Добрый Лич - Мироход
Как ни странно, ярость придала мне дополнительных сил. На негнущихся ногах я с трудом взобрался на холм, ведомый холодной ненавистью к такому несправедливому миру и горячкой, из-за которой кружилась голова. Несколько раз я едва не упал, поскользнувшись в вязкой грязи, в которую превратилось покрытие тропинки, но на ногах меня удержала вполне определенная мысль — если ты упадешь, то уже не поднимешься. Добравшись к дому, я осмотрел его мутным взглядом и выругался. Здание было заброшенным по одной простой причине — некогда в нем был пожар. Двигаясь словно в тумане, я обошел развалюху и уставился на долину, раскинувшуюся под защитой окружающих ее холмов.
Тучи словно ожидая этого драматического момента, расползлись в стороны, и свет луны упал на крыши сотен зданий, притаившихся в ночной мгле. Одно-двух этажные каменные дома, черепичные крыши, каменные дымоходы с вяло поднимающимися в небо струйками темного дыма, с десяток разнообразных сооружений, которые показались моему сползающему в бездну усталости сознанию городскими учреждениями и темные провалы узких улочек между всем этим разнообразием. По размерам поселение напоминало небольшой городок, но вот… Ни электрических столбов, ни горящих фонарей, ни машин видно не было. Я потер негнущимися пальцами висок, стараясь унять головную боль. Дождь начал затихать, но мне было уже все равно — свою дозу холода я получил и ее мне хватит с головой. Наплевать на отсутствие машин и всего остального — главное, что тут живут люди, а значит, мне помогут. Свет горел едва в двух-трех домах, но один из них находился у самого подножья холма, на котором я и стоял. Отлично. В который раз за последние несколько часов собрав остатки сил, я поплелся в сторону большого здания из дымохода, которого по полной валил дым. Где-то у меня за спиной, с другой стороны холма, послышался громкий «плюх». Странно, что я его вообще услышал на таком-то расстоянии. Хотя какая разница? Мне к дому надо идти… Здание оказалось большим каменным с черепичной крышей и открытым с одной стороны внушительным навесом, выходящим прямо на брусчатую улицу, которая тут собственно и начиналась. Когда я подошел поближе, оказалось, что дымоход находился как раз над навесом, где располагалась… Кузница. Да, наверно кузница. Я даже сначала немного растерялся, но тело быстро прогнало все мысли оставив только желание согреться и отдохнуть. Еще подходя к навесу, я увидел ярко пылающую в дальнем конце сооружения печь и человека, ворошащего железной палкой угли. Помещение было невероятно захламленным: везде валялись изделия из железа, возле стен стояли тяжелые, грубо сколоченные столы и шкафы, забитые разнообразными инструментами и все теми же изделиями, возле горна (это я так мысленно назвал печь) располагалось несколько наковален, а на стенах висели… Я все же выдавил из себя немного удивления, потому что на стенах висели мечи, сабли, странного вида топоры и прочие смертоубийственные предметы, что принято именовать «холодным оружием».
— Доброй ночи. — едва ворочая языком произнес я, упираясь на один из столбов, поддерживающих тяжелый навес. Человек у печи медленно повернулся. Ох, а я ведь раньше как-то не заметил, насколько он здоровый. Дядька был двухметрового росту, одетый в грубые и засаленные штаны и такой же фартук прямо на голове тело. На руках у него были здоровенные перчатки, а сами руки больше напоминали двух толстых удавов сожравших по паре кроликов — мышцы, покрытые копотью и потом сияли в свете пляшущих языков пламени. Лицо кузнеца было чисто выбрито и больше походило на грубо высеченную из камня маску — квадратный подбородок, большой нос, низко посаженные глаза и густые брови. Такие ребята обычно сопровождали приторно честных людей в дорогих костюмах, продвигающих свои интересы «законным» путем и ведущих то, что сами же называли «бизнесом».
— А ты что за один? — удивленно спросил детина. Тут я заметил зажатый в его правой руке прут. Конец железной палки все еще светился от жара печи.
— Милиция. Я… Эээ… Потерялся в лесу. Мне нужно… — начал было я, но лицо мужика вдруг изменилось.
— В каком лесу? — подозрительно спросил кузнец. Мышцы у него на шее заходили ходуном, а рука покрепче сжала железный прут. Черт, и как только я все это замечаю в таком-то состоянии?
— Какая разница? Я устал и у меня сломаны ребра! Где у вас тут?.. — опять попробовал перейти к главному я. Меня снова начала наполнять злость, та особая тупая злость, которую испытывают очень уставшие люди. Кузнец опять не дал мне договорить. Он сделал несколько шагов на встречу и ткнул в мою сторону раскаленным концом прута.
— Если не хочешь, что бы у тебя и шея была сломана — говори, откуда тебя принесло? Говорил он совсем не по-дружески. Когда вот такие люди говорят таким тоном, у вас остается очень ограниченный отрезок времени, что бы унести ноги или рассказать то, что они хотят услышать. Загнанное куда-то глубоко достоинство внезапно выбралось наружу. Ага, еще чего! Пусть чувствую я себя как утопленник, но тут теплее и светло, а в руках у меня пистолет! Тьфу. В кармане у меня удостоверение, а в руках пистолет — вот так правильно. Я как бы случайно засветил зажатый в руке пистолет. Кузнец бросил на оружие безразличный взгляд и опять посмотрел на меня. Странно. Ладно, попробуем по-другому. Засунув руку во внутренний карман плаща, я извлек ментовскую «корочку» и показал ее хозяину дома.
— Милиция или ты не слышал? Я вышел из леса за рекой. Говорю — мне нужна… — опять предпринял попытку установить «связь» я, но глаза кузнеца сузились, и он снова меня прервал.
— Стой на месте, милиция. Сейчас я скую тебя, а утром ты оправишься в ратушу, где и получишь свою «помощь». Стой и не двигайся и мне не придется делать тебе больно. — серьезно заметил мужик. Не спуская с меня глаз, он подошел к одному из столов и выудил из кучи железа… Кандалы. Что за черт? Он издевается, что ли? У меня в руках удостоверение работника органов и ствол, а он говорит, что бы я стоял и не двигался, иначе сделает мне больно. Злость и так уже достигшая уровня, на котором вопящее от усталости тело было всего-то мелкой неприятностью, буквально захлестнула меня с головой.
— Ты, что совсем спятил?! Я говорю — мне нужна помощь и, черт побери, ты мне поможешь! — злобно выкрикнул я. Все случившееся за день, все вопросы без ответов, вся мистика и странности навалились на меня, и я таки сорвался. Подняв пистолет, я снял его с предохранителя и выстрелил в потолок. Мне на голову посыпалась труха и еще какой-то мусор. Кузнец испугано отшатнулся. Казалось, он не ожидал, что сжимаемый мною пистолет может выстрелить. В его глазах появился страх, но уже через мгновение исчез. И смотрел он куда-то мне за спину. Вовсе не соображая из-за усталости, я повернулся и уставился на промокшую фигуру в серой одежде, стоящую у меня за спиной. Одежда на незнакомце была абсолютно мокрой, даже я, гуляющий под дождем, не настолько промок. Вода стекала с моего недавнего знакомого ручьями. Он сжимал в руках арбалет, приклад которого с большой скоростью приближался к моему затылку.
