Максимов Евгений - Новая линия
Дима выключил телевизор, сел и закрыл лицо руками. Авор все понял, но не знал, что ему нужно говорить. Он решил, что лучше оставить Дима на время одного и вышел из номера покурить. Он закурил и сел на лавочку в скверике напротив гостиницы. Через три сигареты вышел Дима, огляделся по сторонам, и заметив Авора направился к нему. Авор отметил, что глаза у Димы выглядят заплаканными. "А что бы ты делал, если твоих родителей убили" — спросил он сам себя, но ответа не нашел. Дима сел рядом, закурил и заговорил, словно бы сам с собой.
— Они должны были приехать вчера утром, где-то через час после того как мы ушли. Я должен был их как-то предупредить, что находится дома опасно.
— Но ведь мы и сами спешили. — Авор пытался его успокоить, но сам чувствовал, что его слова звучат совершенно неубедительно.
— Ну и что, я должен был что-то сделать. Раньше у меня не было отца, но, по крайней мере, были мама и бабушка. А теперь и их нет.
— Ты ничего не мог сделать. Успокойся. Может быть ты хоть теперь поймешь, на что ты согласился? Тебя предупреждали, что это может быть опасным. А ты начинаешь плакать, хотя мы еще не сделали ничего из того, что нам нужно. — Авор сам не понимал откуда у него набралось столько жестокости.
Но это подействовало — Дима удивленно посмотрел на него, и подумав сказал:
— Наверное ты прав.
Больше он ничего не произнес.
Они сидели в сквере напротив гостиницы и каждый думал о чем-то своем.
Часть II
I
Интересно, о чем же сейчас думает Дима. Вот я, например, сколько не смотрю на этот мир, а удивление не проходит. Все так спокойно, вся моя сущность протестует против людей, которые свободно ходят по улицам, не боясь никаких излучений. По-моему им даже наплевать на все, что вокруг них происходит, и в еще большей степени наплевать на то что произойдет потом. Мне все время кажется, что это сон. Вот только я до сих пор не могу решить хороший или плохой. Эти мысли забываются лишь когда я вижу настоящий сон — открытые равнины на многие километры, а по ним ходят по одному или группами люди и разные другие существа, из которых я запомнил только хоббитов. К сожалению, я в этих снах не могу принять участия.
И все-таки интересно, что сейчас происходит в голове моего брата, я до сих пор продолжаю его называть именно так, хотя и знаю, что это не правда, но мне не хочется вспоминать, обо всем что придумал дядя. Нет не дядя — Снур Б. Вангов, большего он теперь не достоин.
Внезапно Дима отошел от своих размышлений, и бодро, на удивление бодро, сказал:
— Пошли, я думаю сервак уже подняли, может заглянем в виртуалку.
И все у него просто и понятно, а мне из всего сказанного понятно лишь тридцать процентов, но расспросить его о значениях терминов я не решился, поэтому я и ответил:
— Пойдем, — всегда бы все было так просто…
Он достал сигарету, дрожащей рукой вставил ее в рот, и жестами попросил меня поднести к ней огонь. Именно это я и сделал, хотя руки его, дрожали настолько сильно, что он добрых полминуты не мог попасть кончиком сигареты в пляшущее пламя огонька зажигалки. Но в конце концов он подкурил, сделал сильную затяжку, и тут же выбросив сигарету, широкими шагами пошел к гостинице. Мне не осталось ничего другого, кроме как последовать за ним.
Мы прошли по коридорам к нашей комнате, и вошли в нее. Дима сказал:
— Завтра мы отсюда уезжаем, — его голос заметно дрожал.
— А мне здесь нравится, я хочу остаться, — я вдруг начал капризничать и сам себе удивился.
— Нам надо больше двигаться. Мне кажется, что им гораздо проще следить за статичными объектами, а если они найдут нас хотя бы один раз, то нам от них не оторваться никогда.
— Кто это они? — задал я вопрос, хотя и знал ответ — конечно же те люди, которые держат в своих руках реальность.
Дима даже не стал отвечать на мой вопрос. Вместо этого он подошел к своему компьютеру, вставил в разъемы оба шнура от шлемов, и включил его. После этого он сел, перед монитором и стал быстро стучать по клавиатуре.
— Сейчас создадим тебе персонажа, — сказал он не переставая нажимать на клавиши. — Кем будешь, — человеком или кем-то еще.
— Хоббитом, — выпалил я, совершенно не задумываясь, — если можно.
— Можно, можно, будешь хоббитом с небольшими воровскими задатками. Ну скажем пятьдесят поинтов на воровство тебе должно хватить для начала. Какое бы тебе имя придумать? — Дима на мгновение перестал нажимать клавиши и задумался.
— А чем тебе Авор не нравится? — насупился я.
— Не стоит светится своим оригинальным именем. Ага, придумал — недобро улыбнувшись сказал Дима, — Помню был у меня один друг, — по интонации мне показалось, что таких друзей Дима с удовольствием бы утопил в ближайшем водоеме, или поставил бы на улице под радиацию на пару деньков. — Кликуха у него была — Фурик, а тебя мы назовем Фуроком. — Дима еще раз довольно ухмыльнулся и продолжил стучать по клавишам.
Интересно было бы пообщаться с этим самым Фуриком, подумал я, а то даже не знаю своего прототипа.
— Бери стул, и подсаживайся к столу, — сказал Дима.
Когда я сделал это, он продолжил:
— Одевай шлем так, чтобы эти две фигни, — он указал на две пластины на внутренней части шлема, — оказались у тебя на висках. Иначе ничего у тебя не выйдет.
Я начал натягивать шлем, но у меня ничего по человечески не получалось. То эти самые фигни оказывались непонятно где, за то шлем сидел как влитой, зато когда я подстраивал их к вискам, шлем болтался на мне как не понятно что. Вдоволь посмеявшись надо мной, Дима показал, что эти пластинки можно подстроить под форму головы каким угодно образом, что я и сделал. Когда я закончил Дима спросил:
— Ну что, чайник, готов?
— Сам ты чайник, — закипая от злости ответил я.
— Ну ладно не чайник, а ламер — ты лучше на вопрос ответь, — ни чуть не смутившись сказал Дима.
— Готов, готов! — ответил я, и взял себе на заметку слово ламер. Надо будет узнать что же это такое.
Внезапно перед глазами поплыли разноцветные круги, а в ушах раздался странный, скребущий звук. Я начал было паниковать, но потом сказал себе, что это Дима надо мной решил немного поиздеваться. Как ни странно, но от этой мысли мне полегчало, и не стал порываться снимать шлем. Через несколько секунд все стало абсолютно черным, а потом вдруг что-то появилось.
Ни фига себе что-то. Прямо передо мной лежало бесконечное поле. Вдаль уходила какая-то дорога, и лишь где-то на горизонте виднелись горы. Они тянулись через весь горизонт — километры камня и снега. Снега!!! Я никогда раньше его не видел, хотя в моем мире и ходили слухи о том, что в былые времена были времена года, — лето и зима. И зимой, якобы с неба падали белые и пушистые хлопья, которые при поверке оказывались леденяще-холодными, совершенно мертвыми. А в горах, всегда лежал белый ковер, много, очень много хлопьев упавших на камень, покрыв его мягким покровом. Вот только сейчас он отнюдь не казался мягким, скорее наоборот. Казалось, что по своей твердости он не уступает скалам. Но самое страшное — надо мной простиралось бесконечное, голубое небо. Я уже успел поразится этому явлению в мире Димы, но там впечатление было смазанным из-за большого количества многоэтажных домов. А сейчас, когда вокруг все было пустынно, мне вдруг начало казаться, что я падаю, без остановки лечу в эту страшную, синеву, которой нет конца.
