Владимир Петров-Одинец - Лабиринты Гипербореи
– Да всё нормально. Подумаешь, чуть поцарапался!
Синеглазая старушка хмыкнула:
– И ты полон задора, как нынешние. Неужели мужчины не изменятся, даже через века? Ну-ну…
Повернув голову Русаны к свету, она заглянула в глаза:
– Прекрасно… Теперь несколько упражнений…
Свеча, стоявшая на столике, вспыхнула, а матовый потолочный шар потух. Закрыв один глаз Русаны повязкой, Гера отвела свечу в сторону, скомандовала:
– Постарайся увидеть её, но не расплывчатой, а четкой. Получается? Нет? Очень хорошо…
Во второй руке колдуньи появился предмет, похожий на теннисную ракетку. Она поднесла его к лицу девчонки:
– Смотри в дырочку. Как видишь огонёк? Отчетливо… Теперь я стану отводить, а ты смотри в дырочку, не отрывайся…
Гера повторяла движения, пока Русана не взмолилась:
– Больно! Внутри глаза больно! Ой, мамочка…
Сдвинув повязку на другую сторону, колдунья мучила девчонку, пока у той не заболел и второй глаз. Тогда повязка легла ровно:
– Закроем оба. Слушать это не мешает. Яр, помоги распахнуть ставни.
– Всё, что ли? – Удивился Славка, открывая окно.
– Да. Лечение закончено, – синеглазая старушка подошла к Русане, поправила повязку. – Сейчас судорога убрана, глазки отдыхают. Но к ним надо относиться бережно, чаще вдаль смотреть или на звезды. А ты, когда вязанием занята, чуть не носом утыкаешься. Разве так можно!
При свете дня горница Геры выглядела немного зловеще. Частокол длинных деревяшек вкруговую опоясывал стены. С них свисали ожерелья корешков, пучки трав, стебли, мешочки, веники, перышки. Но кроме этого, в обширном шкафу теснились деревянные, берестяные, глиняные и металлические горшки. На длинной полке рядком лежали блестящие металлические инструменты, нагоняющие ужас. Похожие Славка видел у зубного врача, когда мама привела его выдергивать старый зуб. Бр-р-р!
– Яр, не отвлекайся, – палец Геры постучал в столешницу, – для тебя тоже важно. Руся одна не справится. Итак, мы, волхвы, откроем силобор на временной срез, как учит Нарада. Тут важно сразу понять направление тока и верно устремиться. Срез одновременно смещается в двух направлениях – туда и сюда. Цена выбора очень высока. Понимаете?
Даже с завязанными глазами, Руська осталась верна себе. Она заныла:
– А если мы не сумеем, если не попадём? И что значит срез, как он выглядит… Я так ничего не понимаю, покажите мне, на примере…
– Ладно, – ловкие пальцы Геры сняли повязку, – покажу. А ну, глянь на меня! Ну, совсем же другое дело, прелесть просто… Оцени сама, сочти стадо, сколько голов?
Слегка прищурясь, Русана уставилась в окно. Её испуганное лицо сначала стало сосредоточенным, затем на нём обозначилось недоверие. И последним пришло изумление, смешанное с восторгом:
– Не верю. Не верю! Лучше, чем в очках! Это чудо! Не может быть! Гера, спасибо вам!
Дылда соскочила с лавки, бросилась обнимать старушку, едва не сбив ту на пол. Гера, смущённая бурной благодарностью, слегка отстранилась:
– Ты меня удивляешь, девочка. Никаких чудес, всего лишь верное лечение. Внутренняя судорога. Ах, если бы ты осталась здесь, я сделала бы из тебя великолепную лекарку. Ты прирождённая врачевательница, истинная руса. Возможно, сильнее Дары, а то и меня…
Сияющая Русана села рядом со Славкой в позе примерной ученицы, приготовилась слушать. Гера прошла к шкафу, вынула из закрытой корчаги приличную пригоршню глины, на столе скатала из неё длинную колбаску. Скрутила в тройную спираль. А затем резко, наискосок, разрубила невесть откуда взявшимся ножом. Дети испуганно отпрянули.
– С высот нисходит вселенский меч и рассекает жгут времени. Жгут расплетается по срезу, сдвигается, – убрав нож, Гера показала смещение, – захватывает людей, предметы. Но сродство обрубышей велико, стягиваются они и зарастает срез, как рана на живом. Вот и вся загадка. Обычно срез держится дней пять, не больше. Надо поспеть…
– А кто нас провожать будет, он в наше время тоже войдёт?
Синеглазая Гера огорчила Русану:
– Какие проводины? В чужое будущее войти невозможно, как и вернуться в свое прошлое! Сама должна понимать…
– Ну да, – кивнула та с умным видом, – конечно.
Славка тронул разрубленную спиральку:
– А мы с какой стороны?
– Снаружи, разумеется. Это я упростила, для лёгкости… Время, оно свивается клубком, новое поверх былого. Неужели ты даже это не понимаешь, Яр? Да, кстати, бутылку забери. Прелестная штучка, – отметила Гера, снимая прозрачный сосуд с полки, и очень удивилась. – Ты даришь её мне? Спасибо!
Возвращаясь в казарму, Славка едва тащился. И не в ногах вовсе было дело. Настроение упало ниже некуда. Вопрос Геры словно убил мальчишку. Не хотелось, а обидно думалось только об одном – он всем этим людям кажется тупым придурком. Будто не врубается, не въезжает, не дотягивает, не догоняет!
Или Ярослав Быстров, действительно, не понимает очевидных вещей?
Глава 13
Школа арьев
Во дворе школы опять шел урок фехтования. Шесть пар кружились под нестройный, зато частый перестук деревянных мечей. Тренер, тот самый Скитан, сидел на крыльце и беседовал со Жданом. Завидев приковылявшего Славку, усмехнулся в усы. Ждан махнул рукой, подзывая:
– Ну? Оценили твой навык?
– Ещё как, – не удержался от хвастовства мальчишка, – Борун сказал, что я очень сильный.
Скитан хмыкнул, обидно спросил:
– А что плетешься, как осенняя муха? Бегать разучился, видать… Сколько годков-то разменял?
– В смысле – разменял? – Не понял Славка.
– Лет полных, сколько? Двенадцать. С половиной. А ростом удался на шестнадцать, – удивился Скитан. – И что умеешь? К чему склонен?
Уже который раз звучали слова знакомые, на первый взгляд. Но смысл сказанного ускользал от мальчишки. Как сейчас. «Удался, склонен» – о чем это? Ждан помог, пояснил:
– Что за ремесло по душе – вот суть вопроса…
Ремесло? Славка смутно помнил что-то про Левшу, который и кузнец, и камнерез, и механик, и кто там ещё.
– Верно, только почему именно левша? Обоерукий лучше, – уточнил Скитан. – Значит, ничего не умеешь. Жаль, я полагал новое у тебя перенять. Скверно вас учат… Ты сам кто, с какой руки бьёшь? Рубиться обучен? В пешем строю? Конно? Нет? Худо, совсем худо…
Возражение Ждана, что незачем затеваться, мол, возвращают мальца этой ночью – пропало впустую. Бритоголовый тренер заметил:
– Вот и пусть несет в свое время весть, как юнцов готовить следует. Яр, со мной! Дружина, стройсь! Клинок к ноге! Равняйсь!
Подталкивая Славку, Скитан неторопливо двигался вдоль строя. Большинство босоногих парней оказалось высокими, но вот до края шеренги осталось три человека. Тренер примерил замыкающего, затем второго. Втолкнул мальчишку перед ними, пресек возмущение:
