Михаил Емцев - НФ: Альманах научной фантастики. Вып. 5 (1966)
Чувствую, что вот-вот отключусь.
— Направьте его в ведомство Крюгера. Он может еще пригодиться. — Это сказал, по-видимому, тот тип в штатском, который сидит в углу. За все время это его единственные слова.
Наконец, мне удалось отключиться. В сознание я пришел уже в камере. Она была залита ярким светом, который горел и днем и ночью. С тех пор я не могу побороть ненависти к электрическому току. Если бы можно было, я бы жил при свечах. Но это уже сугубо личное.
…Мой рассказ об аресте и допросе можно было бы закончить. Хочется сказать лишь несколько слов о ведомстве Крюгера. Это поможет читателю понять, почему мне была на время дарована жизнь. Основные подробности о деятельности этого ведомства мне стали известны после войны. В следующем разделе я использовал такие документы: 1) «Нюренбергский процесс над главными немецкими военными преступниками», М., 1961; 2) «Protokoll des Sachsenhausen-Prozess».
…Когда для гитлеровского рейха настали черные дни, «золотые фазаны»[3] все больше надежды стали возлагать на тайную войну. Но для вербовки агентов в странах антигитлеровской коалиции требовались огромные средства. Чем сильнее нацистов лупили на фронтах, тем большие суммы приходилось им тратить на покупку отщепенцев — предателей всех мастей.
С каждым часом уменьшались финансовые возможности коричневой империи, зажатой в огненном кольце войны. Внешнеторговые связи резко сократились, валютные фонды были крайне истощены, а германская марка совершенно не котировалась на международном рынке. Лишенная всех иностранных кредитов Германия вынуждена была расходовать последние остатки валюты только на ввоз из нейтральных стран стратегического сырья.
Тогда-то и была сделана последняя ставка банкрота. Секретная служба при непосредственном участии финансовых воротил представила фюреру план массовой подделки иностранных банкнот.
На фальшивые деньги предполагалось закупить за границей недостающее истощенной империи сырье. Это было тем более заманчиво, что однажды, еще в первую мировую войну, такая афера увенчалась успехом. Будущий президент гитлеровского «Рейхсбанка» Яльмар Шахт закупил тогда в Бельгии на фальшивые франки большую партию товаров.
Немалые надежды возлагались также на подрыв экономики враждебных Германии государств. Здесь у нацистов тоже был некоторый опыт. Еще в 1918 году отпечатанные в берлинской тайной типографии миллионы фальшивых рублей были брошены на снабжение орудовавших на территории Советской России контрреволюционных банд. Но фашистские наследники германского милитаризма мыслили гораздо шире. Они намеревались буквально захлестнуть противостоящий им лагерь потоком фальшивых ассигнаций. Гитлер и Гиммлер не забывали и о «пятой колонне». Оплачивать услуги этих международных отрядов предателей планировалось тоже фальшивыми деньгами.
Так при Главном управлении имперской безопасности был создан особый центр по изготовлению фальшивых денег, главой которого стал оберштурмбанфюрер СС Бернхард Крюгер. В прошлом взломщик, Крюгер возглавлял до этого группу «Технических вспомогательных средств» VI управления.
Эта группа, обосновавшаяся в сером доме на Дельбрюкштрассе в Берлине, снабжала гестаповскую агентуру подложными документами. У Крюгера был целый музей с образцами всевозможных документов из всех стран мира: от красноармейской книжки до свидетельства о благонадежности, выданного полицией Токио.
Первые опыты по изготовлению фальшивых денег были предприняты еще в 1940 году под кодовым наименованием «Операция Андреас». Сначала изготовили образцы английских фунтов стерлингов. Их легче, чем любую другую валюту, удавалось обменивать на настоящие в английских владениях или нейтральных странах. Хождение же фунт имел во всех частях света.
Все же понадобилось около трех лет, прежде чем эсэсовцы наловчились печатать почти неотличимые от подлинников банкноты достоинством в пять, десять, двадцать и пятьдесят фунтов. Лишь после этого они смогли приступить к изготовлению пятисот- и тысячефунтовых купюр.
Над этим в поте лица трудился целый научно-исследовательский институт уголовников. Прежде всего, требовалось подобрать бумагу, которая точно соответствовала оригиналу по фактуре. Клише и печать не должны были отличаться от него ни рисунком, ни цветом. Ничтожный штрих, малейшая разница в оттенках могли загубить всю операцию. Наконец, нацистам нужно было, чтобы номера серий максимально соответствовали подлинным. Приходилось учитывать все: подписи ответственных лиц казначейства и даты выпуска денег. Фальшивые деньги необходимо было немедленно сбывать или обменивать на настоящие. Для этого требовалась сильно разветвленная и тщательно законспирированная шпионская сеть, охватывающая почти все государства мира. Дело здесь было поставлено на широкую ногу. Ведь производство фальшивых денег было очень важным звеном в преступной цепи тотальной войны, К лету 1943 года ведомство Крюгера уже ежемесячно выдавало пачки с сотнями тысяч поддельных фунтов стерлингов. В этом и заключалась секретная «операция Бернхард», названная так по имени Крюгера.
Фабрика штурмбанфюрера-уголовника находилась в концентрационном лагере Захсенхаузене. Два огромных барака — № 18 и № 19 оборудовали самыми новейшими машинами. Бараки окружили несколькими ярусами колючей проволоки, которая постоянно находилась под током. Вооруженной до зубов охране было приказано стрелять во всякого, кто приблизится к проволоке. Даже заместитель коменданта концлагеря не знал, что творится в бараках № 18 и № 19.
А там день и ночь трудились сто тридцать хефтлинков. Они проделывали все операции по изготовлению денег — от производства бумаги до печатания. Специальные бригады занимались только тем, что загрязняли новенькие кредитки, придавая им вид денег, побывавших в обращении. В больших вращающихся барабанах перемешивались банкноты разных серий, после чего их заклеивали в пачки. Теперь они ничем не отличались от тех, которые хранились в сейфах английских банков.
Как только кто-нибудь из хефтлинков заболевал, его немедленно отправляли в отдельную газовую камеру. Бараки № 18 и 19 мог покинуть лишь пепел тех, кто печатал фальшивые деньги.
Меня доставили в барак № 19. С моноклем в глазу, при свете яркой настольной лампы, я должен был сличать только что отпечатанные образцы с оригиналами.
— Как только твое зрение ослабеет — отправишься в крематорий, — предупредил меня начальник барака, эсэсовец. — Но не вздумай беречь глаза. Упустишь темп — в крематорий. Вообще, все вы рано или поздно попадете в крематорий. Но ты можешь несколько отсрочить этот неприятный момент. Понял?
