ступайте за ними, договаривайтесь с местными духами и возвращайтесь с добычей. Честное слово, я ничего против вас не имею, но… — Пилот шевельнул пальцами, обнимавшими рукоять пистолета. — Давайте, сеньор! Раз…
Доусон стянул с головы бейсболку, вытер противомоскитной сеткой потное лицо. Бросил бейсболку на камни, вздохнул и пробормотал:
— Прости ему, Господи…
— Два… — отчеканил пилот.
— …ибо не ведает, что творит…
И Доусон шагнул с уступа.
22
— Дальше немного потрясет, — предупредил Сергей и взглянул в зеркало заднего вида на пассажиров.
Все четверо молча приняли его слова к сведению. Нет, не четверо — трое. Четвертый — грузный дядька с кустистыми бровями, которого Сергей окрестил про себя Пузырем, просто спал, сложив руки на выпуклом животе. Он едва вмещался в кресло, и Сергей еще раз подумал, что с Пузыря семь потов сойдет на предстоявшей длинной дистанции. Впрочем, пусть хоть и десять сойдет — главное, чтобы сам Пузырь не сошел…
Матово-зеленый джип «рэмблер», или «лягуха», как называл его Сергей, сбавляя скорость, прокатил последние метры по испещренной выбоинами, но все-таки асфальтированной дороге. Подался тупой широкой мордой вниз и съехал под роскошные пыльные ели, где едва угадывалась в траве колея. Она наклонно вела вглубь леса, и вскоре под колесами захлюпало, и джип если и не затрясся, то закачался на рессорах. Создавалось впечатление, что он едет по шпалам — роль шпал выполняли выступавшие из земли корни. Их на этой глухой лесной дороге было немало.
Солнечный июльский полдень потускнел под почти сплошным навесом из щетинистых еловых и сосновых лап. Над травянистыми обочинами вились стайки светлых бабочек. В ветровое стекло «лягухи» то и дело бились слепни, и безуспешно пытались атаковать большого зеленого четырехколесного жука комары. Их уносило по покатому лбу жука вверх и назад. Лесные запахи и звуки тоже не могли проникнуть в изолированный мирок автомобиля — стекла всех дверей были подняты до упора, работал кондиционер, и еле слышная музыка, доносившаяся из магнитолы, почти сливалась с мягким, но насыщенным тоном двигателя.
Хотя дорога и выглядела заброшенной, о ней все-таки не забывали. Об этом свидетельствовали засохшие россыпи конских яблок среди корней и клочки сена в колючей придорожной зелени, утянутые то ли с телеги, то ли с тракторного прицепа. Сергей знал, что восточнее расстилается заросшая обильной травой пойма вертлявой речушки — он вместе с Володей когда-то исходил эти места вдоль и поперек. Но «лягуха» направлялась не туда, а на северо-запад, и вскоре должна была, распрощавшись с этим призраком дороги, свернуть на широкую просеку, где было полно земляники, ящериц и ужей.
