Александр Студитский - Ущелье Батырлар-Джол
- Что такое? - крикнул с беспокойством Павел.
Борис опустил лопатку. Ноги его ослабели от пережитого возбуждения, обостренного каким-то странным чувством досады за испытанный им страх перед зверем, которого он до сих пор знал в виде ничтожного, безвредного и беззащитного перед человеком животного. Он сел на край выкопанной им ямы.
- Ничего особенного, - ответил он подошедшему Павлу. - Непрошенный гость.
Тот не стал больше расспрашивать. Борис видел, что Павел снова во власти азарта, который привел его в эту долину. Молча, взяв лопатку, он стал быстро копать, справляясь с этой работой значительно быстрее своего товарища.
Борис поднялся. Прошел немного дальше, продолжая машинально оглядываться по сторонам. Пробрался через заросли гигантского ковыля. Вышел на открытую площадку, заросшую большими желтыми цветами. Всмотрелся. И раскрыл глаза в изумлении:
- Так это же... кок-сагыз... - прошептал он в возбуждении.
Да, это, повидимому, была целая заросль гигантского каучуконоса. Борис подошел к ближайшему растению: огромные желтые корзинки качались на уровне его лица. Одни из них были в полном цвету. Ветер тихо шелестел желтыми лепестками. Другие закрылись. Из них виднелись нити сероватого пуха. Борис с усилием оторвал одну закрывшуюся корзинку от ее стебля. Раздвинул листья обвертки. Под нитями пуха виднелись бурые семена, покрывающие дно корзинки. Борис запустил руку в корзинку. Семена с легкостью отскочили от своего ложа. Борис вытащил горсточку семян, с любопытством разглядывая их у себя на ладони. Они были почти с кедровый орех величиной.
Шаги Павла послышались за era спиной. Рука опустилась на плечо Бориса и сдавила его в волнении.
- Черт возьми! - прошептал Павел сдавленным голосом.
Это было какое-то сумасшествие. Борис понимал, что сбор большого количества растений не нужен, что он просто бесцелен, что лишний груз только затруднит выход из долины. Но он уже не мог остановить Павла, да и сам, зараженный его азартом, работал, как одержимый. Они выкапывали корень, разрыхляя грунт лопаткой и ножом, взвешивали на руках, продолжая поражаться его размерам, кидали и принимались за следующий не останавливаясь. Спина Бориса ныла, мышцы рук и ног затекли, но он не прекращал работы. И только, когда мешок Павла, освобожденный от всего остального груза, наполнился до краев, они оба одновременно поднялись и посмотрели друг на друга.
- Довольно! - сказал Борис, с трудом переводя дыхание.
Павел приподнял мешок, оценивая его тяжесть.
- Да, - согласился он с сожалением, - но вот что-то голова кружится, сказал он тревожно.
Постоял, машинально похлопал себя по бокам, ища табак и спички. Но рука, сунутая в карман, остановилась на полдороге.
- Черт! - вырвалось у него сквозь зубы. - Совсем плохо. Я посижу немного.
- Ты не пил воды из потока? - спросил с опасением Борис.
Павел отрицательно мотнул головой и опустился на землю. Лег, положив голову в тень. Закрыл глаза. Борис догадывался, что неожиданная слабость происходит не только от утомления, но и от действия одуряющего аромата растений. Необходимо было немедленно уходить отсюда. Он нагнулся над Павлом, чтобы поднять его, и к изумлению увидел, что Павел лежит не один. Лежали два человека. И каждый из них был Павлом.
- Чепуха! - громко сказал Борис и удивился странному звуку своего голоса. - Двоится в глазах...
Он протянул руку к одному из лежащих. Рука встретила пустоту. Он хотел тронуть другого, но рука тоже не нашла опоры.
Борис присел на корточки и зажмурил глаза. В ушах шумело. Сквозь шум он слышал, как Павел произнес едва слышно:
- Женя!
Откуда-то, словно с неба, донесся слабый крик:
- Паа-аавел!
- Слуховые... галлюцинации, - пробормотал Борис.
Огромные листья неожиданно придвинулись к самому его лицу. Свет дня потускнел - и погас.
11.
ОН открыл глаза... Перед ним в недосягаемую глубину уходила черная бездна, во мраке которой медленно плыли блестящие точки. Он повел руками, инстинктивно отыскивая опору. Руки встретили холодную твердую землю. Он лежал на спине. Была ночь. Звезды продолжали плыть в темноте.
"Головокружение", подумал он и позвал:
- Павел!
Но голос был так слаб, что он сам не услышал его звука из-за яростного звона в ушах. Борис прислушался, медленно приходя в себя. Сквозь сон он разобрал треск, и перед его глазами пронесся сноп искр. Потом прорвались звуки голосов. Он повернул голову.
Треща, горел курай. Перед костром застыл тонкий силуэт девушки. Линия мягкого профиля была ярко очерчена светом мерцающего за ее спиной огня.
"Женя", узнал Борис. Но нисколько не удивился. Его затуманенное сознание еще не выделяло в возникающих в голове образах того, что действительно было и что создавал его раздраженный пережитыми впечатлениями мозг.
"Не вижу оснований оправдываться перед тобой", - Борис понял наконец смысл последних слов, произнесенных девушкой.
Он с волнением ждал ответа ее собеседника. Пауза показалась ему очень долгой. Наконец из темноты прозвучал срывающийся голос:
- Но ты не знаешь, как я тебя... как я к тебе... отношусь.
"Павел", подумал Борис и облегченно вздохнул.
- Это к данной ситуации не имеет ровно никакого отношения, - ответила Женя с легким раздражением.
- Я весь истерзался, когда ты исчезла, - продолжал Павел.
- Но это не помешало тебе в тот момент, когда ты был уверен в моей гибели, поторопиться со сбором каучуконосов, - с горечью возразила девушка.
Наступило молчание.
"Моей гибели... - думал Борис, оценивая смысл этих слов. - Моей гибели... Чьей гибели? Моей гибели? Но ведь я жив... Нет, я что-то путаю. Да, ее гибели. Но ведь она тоже жива..."
В сознании медленно проплыли воспоминания длинного дня, проведенного в долине. Из мрака выступило ослепительно яркое видение: пылающая на раскаленном солнце красная стена скал. Катящиеся камни, пена бушующего потока... Он содрогнулся.
- Женя, - сказал он, пытаясь приподняться. Костер заплясал перед его глазами.
- Очнулись? - радостно повернулась к нему девушка.
- Все... в порядке, - с трудом произнес Борис, медленно принимая сидячее положение.
По ту сторону костра он увидел бледное, осунувшееся лицо Павла, на котором при виде очнувшегося товарища появилась слабая улыбка.
- Ну, брат, - сказал Павел тихо. - лежать бы нам на этих альпийских лугах до скончания века, если бы не она...
Теперь уже все стояло на своих местах.
Борис вспомнил: фантастические растения... радражающе терпкий, пряный запах... площадку, заросшую кок-сагызом... лихорадочную работу... Дальше надвигался мрак. Оставалось неясным, как они выбрались оттуда, почему среди них появилась Женя.
