Александр Абрамов - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 12
— Не трудитесь, — медленно и спокойно произнесла Шелла. — Рана пустяки. Через несколько минут меня не станет.
— Вы не можете идти…
— Не уйду. Я исчезну. Рассыплюсь в пыль. Вы включили ускоритель, вызвав неуправляемую реакцию. Я попала под облучение. Прощайте… Артур.
Барк с ужасом, не в силах шевельнуться, смотрел, как Шелла начала вдруг таять, растворяться в воздухе, затхлом воздухе полутемной комнаты, куда они случайно попали и которая оказалась ловушкой.
— Шелла! — что было мочи закричал Артур.
Он проснулся оттого, что кто-то сильно толкнул его в бок.
— В вагоне спать не положено, — назидательно произнес над самым ухом добродушный старческий голос.
Придя в управление, Барк поспешил в отдел экспертизы. По счастью, там дежурил его приятель, прозванный сослуживцами Варваром. Обычно он не отказывал Артуру в мелких просьбах, если только они не были связаны с деньгами.
Однако, к удивлению Барка, его просьба немедленно проверить оттиск с пишущей машинки вызвала у Варвара сильное раздражение.
— Сговорились вы, что ли! — брюзжал Варвар. — За один сегодняшний день — десятки, сотни тысяч оттисков. Отдел с ног сбился. Вот объясни-ка мне, Крепыш: если даже найдут машинку, на которой этот прохвост напечатал свое послание, что толку?
— Если найти машинку, это сузит круг поисков, — сказал Артур.
— И без тебя знаю, что сузит! — вдруг рассердился Варвар. — Поменьше бы эти физики с атомом копались. Рубят сук, на котором сидят. Уровень радиации в городе такой, что… Говорят, близ Ядерного центра пройти опасно.
— Сказки.
— Ладно, — вдруг остынув, спокойным тоном сказал Варвар. — Давай-ка сюда свой оттиск.
Он повертел в руках листок, поданный Артуром.
— Сам, что ли, печатал?
— Сам.
— Оно и видно: больно осмысленный текст, — ухмыльнулся Варвар. Знаешь, мне сегодня попадались любопытные образчики, так сказать, полицейского творчества. Один даже высказал просьбу о прибавке жалованья. Так что у тебя еще шедевр искусства. Правда, абстрактного. Ну-ка, посмотрим. Авось тебе повезет больше, чем другим.
Пока Варвар, что-то бурча под нос, возился у рабочего стола, Барк сидел на стуле.
— Должен тебя разочаровать, Крепыш, — через несколько минут прогудел Варвар. — Ты попал пальцем в небо.
— Не та машинка?
— Ничего похожего. Вот буква «У» крупным планом. Видишь, разные хвостики?
— Сам ты хвостик, — сказал Барк и поднялся.
Честно говоря, Барк испытывал разочарование. Рушилась стройная версия, которую он успел соорудить.
А выглядело убедительно: видный ученый. У него честолюбивый помощник, пользующийся полным доверием шефа. Помощник мечтает возглавить учреждение, но на пути стоит шеф. Помощник пишет ему грозную анонимку, предлагает убраться подобру-поздорову. Чтобы, как говорится, не торчали рога, в письме, конечно, ничего не говорится прямо. В письме напущено туману с помощью разных высокопарных сентенций. Шеф, по замыслу помощника, струсит и сойдет со сцены. Либо, того лучше, старика хватит инфаркт.
Психологический расчет помощника точен: в самом деле, кому придет в голову проверять собственную машинку шефа? На ней, всем известно, никто, кроме него самого, не печатает. Не станет же Гуго Ленц сам на себя клепать анонимку?
Версия с помощником казалась основательной. Разве не является конкуренция законом жизни общества? Эту истину агент Артур Барк усвоил с младых ногтей.
И надо же — построение Барка погибло, едва народившись на свет.
Впрочем, не нужно спешить с выводами. Не такой Имант Ардонис дурак, чтобы оставлять концы. Он мог преспокойно отпечатать письмо где-нибудь в другом, еще более безопасном месте. Рано снимать с него подозрения.
Перед Барком возникло красивое надменное лицо, холодный немигающий взгляд, презрительный прищур.
«Мы еще схватим тебя с поличным, железная рука», — подумал Барк.
— Послушай-ка, Варвар, — сказал Артур, остановившись в дверях, — а что если письмо написал не человек?
— А кто, если не человек? — удивился Варвар.
— Машина.
— Не думаю.
— Умеют же киберы сочинять разные тексты. И даже стихи, — сказал Барк.
— Ты уж загнешь. И цветок, по-твоему, придумала машина? Нет, на такую пакость способен только человек, — убежденно сказал Варвар.
— Как сказать.
— Пусть даже автор письма — машина, — сказал Варвар. — А кто же в таком случае будет приводить угрозу в исполнение?
— Тоже машина. В виде, например, кота.
— Какого кота?
— Обыкновенного, с четырьмя лапами и хвостом, — пояснил Артур.
— Тьфу! — с сердцем сплюнул Варвар. — Тебе бы все шутки шутить.
— А я не шучу.
— Тогда обратись к медикам. Я же говорю — радиация, — сказал Варвар и покрутил пальцем у своего лба.
Покинув Варвара, Барк направился к шефу, чтобы доложить результаты первого дня, проведенного в Ядерном центре. Однако по пути он встретил Жюля, который сообщил, что шеф только что убыл.
— Улетел?
— Ушел, — поправил Жюль.
Рина любила смотреть, как Гуго работает. Она забиралась с ногами в кресло, Гуго садился к секретеру, откидывал его, раскладывал бумаги в ему одному ведомом порядке. Он колдовал, священнодействовал. В этот миг могли грохотать пушки — Ленц и глазом бы не моргнул. Для него не существовало ничего, кроме карандаша да листа бумаги, по которому торопливо струилась вязь интегралов.
Вдруг с грохотом валился на пол отброшенный стул, Гуго подхватывал Рину и кружил ее по комнате, напевая Штрауса.
Их совместную жизнь можно было сравнить с хорошо налаженным механизмом. Мелкие ссоры не могли разладить его. Если Гуго Ленцу по работе приходилось вдруг мчаться на испытательный полигон, приткнувшийся где-нибудь в потаенном уголке страны, они ехали вместе. Их тяготил даже один-единственный день, проведенный в разлуке.
Когда Гуго стал знаменитым, они начали часто и помногу разъезжать: ни один крупный физический конгресс или симпозиум не обходился без участия Ленца.
Только однажды случилось так, что на съезде ядерщиков в Японии Гуго Ленц был без Рины. Приехал он необычно хмурый, малоразговорчивый, и в ответ на расспросы Рины о стране Восходящего солнца сказал:
— Хиросима — это рана, которая никогда не затянется. Хорошо, что ты этого не видела.
С домашними делами Рине помогал управляться Робин, белковый робот, который давно уже стал как бы третьим членом их семьи.
Так проходили дни и месяцы, незаметно стыкуясь в годы. И вдруг что-то нарушилось в отлично налаженной машине.
