Александр Левченко - Экспедиция на Бермуды
— Нику, теперь готовься сам. Если меня не будет минут через двадцать, иди на помощь.
— Хорошо, Влад, а ты будь осторожен, — предостерегаю его, — помни о декомпрессии. При подъеме не забудь останавливаться.
Влад молча кивает головой и исчезает во тьме разбушевавшегося моря, а я достаю второй акваланг, кажется, Алека, и начинаю медленно, как только могу, его одевать. В конце концов все на мне, даже маска с дыхательной трубкой на лбу, но, судя из показаний часов, не прошло ещё даже половины отведенного времени. Мысленно я давно уже там, под водой, где вместе с Владом стараюсь проникнуть на станцию и достать её энергетическое сердце, которое почему-то воображается мне большим черным ящиком. «Боже мой, а как же Влад поднимет его на поверхность, он ведь ранен?!», — вспыхивает вдруг в голове. Я начинаю беспокоиться ещё больше, и тут новая черная мысль молнией пронизывает меня: а что, если вход в станцию находится на той части поверхности, которая прижата ко дну?!
Часы притягивают взгляд, будто магнит, и я огромными усилиями оттягиваю тот миг, когда уже станет совсем невмоготу и рука сама поднимется к глазам. Однако всех моих усилий хватает лишь на минуту-другую. Двенадцать… тринадцать… пятнадцать… шестнадцать… Я весь дрожу от нервного возбуждения, но если Влад сказал, что через двадцать, то нужно потерпеть ещё четыре минуты.
— Нику… — неожиданно слышится за спиной голос, едва выделяющийся на фоне штормовых шумов. Вот кретин, упрекаю сам себя, бросаясь туда: так зациклился на неизбежности своего погружения, что следил только за левым бортом. Влад висит на одной руке, второй держит фонарь, и у меня внезапно холодеет в животе: а где же энергетическая установка?! Вопрос застревает в горле, и я молча втягиваю своего друга в катер.
Влад садится просто на днище, прислоняется спиной к борту и закрывает глаза. Я не отваживаюсь спросить его о результатах погружения и тоже опускаюсь на мокрое деревянное покрытие. Вокруг нас свищет ветер, плещется вода и сечет мелкий дождь.
— Нику, — произносит наконец Влад, — слушай меня внимательно.
Он мог бы этого и не говорить, я и так ловлю каждое его слово, но, судя по голосу, речь пойдет о слишком серьезных вещах.
— Я сделал почти все, что было необходимо, — говорит Влад и после этих слов, расстегнув кожаную сумку на свинцовом поясе, вытягивает из её небольшую плоскую коробку. — Вот она.
Я чувствую, как мои глаза округляются, губы ползут куда-то в сторону, а плечи медленно поднимаются вверх. Как, это та вещь, в которой сконцентрирована колоссальная энергия?
— Да, Нику, — едва усмехается Влад в ответ на мой немой вопрос, — это — энергетическая установка. Осталось решить, что с ней делать дальше.
— Первым делом нужно отсюда выбраться, а потом будем решать, — говорю я и сразу же поправляюсь: — ты будешь, — и начинаю подниматься.
— Подожди, Нику, — отрицательно качает головой Влад, — у нас есть ещё немного времени. Мой последний выбор труден, как никогда.
Я не совсем понимаю его, но слово «последний» режет слух, будто лезвие бритвы.
— Что ты хочешь… — начинаю я и тут же смолкаю, видя поднятую руку Влада.
— Самым надежным было бы просто уничтожить установку, — говорит он, как бы размышляя вслух, — но тем самым я оставлю планету в состоянии неуверенности на долгое, очень долгое время. А это — постоянное напряжение, постоянное ожидание наихудшего для многих, многих людей… Ликвидация последний способ, когда уже не останется больше ничего… А у меня есть ещё одна возможность…
Он поднимает голову, смотрит мне в лицо, и я понимаю, что у него есть последняя надежда, и эта надежда связана со мной.
— Влад, друг мой… — голос у меня дрожит, а на глазах появляется предательская влага, — я сделаю для тебя все, клянусь тебе… но ты не можешь… ты не имеешь права…
Я никак не могу найти нужного слова и бессильно замолкаю, а Влад глубоко вздыхает и говорит:
— Спасибо, Нику… Однако оставим эмоции. Выслушай меня, это очень важно.
Я киваю головой и, на несколько секунд подставив лицо под дождь, рукой стираю капли вместе с непрошеными слезами, а Влад между тем ведет дальше:
— Честное слово, у меня не было никаких предчувствий, когда я отправлялся на Бермуды, но на всякий случай я оставил в условленном месте твой адрес. Если мой товарищ остался жив, он придет к тебе. С того дня, когда должна официально завершиться наша экспедиция, ты будешь ждать его ровно две недели. Запомни, Нику, с третьего по шестнадцатое августа. Если он не придет в эти дни, то не придет больше никогда…
Влад делает короткую паузу и продолжает:
— Ты отдашь ему эту вещь и расскажешь обо всем, что здесь происходило. А если он не придет, то на следующий день, семнадцатого, уничтожишь установку. Я разблокировал защитные системы, и теперь это делается очень просто: снимешь с лицевой стороны золотую фольгу, она легко отклеится, и коснешься пальцем красного кружка.
Влад снова на миг замолкает и заканчивает с какими-то новыми нотками в голосе:
— Вот и все, Нику… Это — моя последняя просьба к тебе. Я уверен, ты все сделаешь, как нужно…
Слезы душат меня, я не могу вымолвить ни слова и лишь коротко киваю головой. Влад собирается передать установку мне, но вдруг останавливается, на минутку закрывает глаза и только после этого кладет её на мою ладонь.
— Держи, Нику. Обещаю тебе, что несколько дней она ни у кого не будет вызывать излишнего любопытства. За это время ты должен добраться домой… А теперь — поехали!
Я кладу концентрированные гигатонны энергии в сумку на поясе и начинаю снимать баллоны акваланга, но Влад делает отрицательный жест рукой и говорит:
— Не надо, Нику, пусть будут на тебе. Немного неудобно, но зато надежнее. Я сейчас думаю, что мы должны были сразу одеть акваланги, чтобы застраховаться от разных неожиданностей. Правда… тогда Станко вряд ли промахнулся бы…
Я перебираюсь в тесную носовую часть и жду этого же и от Влада, но он остается на месте, объясняя виноватым голосом:
— Извини, мне там будет тяжело…
Вместе с необходимостью действовать ко мне возвращается решительность и уверенность в своих силах. С большим трудом разместившись на сидении водителя, я оборачиваю голову к Владу, вижу его спокойное лицо, и неожиданно зажигаюсь верой в то, что все закончится хорошо.
— Еще ничего не потеряно, Влад, — говорю ему почти весело, — ты, главное, держись. Дай только выбраться из этого залива, добраться до населенных мест. Мы найдем там хорошего врача, даже лучше знахаря, и вылечим тебя, ты только держись!
Влад усмехается, хлопает меня рукой по спине и, наклонившись за борт, перерезывает нейлоновый канат, соединяющий нас со станцией. Наш катер снова становится свободным морским судном, а белый конус буя — простым металлическим поплавком. Я завожу двигатель и спрашиваю Влада:
