Сергей Дмитрюк - Лава
- Да, нет, ты не понял. Физически она совершенно здорова, но в последние дни что-то хандрит, скучает по дому. Думаю, ей нужно на время сменить обстановку. Она чувствует себя совсем одинокой в этом городе... Может быть свозить ее на Южный материк? - как бы, между прочим, спросил я, и посмотрел на Ена. - Она никогда там не была. Скорее всего, ей бы это понравилось.
- На Южный материк? - Ен недоуменно пожал плечами. - Не знаю... Вряд ли там лучше, чем здесь. Но тебе виднее.
- Во всяком случае, ей надо как-то развеяться, а эта поездка отвлечет ее, - сказал я, как о чем-то уже окончательно решенном.
Ен почувствовал это, искоса взглянул на меня.
- Я понимаю, что сейчас совсем не до отдыха, но и ты войди в мое положение.
Мне не хотелось давить на него. Я хотел решить этот вопрос по взаимному согласию. Ен понял это и дружелюбно улыбнулся.
- Ну, о чем ты говоришь, Максим?! Конечно же, поезжай, раз надо! Я прекрасно понимаю, что из-за этого ты сам не в своей тарелке.
- У меня к тебе еще одна просьба, официальная.
- Да, говори.
- До моего возвращения не выпускай Наоку. Обещаешь?
Несколько секунд Ен мялся в нерешительности. Потом, видя мою настойчивость, махнул рукой:
- Ну, хорошо! Ради нашей дружбы, возьму это под свою ответственность.
- И последнее. Ты не мог бы дать нам гравиплан? - Я положил руку ему на плечо. - Сам знаешь, какая сейчас неразбериха с транспортом, а я не хотел бы омрачать нашу поездку еще и этим.
- Гравиплан? - Ен на минуту задумался. - Ну, что ж, пожалуй, я смогу устроить и это, но только не раньше, чем через два дня! Нужно подготовить машину. Идет? Вот и отлично!
глава третья
НА ПУТИ К ИСТИНЕ
- Куда мы летим? - неожиданный вопрос Юли прервал мои раздумья. Я посмотрел на нее.
- В Линь-Шуй, южную столицу.
- Линь-Шуй... - задумчиво повторила она. - Ведь в переводе это "храм у воды", правильно? Какое красивое название!
Она обняла меня сзади за шею, прижалась щекой к моей щеке. Голос ее сделался игривым.
- А что мы будем там делать?
- Отдыхать... А вообще-то, мне нужно повидаться там с одним человеком, узнать у него кое-что по работе. Садись рядом! - Я мягко и нежно взял ее за локоть, усаживая в штурманское кресло. - И пристегни ремни!
- Ты боишься за мою жизнь? - спросила она, словно, удивившись.
- Еще бы! Это же самое дорогое, что когда-нибудь было у такого непутевого парня, как я!
Выражение ее глаз мгновенно изменилось, но я не понял, как именно. Она порывисто бросилась мне на шею, уткнулась носом в мою щеку, и я задохнулся ароматом ее волос.
- Максим!
- Юли! Ну, будь хотя бы чуточку благоразумнее! Мы же разобьемся!
- Не буду, не буду!
Она подняла ко мне пылающее лицо.
- Когда ты так говоришь, я не могу быть разумной! Ведь я - дура! Правда, Максим, дура! - На глазах у нее блестели слезы. Зажмурившись, она затрясла головой, словно, стряхивая их.
- Нет, правда! - доказывала она с каким-то детским упорством. - Ведь подумать только, когда-то я еще раздумывала над твоим предложением жить вместе! А ты вернулся ко мне, несмотря на все, и как будто ничего не было... Родной мой!
Она подарила мне такой долгий и крепкий поцелуй, что я чуть не задохнулся.
- Ну, я тоже порядочный осел! - сказал я, отдышавшись, чувствуя, как бешено, колотится сердце в груди, отдаваясь гулкими ударами в висках. - Бросил тебя одну, и ради чего? Самовлюбленный идиот!
- Нет, не надо! - Ее быстрая рука протянулась ко мне, и я почувствовал, как ее теплые пальцы легли на мои губы. - Не говори так! Значит, это было нужно... для нас обоих. Мы оба должны были понять, чего стоят наши чувства, должны были проверить себя...
Я на мгновение окунулся в ее глаза, чувствуя себя утлым суденышком в безбрежном просторе океана. Невольно пришедшие на память строки сорвались с моих губ:
Твои глаза - янтарный омут грез.
Я утонул в нем, времени не зная.
В них целый мир из радости и слез.
Я в нем живу, надеясь и мечтая...
- И о чем же ты мечтаешь? - негромко спросила она, после некоторой паузы, склоняясь ко мне. На губах ее играла возбужденная улыбка.
- Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.
Она так долго всматривалась в мое лицо расширившимися зрачками, что я снова почувствовал легкое головокружение, погружаясь в эти бездонные омуты.
- Теперь ты будешь мой... до самой смерти!
Как это было сказано! Сила и твердость, прозвучавшая в ее голосе, заставили меня внутренне содрогнуться. Словно, зачарованный, я погружался в ее глаза, в темную глубину ее зрачков, на дне которых все сильнее разгорался таинственный обжигающий пламень. " Боже мой! Как же она прекрасна!" - единственная сумасшедшая мысль носилась в моей голове необузданным ветром, и каждая клеточка моего тела тревожно сжималась в сладостной истоме, пытаясь, и не в силах объять это безбрежное море красоты, тепла и нежности, исходившее от нее... Да, и возможно ли такое?
Я не понял почему, но небо вдруг оказалось прямо надо мной, а внизу, сквозь прозрачное стекло кабины, бескрайняя равнина расстилала нам свое покрывало из серебристых трав. Я почувствовал себя ангелом, парящим над всем этим миром - таким далеким и чужим. Что он сейчас для меня?.. Завораживающая, бездонная глубина глаз Юли приковала мой взор. Я нашел губами ее рот, влажные, мягкие губы, чувствуя под ними твердость зубов, и снова задохнулся. Ее руки, словно легкие птицы, скользили по мне, и каждый нерв мой ощущал их теплые касания. Губы ее снова слились с моими губами, волосы бесшумным водопадом упали мне на лицо, и теплая, будоражащая волна затопила мою грудь.
Когда она откинулась назад, глаза ее застилал туман. Судорожно сжимая мои плечи, она подняла лицо к небу, и мне показалось, что с уст ее слетает молитва. Я поймал ее - гибкую, как лань - в свои объятья. Ее высокая и упругая грудь оказалась рядом с моим лицом, и я с упоением прильнул к розовому, дерзко торчащему соску, нежно терзая его языком, не в силах утолить жажду страсти. Юли протяжно застонала. Я почувствовал, как дрожь прошла по всему ее телу. Она взяла ладонями мое лицо и принялась душить меня протяжными поцелуями. Движения ее бедер стали энергичными и отрывистыми. Мутный омут ее глаз молил о пощаде, а губы шевелились в беззвучных словах - то ли страстных признаниях, то ли таинственных заклинаниях. Я почувствовал, как с каждым новым толчком плоть ее все сильнее сжимает мою плоть, и безропотно отдался этому новому наслаждению. Вдруг она резко выпрямилась, изогнувшись всем телом, словно, натянутая тетива лука. Грудь ее, рвущаяся к небу, вздрагивала от порывистого дыхания. Она уперлась горячими ладонями мне в живот там, где сливались наши тела, и в этот миг я почувствовал, как раскаленная пружина, скручивавшаяся во мне, стремительно вырвалась наружу, пронзая ее влажную плоть. Протяжный крик упоения и сладострастия пронесся над равниной, и я не сразу понял, что это кричали мы оба, не в силах сдержать восторга и облегчения...
