Александр Шалимов - Человек, который замедлял и ускорял время
- Так-так... Голова, значит, болит... Бывает, конечно, многозначительно заметил Тихон Терентьевич и потянул носом, принюхиваясь.
- А что в отделе слышно? - спросил Тимофей.
- Ничего особенного, - пожал плечами Вася. - Проект защитили. На "хорошо"... Ребята до сих пор понять не могут, как ты тогда с чертежом успел. Спорят... Ты как, тушь со старого смыл или новый сделал?
- Новый...
- Просто фантастика! - сказал Вася, глядя с восхищением на Тимофея. - Хотел бы я так научиться...
- Между прочим, - заметил Тихон Терентьевич, продолжая принюхиваться и морщась, - на завтра суд назначили. Переносить его или придете?
- Какой суд? - не понял Тимофей.
- Товарищеский... Из милиции бумага пришла, что они привлекать не будут и предлагают рассмотреть на заседании товарищеского суда.
- Вот как, - оторопел Тимофей. - Значит, товарищеским... А кого?
- Как кого? - искренне удивился Тихон Терентьевич. - Вас, конечно. Кого же еще?
- Меня одного? - уточнил Тимофей.
- Одного.
- Ну ладно... Только я завтра не приду.
Тихон Терентьевич развел руками:
- Перенесем... А вы выздоравливайте скорее!
Не успел Тимофей закрыть дверь, как зазвонил телефон. Это была Зойка.
- Тимофей? Что с тобой? Ты где был?
- Дома.
- А почему не брал трубку?
- Спал, наверно.
- Я раз десять звонила. Что с тобой?
- Заболел.
- Так, может, помочь? Я приду.
- Не надо. Уже лучше.
- Слушай, Тимофей, они на завтра товарищеский суд назначили.
- А я не приду...
- Правильно, только они ведь не отвяжутся. Жорка все воду мутит... Да ты не бойся. Я обязательно выступлю и расскажу, как было. Ему еще и за клевету всыпят.
- А от тебя они отцепились?
- Понимаешь, отцепились... Я еще в прошлую пятницу, когда меня в местком вызвали, все им выложила. Сказала, что могу доказать, что Жорка врет... Председатель месткома испугался и говорит, что дело не во мне, а в драке, то есть в тебе. И если я буду сидеть тихо, то обо мне разговора не будет... Сказал даже, что на Доску почета меня выдвинут... Но я все равно выступлю и скажу.
- Не надо, - устало возразил Тимофей. - Раз они тебя не трогают, я сам как-нибудь выкручусь. Хорошо, что милиция отцепилась...
- Нет, Тим, ты меня не уговаривай, - перебила Зойка и снова начала, как автоматными очередями, про справку, про Жорку, про чистую воду, про правду, которая должна восторжествовать...
Тимофей слушал ее, а сам думал о том, как завтра получить бюллетень.
* * *
Придя на следующий день к участковому врачу, Тимофей в ответ на обычный вопрос - на что жалуетесь - выпалил:
- Я проспал четверо суток подряд.
Врач, полная пожилая женщина, подняла на него удивленные глаза:
- Ну и что?
- Разве это нормально?
- Не совсем, конечно, но если вы перед тем сильно устали... И, кроме того, вы же не все время спали. Вы просыпались, ели и так далее.
- Ни разу.
- Так ни разу и не поднимали голову от подушки?
- Ни разу с утра в воскресенье до вечера в четверг. И я не на кровати, я у стола сидя спал...
- Вы рассказываете мне странные вещи, - медленно произнесла врач и испытующе посмотрела в глаза Тимофею. - Ну, давайте я вас послушаю.
Тимофей разделся, и она очень внимательно выслушала его, велела лечь на диван, пощупала живот, посчитала пульс и даже измерила кровяное давление.
- Одевайтесь, - сказала она строго. - Я не вижу никаких отклонений. Вы совершенно здоровы, молодой человек. Легкие как кузнечные мехи, а сердце - дай бог каждому.
- А если я опять засну? - спросил Тимофей, одеваясь.
- Вот тогда и приходите.
- А если я... умру во сне?
Врач сурово глянула на Тимофея:
- Вы что же, с понедельника на работе не были?
- Не был.
- И воображаете, что таким способом можете получить бюллетень.
- Я правду говорю, - обиделся Тимофей.
- Единственно, что могу сделать, - сказала врач, быстро записывая что-то в карточке Тимофея, - это послать вас к невропатологу. Но бюллетеня я вам не дам. Хотите направление к невропатологу?
Не получив ответа, она взглянула на Тимофея. Он сидел неподвижно, скрестив руки на груди. Глаза его были закрыты.
- А ну-ка перестаньте дурачиться, молодой человек, - недовольно сказала врач. - Здесь не цирк!
Он никак не реагировал, и она испугалась. Присмотревшись внимательно, она увидела, что он не дышит. Тогда она с криком выбежала из кабинета.
Сквозь опущенные веки Тимофей различал быстрое чередование света и темноты. Вероятно, он находился в какой-то очень светлой комнате, и мигание означало смены дня и ночи. С самого начала он стал считать их и на сотой вспышке подумал:
- Пора... Время, иди нормально!
Сразу после этого он почувствовал свое тело, почувствовал, что лежит на чем-то мягком, и открыл глаза.
Он был один в небольшой комнате с высоким белым потолком. Белые стены, белая постель, на которой он. лежал под простыней совершенно голый, белая ширма; за ней стол, уставленный блестящими приборами. Белая занавеска на окне, а за окном темнеющее вечернее небо и густая зеленая листва на деревьях.
"Сколько же времени прошло?" - подумал Тимофей. Его электронных часов поблизости не было видно. Он медленно поднялся, закутался в простыню и сделал несколько шагов. Все было нормально, только немного кружилась голова. Он заглянул за ширму. Там рядом со столом стоял белый табурет, и Тимофей присел на него. На столе лежал график со множеством ломаных и кривых линий. Все они обрывались на дате 20 мая.
"Однако, - мелькнуло в голове Тимофея, - почти полгода, если, конечно, это тот самый год... Кажется, я просчитался..."
Бесшумно отворилась белая дверь. В дверном проеме возникла женская фигура в белом халате. Увидев, что постель пуста, а Тимофей сидит у стола, фигура взмахнула руками, что-то негромко крикнула, и тотчас возле Тимофея очутились несколько человек в белых халатах. Они осторожно подняли его и понесли на кровать.
- Ни к чему, - пробовал убеждать их Тимофей. - Я - сам и вообще лучше посижу...
- Молчите, молчите, - очень тихо, но строго сказал кто-то. - Вам нельзя разговаривать. И закройте глаза. Вы должны привыкнуть к свету.
"А я и не отвыкал, - хотел возразить Тимофей, но раздумал. - Пусть делают что хотят. Надо еще выяснить обстановку. Может, не тот год?.."
Его осторожно положили на кровать. Подсоединили к нему какие-то провода. Множество проводов. Что-то записывали, тихо переговаривались. А потом он неожиданно для себя уснул.
Проснулся он, по-видимому, только на следующий день, потому что небо в окне теперь было ярко-голубым, а деревья освещены солнцем с другой стороны.
Едва он проснулся, возле него появились врачи в белых халатах. Его опять заставили закрыть глаза, долго ощупывали, прикладывали к телу электроды. Пощелкивали какие-то приборы. Звучали непонятные слова. Потом ему разрешили открыть глаза, и один из врачей восхищенно сказал:
