Дэвид Нордли - Планета шести полюсов
- Почем ты знаешь, что все в порядке? - возразила Мэри. - Ты ведь все это. время с нами провозилась. Я с ним свяжусь, доложу обстановку и узнаю, как у него дела.
- Пожалуйста, не надо! - взмолилась Го Тон. Наконец-то Мэри благополучно ссажена на землю и Дрин
снова может говорить.
- Я знаю, как много он. для тебя значит…- говорила Мэри, не подозревая об опасности.
- В том-то и дело, Мэри, - перебил Дрин. - Думай, ради Провидения.
Клетиане пошли на серьезный риск, и Го Тон находилась в страшном напряжении. Она жива, пока верит, что жив ее напарник. Но если с Ду Тором что-нибудь случится, Го Тон непременно погибнет.
- Простите… - растерялась Мэри. На протяжении уда? ра сердца все молчали, потом Мэри произнесла, сдерживая голос: - Го Тон, не волнуйся, на этой человеческой помойное лохани нет оружия против Ду Тора. Он вернется к нам цел и невредим.
Дрину подумалось, что на «этой человеческой помойной лохани» не должно было быть оружия и против него или Мэри.
- Дрин, по части первой помощи для ду'утиан я слишком жесткокрылая, - неуклюже сменила тему Го Тон. - Но копье, наверное, надо сейчас же удалить. Оно из тех, которые с каждым движением жертвы входят еще глубже. Мэри его больше не сдерживает…
- Действуй. - Дрин, прежде чем получил обезболивающее, почувствовал, как близко колючка подобралась к центральному нервному столбу. При необходимости он бы мог поступиться артериями и кровью, но не дышать - это уж слишком.
- Тебе надо лечь на бок, -сказала Го Тон.
Дрин подчинился, и лежал молча, и чувствовал, как она защипывает и оттягивает его плоть, и старался не представлять себе, как тонкая, жесткая рука Го Тон погружает ему под кожу лезвие, расширяет проход для зазубренного наконечника гарпуна.
- Мэри, мне нужна помощь, - сказала клетианка. - Сила твоих рук.
Опираясь, как на клюку, на древко от гарпуна, Мэри проковыляла к Дрину за спину, по пути похлопав его по клюву.
Чуть позже он услышал ее «ух», ощутил болезненный рывок и заметил, как Мэри падает навзничь. При этом она опять скрылась из виду, но Дрин успел увидеть руки, окровавленные по локоть, а в них - страшный наконечник.
Го Тон осталась у Дрина за спиной, и пощипывание-потягивание длилось еще кубосьмь ударов сердца.
- Ну все, как могла, закрыла, - сообщила Го Тон.
- Спасибо. - Дрин осторожно перевернулся на живот. - А гарем приплыл за нами?
Вспомнив о гареме, он вспомнил и о Гри'ил. Закрыл глаза и подождал, пока отступит чувство потери.
- Да, они на мелководье позади тебя, - ответила Го Тон. - Очень грустные, клювы в песке. Но, кажется, целы и невредимы.
Дрин подумал, что До Тору пора бы уже вернуться, и порылся в памяти: нет ли там чего-нибудь на случай, если произойдет самое худшее. В конце концов он пришел к выводу, что при драматическом исходе придется рассказать Го Тон все как есть, а там пусть будет, что будет. Поступать иначе - не уважать ее расу, которая не пожелала изменить с
помощью генной инженерии свою природу. Лучше всего, наверное, подождать, пока Го Тон сама спросит…
И тут с базальтовых утесов низринулся оглушительный рев.
В тот же миг, еще до того, как Дрин сообразил, что происходит, сердце его забилось вдвое быстрее, железы вбросили в кровь разные химические вещества, как в тот раз, когда он оплодотворял дикие яйца. Дерзкий первобытный вызов чужака заслуживал столь же дерзкого первобытного ответа. Но Дрин не позволил себе стронуться с места, даже не шевельнул раненой шеей. Только скосил глаз в ту сторону, откуда доносился шум, и увидел здоровенного, покрытого шрамами самца на другом конце пляжа.
- Это ду'утианин! - прокричала сверху Го Тон. - Тот самый, которого мы видели возле китобоев.
- Гота'ланншк! - проворчал Дрин, который был не в том настроении, да и не в той форме, чтобы вступать в дурацкий поединок за владение лежбищем. - Совсем взбесился, аж из клюва брызжет! Скажи этому идиоту, чтобы держался от нас подальше, не то убью.
Тут зашептала, почти неслышно, Мэри:
- Дрин, он крупнее тебя, а ты к тому же ранен! Ты сам себя убьешь, прежде чем до него доберешься. Успокойся и подумай вот о чем: если это он унаследовал гарем Глодего'алаха…
- Вот именно, Мэри. Куда проще предоставить Властелину Тэту устранять твоих соперников, чем старомодно драться за гарем на лежбище. Нет, это вовсе не игра в выживание наиболее приспособленных, это хладнокровное убийство. Морские бродяги, эти безмозглые загрязнители, тщательно выбирают для охотников жертвы и наводят на них китобоев Властелина Тэта. Возможно, Тэт тоже жертвует кое-кем из своих для проформы… Ну и чтобы освобождать места для новорожденных или избавляться от политических соперников. - Дрина разобрала злость: да он этого загрязнителя на прикормку улиткам пустит!
- Итак, китобои получают охоту и добычу и верят, что они всего лишь играют по каким-то жестоким правилам, - произнесла Мэри. - А на самом деле их используют втемную расчетливые жулики. Дрин! Куда это ты собрался? Дрин! Дрин! Дай мне твой пистолет.
Снова заревел морской бродяга, и рассудок Дрина отступил, его место заняла слепая ярость. Сейчас он покажет этому коровокраду!
Забыв о ране, он тяжело поднялся на ноги.
- Дрин! - вскричала Мэри. - Дай пистолет! Дрин! Пистолет!
Все-таки слова Мэри проникли в какой-то уголок его сознания. И Дрин, уже качаясь взад и вперед, запустил язык в сумку и выдернул пистолет, и забыл о нем, как только уронил на песок рядом с Мэри. Все равно эта игрушка не остановит атакующего ду'утианина.
Долетел запах противника-запах гадкий, полный высокомерия.. Дрин слышал плач коров и чуял их страх. Он смутно вспомнил, что для поединков на клювах существуют какие-то приемы. Можно ударами хвоста или головы повергнуть недруга на песок, можно обратить силу его атаки против него же. Но сейчас Дрину было не до того. Хотелось только наброситься на Гота'ланншка и сдавить его горло.
Дрин, едва осознавая, что делает, вскинул и вонзил глубоко в песок переднюю клешню - и заревел. Солнце высоко - самое время отведать крови.
Гота'ланншк ринулся вперед. Дрин затопал навстречу. Позади него раздалась серия отрывистых, очень высоких, разделенных одинаковыми интервалами звуков. Соображать, что это за щелчки, он не собирался. Все его тело было в огне, органы вырабатывали гораздо больше тепла, чем могли потратить. Великолепное ощущение! Он бежал, и освежающий ветер свистел в ушах. Передние ноги почему-то ударяли в песок разом, а задние - чуть вразнобой. Под ним сотрясался пляж. Взгляд прикипел к вражеской шее, в которую через несколько ударов сердца вонзится Дринов клюв.
Но эта шея все ниже склонялась к песку. Противник, кажется, бежал теперь медленно, неровно. Вдруг он протестующе, закричал и сменил запах - с вызывающего на рас-
