Виктор Колупаев - «Толстяк» над миром
Да что же это? Лучше смерть, чем такие вопросы! Да разве можно вынести столь внезапно свалившуюся тяжесть?
— Стреляй, Советник, — попросил он.
Лицо того оживилось:
— Нет, нет… Уж лучше ты стреляй.
— В кого?
— В меня, конечно!
— Зачем же, Советник?
— Тошно все и противно…
— Ты первый…
— К черту все! — вдруг заорал Советник и бросил арбалет. — Как звери! Да нет! Мы же хуже зверей, страшнее. Те хоть не уничтожают себе подобных.
— Ты прав, — сказал Тактик, вылезая из люка. — Мы здесь столько натворили, что наше существование кощунственно.
И тут на них обрушился потолок и стены.
23
Советник очнулся и почувствовал на себе чей-то взгляд.
В полумраке светились глаза, дикие, сумасшедшие.
— Помогите… — прошептал Советник.
— Как?! — сказал кто-то удивленным голосом. — Советник и Тактик! Разве вы не охотились друг на друга?
— Это ты, Неприметный?
— Нет, я — Стратег.
— Ты — Неприметный. Да, мы охотились друг на друга.
— Надеюсь, ты выиграл новый, чин?
— Я проиграл, Неприметный…
— Ладно. Пусть я для тебя останусь Неприметным. Но только и ты в этом случае не станешь Тактиком. Уж он-то не упустил бы момента угостить тебя солнечным лучом из арбалета. Только Оружейник стреляет лучше его… Что посоветуешь, Советник?
— Я знаю, что ты смеешься надо мной. Я знаю, что всегда выполнял твои тайные желания. Ты подавал советы моим голосом! Даже сама мысль не отгадать твои желания приводила меня в ужас.
— Так, так. Все так, — согласился Неприметный.
— Это твоя вина, что мы навсегда останемся на этой Планете! Ты тайно направлял действия офицеров.
— Какая же тут вина?
— «Толстяк» взорван. Одни убиты, другие бежали!
— Пусть вина. Но только ли моя?
— Да… В равной степени виноваты все.
— Приятно прозреть. Советник, не правда ли? Особенно, когда уже ничего не можешь сделать…
— Почему не могу? Я еще жив. Мне бы вот только высвободить ноги.
— Конечно, высвободи.
— Я понял. Неприметный. Ты не поможешь мне.
— С какой стати. Планета должна быть разрушена! А ты ведь теперь, поди, станешь возражать?
— Теперь — да.
— Тогда возражай здесь.
— Будь ты проклят! Спаси хоть Тактика!
— А он еще жив?
— Дышит. Может, он…
— С какой стати я стану спасать Тактика?
— Ну уж он-то служил тебе верой и правдой.
— Что же он не выстрелил в тебя?
— Не знаю, Неприметный.
— Вот если бы он выстрелил в тебя, тогда другое дело. А так… Нет. У меня много работы. Заковыристая попалась Планета. Но с тремя такими отличными помощниками ее тайну мы разгадаем сегодня же.
— Кто это собрался тебе помогать, Неприметный?
— Умелец, Оружейник, Дурашка.
— Спасибо, Неприметный, что рассмешил перед смертью. Как раз эти трое были всегда настроены против тебя. Они, да еще Бунтарь.
— Бунтаря жаль… Я тогда ночью послал Умельца спасти его, но Тактик слишком настойчиво придерживался своей тактики.
— Так это ты открыл карцер и люк крейсера?
— Я. Бунтарь мог очень быстро разгадать тайну Планеты. Я надеялся, что, бежав с крейсера, он даже вступит в контакт с планетянами. Но ничего, эти трое вполне заменят Бунтаря.
— Где же ты их найдешь?
— Где? Умелец в своей лаборатории.
— Он же бежал!
— Да. Но только до своей лаборатории, из которой уже не сможет выйти. Оружейник возвращается на корабль. С минуты на минуту он будет здесь. А Дурашку я могу найти в любой момент. Ведь я послал ему меченого скакуна.
— Они не станут помогать тебе. Неприметный.
— Отчего же? Неприятель убил большую часть экипажа. Тебя, Советник, в том числе. Подверг крейсер обстрелу, а потом и взорвал его. Все взывает к отмщению.
— На этой Планете нет никакого неприятеля, кроме тебя. Теперь я понял.
— Понимай, Советник, понимай. Мне кажется, что вот-вот лопнет шпангоут и тогда на вас обрушатся верхние ярусы. Пойду, пожалуй… Ведь разгадка Планеты так близка.
Неприметный протиснулся между покореженными металлическими конструкциями в люк, спустился по лестнице и уже выскочил в коридор, когда вверху раздался грохот.
Обрушилась еще одна часть «Толстяка».
24
Умелец честно проводил эксперименты, придерживаясь графика, который ему кто-то подсунул. Очень интересные получались результаты. Тайну Планеты он еще не разгадал, но уже приближался к этому. Не хватало какого-то одного звена.
Страшный взрыв потряс корабль.
Умелец очнулся в темноте, ощупал себя. Кажется, он отделался лишь ссадинами да синяками. Не теряя времени. Умелец начал восстанавливать электропроводку. Но главный генератор крейсера, видимо, был разрушен. В лаборатории имелись аккумуляторы, и вскоре электрические лампочки зажглись.
Разгром был полнейший. Ни о каком продолжении экспериментов не могло быть и речи, но Умелец упорно трудился. Входная дверь все равно заперта, а сидеть без дела он не привык. Вскоре на стене, на расстоянии полутора метров друг от друга были прикреплены клеммы, куда Умелец подсоединил все аварийные аккумуляторы. Он начал разгребать остатки аппаратуры, надеясь, что что-нибудь уцелело, и не заметил, как кто-то открыл дверь и вошел в лабораторию.
— Плохи наши дела, Умелец, — услышал он, вздрогнул и обернулся.
— Неприметный!
— Стратег, — поправил Неприметный.
— Стратег? А что же произошло с настоящим Стратегом?
— Убит!
— Убит?
— Да. Он и еще многие.
— Кто же?
— Тактик, Шкипер, Звездочет, Канонир, Советник, Лекарь. О Бунтаре ты знаешь и сам.
— Как же это произошло, Неприметный? — ужаснулся Умелец.
— Неприятель жесток и коварен! Нам не будет пощады, если мы не разгадаем тайну Планеты. Корабль взорван. Обратного пути все равно нет.
— Я не верю, Неприметный, что планетяне могли так поступить.
— Кто же убил семерых офицеров? Может, я?
— Что ты, Неприметный… Хотя, Бунтаря убил Тактик.
— Они ввели Тактика в заблуждение. Значит, это их вина, а не Тактика. Так что же ты выяснил, Умелец? Знай, ты сейчас единственная надежда «Толстяка».
— Странных фактов много, но объяснить их я еще не могу.
— Выкладывай свои факты, Умелец. Я подбавлю своих. Может, вдвоем мы что-нибудь и поймем.
— В атмосфере Планеты непрерывно уменьшается количество кислорода. Вернее, не непрерывно, а скачками. И это как-то связано с обстрелом скал из бомбард. При каждом выстреле доля кислорода уменьшается.
