Александр Тюрин - Сеть
— Я заметил, Алексей Опанасович, вы всегда веселитесь, когда другим хреново. Ну откуда я могу знать, кто уничтожил копию нашего дублера в вашем, подчеркиваю — в вашем сетевом хранилище?
— О! Дивлюсь я, вы все мои думки разгадываете, Тарас Григорьевич. Действительно, кто? Инструкции в моем, подчеркиваю — моем хранилище выполняются свято. Впрочем, мы не скрываем, что инструкции трошки устарели. Они сочинялись в то время, когда информацию на джай-пакете можно было спортить тильки ломом… Знаете же, какие хитрые штучки придуманы в западных ОСИНах — за щеку можно сховать, а пшикнет, и накрылась целая полка. Жаль, что мы не имеем таких прав, чтобы досматривать каждого посетителя.
— Алексей Опанасович, с чего вы взяли, что диверсант проник извне? А мне почему-то кажется — он ваш, родной, сетевой сиськой вскормленный.
— Принимаю, принимаю, в семье бывает не без урода. Вот, к примеру, у вас-то в Комиссии нашлись злодюги…
— Простите меня, старика, но я ужинать собрался. Режим, сами понимаете. Я вам скажу так: оправдываться вы всегда умели. Но должен заметить, что этот досадный инцидент в очередной раз развенчивает миф о свойственном ГСУ порядке. Я думаю, товарищи наверху со мной согласятся.
— Товарищи наверху слухают нас всех, но слышат тильки факты. А факты дюже просты — в вашем ведомстве одно за другим производятся два покушения на дублера. В первом разе это сделал ваш референт, а? Мабуть, и во второй раз замешан хлопец, хорошо знакомый с работой Комиссии. А у нас-то всего грехов — инструкции худые, да начальник смены харю заспал, дубина. Я все это к тому говорю, что не надо торопиться с громкими выводами.
— Я вас понял, мой московский друг… которого я никогда не забуду, как поется в одной хорошей песне. Пока я не буду торопиться с выводами, вы состряпаете версию о заговоре в Комиссии? Давайте говорить прямо, Алексей Опанасович. Из нас двоих на стуле усидит один. Чтобы дискредитировать нашу рекомендацию, вам надо дискредитировать нас. Так?
— Який вы резкий, Тарас Григорьевич! Значит, думаете, Боливару не снести двоих? А ведь я ваш любимый ученик.
— Да уж, помню. И зачем только я вас выдвигал в министры? Работали бы сейчас у меня референтом вместо Брука, тоже, может быть, разъезжали бы по ночам в чужих автомобилях.
— Боюсь, Тарас Григорьевич, я бы так просто не разбился. Обычно разбиваются об меня. Еще раз прощайте, что мешаю государственному делу. Никак не можу вам сообщить головную причину своего звонка. Я тут дознался до одной новости. Оказывается, вашими диверсиями все это время занимается и отдел надзора управления ОСИН. Люди кажут — они там довольны, много интересного раскопали. Предупреждаю по-сыновьи.
— Отдел надзора? А при чем здесь…
— Ну, добре, не буду мешать. Кушайте.
— Хватов ничего не говорил! Кто конкретно занимается этим?
— Приятного аппетита, Тарас Григорьевич. Режим есть режим, я же понимаю.
ОТКЛЮЧЕНИЕ АБОНЕНТА «ГОРОБЕЦ».
КОНЕЦ РЕКОНСТРУКЦИИ.
Комментарий №16
По указанию Шкурко полковник Хватов произвел инспекцию Северо-Западного филиала сетевого хранилища. Выяснилось, что спонтанно возникшие опасения подтвердились: копия дублера Комиссии действительно оказалась приведенной в негодность. Пока Денис Павлович возвращался в институт, грянула новая беда. Нападению уже подвергся рабочий дублер Комиссии, восстановленный самоотверженным трудом многих специалистов. Кто-то яростно пытался разрушить основу будущих экономических побед, и лишь предусмотрительность сотрудников институтского Центра обработки информации предотвратила худшее. Обстановка накалилась до предела.
Но полковник Хватов вновь был на посту — за терминалом в своем кабинете.
34
Время 19:10. Фонограмма личного разговора. Из архива Управления ОСИН. Запись произведена полковником Жижей.
— Добрый вечер. Вы — полковник Хватов?
— Я. Вы по какому делу?
— По-вашему. Полковник Жижа, из отдела надзора.
— О-о… Коллега? По нашему делу, если не ошибаюсь. Только-только мне сообщили, что грозная инстанция решила меня проверить. Может, вам хватит моего дублера?
— Нас интересует не столько дублер, сколько ваша работа. В том числе с дублером.
— Извините, но у меня очень мало времени. Завтра я представлю отчет…
— Боюсь, завтра вы не сможете этого сделать.
— Я не понимаю, к чему такая спешка, полковник?.. Простите, как вас по имени-отчеству?
— Моя фамилия Жижа.
— Я вынужден связаться с вашим начальством, Жижа.
— Попробуйте, Хватов.
— …тьфу, зараза! Что с телефоном?
— Неужели не работает? Ах, какая жалость.
— Так. Терминал вы тоже перекрыли… Знаете что, пожалуй, я аккуратно вышвырну вас из кабинета.
— Сержант! Загляни-ка сюда!
— Звали, господин полковник?
— От двери не отлучаться. Даже в туалет. И прислушиваться.
— Э-э, коллега, так вы, оказывается, с приятелем пришли? Пускай и он заходит, чего под дверями маяться. Если, конечно, по габаритам пройдет.
— Сержант Крутых здесь по долгу службы. А с вами разговор непростой, конфиденциальный.
— Послушайте, полковник Жижа, я ничего не понимаю. Вы что, явились меня арестовывать?
— Знаете, я бы арестовал, если честно. Но ордера у меня нет.
— А что у вас есть?
— Вот мое удостоверение, ознакомьтесь.
— А-а… Кажется, с вами что-то проясняется, коллега. У меня сразу ваша фамилия какие-то нехорошие ассоциации вызвала. Если не ошибаюсь, бывший представитель ОСИН при штаб-квартире ГСУ? Можно сказать, адъютант его превосходительства товарища Горобца?
— Вы не поняли? Я сейчас работаю в отделе надзора.
— Но неформальные связи-то остались, конечно? Впрочем, с Алексеем Опанасовичем трудно не подружиться. Завидую.
— Давайте без фантазий. Этим делом я занимаюсь по приказу начальника отдела. Вы обязаны знать, что отдел время от времени проводит собственные параллельные расследования. Так что, место моей предыдущей работы вас не должно беспокоить.
— Ага, понятно. Ведете расследование. На пару с тонким аналитиком вашим сержантом… как его? Крутых.
— Успокойтесь, Хватов, зачем так нервничать? Кстати, насчет вашего телефона и терминала. Просто пришлось срочно проверить техническое состояние каналов связи, но к концу нашей беседы, я думаю, проверка уже закончится.
— Трогательная забота… У вас, кроме намеков, есть что-нибудь более внятное, уважаемый Жижа?
— К сожалению, есть. Поначалу меня удивила ваша небрежность в ведении дела, потому что по данным оперативного архива вы значитесь, как работник высокой квалификации. Например, вы ограничили свое знакомство с происшествием на хордовом шоссе, я имею в виду аварию, запросом справочной службы. Не побеседовали с сотрудниками ГАИ, непосредственно занимавшимися аварией. А это немаловажно, ведь не у всех же гаишников мнение совпадает с официальными записями. Далее. Не проявили законного интереса к владельцу сгоревшего автомобиля Нгомо Андрею Уильямовичу и его взаимоотношениям с Бруком. Явно промедлили с заявкой на установку «Капкан-2». Только предусмотрительность господина Шкурко спасла дублер от повторного уничтожения. Список упущений можно продлить. Не слишком ли ослабла бдительность у офицера Хватова? Была еще одна странная особенность. После 16 часов вы ни разу не запросили своего должностного дублера. Может быть, расслабились в углу на диванчике? Согласитесь, это не могло не привлечь моего внимания к вашим методам работы.
