Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 5
— А может он и так сумасшедший? Разве клептомания не есть психическое отклонение от нормы?
Собеседник отрицательно качнул головой.
— Только не в данном конкретном случае. Для этого вора воровство есть дело чести. Он гордится, когда ему удается перехитрить могущественных властителей и присвоить их имущество. Если подобная страсть — психическое заболевание, тогда им страдают очень многие из нас. В его случае, к сожалению, эта страсть часто и успешно удовлетворяется. Удача сопутствует ему, ибо он обладает некоторой Силой, очень хитер и совершенно беспощаден в своих действиях. Я надеюсь получить громадное наслаждение, изо дня в день наблюдая его постепенную деградацию, перерастающую в настоящее безумие.
— Значит, этаким путем вы рассчитываете подпитать свою гордость и свое самолюбие?
— Отчасти. Но, кроме того, частично это будет еще и жертва богу Справедливости, да и польза обществу выйдет немалая.
Валет рассмеялся.
— И как же вы надеетесь достичь столь вожделенного результата?
— Я посажу вора в тюрьму, из которой бежать невозможно; тюрьму, где ему совершенно нечего будет делать, где можно только существовать. Иногда, без всякого порядка, я стану помещать в его тюрьму разные предметы, а потом удалять их — предметы, которые будут по прошествии какого-то времени приковывать к себе все его помыслы, вызывая то приступы депрессии, то состояние яростного бешенства. Я сломлю его наглую наигранную самоуверенность, я с корнем вырву порождающую ее гордость.
— Хитроумный план, — заявил Валет, — похоже, вы затратили уйму времени на его разработку.
— Можете не сомневаться.
Валет отодвинул пустую тарелку, лениво откинулся на спинку кресла и презрительно оглядел толпу отражений, окружавших стол.
— Осмелюсь предположить, что теперь вы поведаете мне, будто этот кулон, может быть, случайно утерян во время прогулки на яхте, зарыт в землю, сожжен или даже скормлен свиньям?
— Что ж, я промолчу, раз уж вы сами догадались об этом.
Повелитель Крыланов встал из-за стола и небрежно махнул рукой, указав куда-то вверх, в точку, расположенную над их головами.
— Я вижу, что вашу ванну уже доставили, — сказал он, — и что чистая одежда приготовлена, пока мы ужинали. Теперь я удалюсь, чтоб дать вам возможность заняться своим туалетом.
Валет, кивнув, тоже встал.
Из-под стола раздался глухой удар, сопровождаемый нечленораздельным бормотанием и коротким пронзительным воплем. Кто-то мертвой хваткой вцепился в колено Валета. А потом его с силой швырнули на пол.
— Лежать! — вскричал Повелитель Крыланов, быстро огибая стол. — Назад, говорю!
Десятки крыланов вылетели из складок его плаща и кинулись на то существо, что засело под столом. Оно вопило от ужаса и с такой силой сжимало колено Валета, что тому показалось, будто его кости сейчас превратятся в труху.
Валет с трудом наклонился, чтобы посмотреть, что же это такое. И остолбенел от отвращения — даже острая боль в ноге не сразу вывела его из состояния временного паралича.
Безволосая лапа, вцепившаяся в ногу Валета, была белесой, лоснящейся и покрытой голубыми пятнами. Повелитель Крыланов пнул ее сапогом и заставил отпустить жертву. Но еще до того, как тварь отдернула ушибленную лапищу и прикрыла ею свою голову, спасаясь от побоев, Валет мельком успел увидеть ее перекошенное асимметричное лицо.
Существо выглядело так, будто кто-то начал было лепить человека, но бросил свою работу на полпути недоделанной; похоже, его месили ногами, выкручивали, протыкали дыры в том клейком крутом тесте, из которого собирались сотворить отвратительный выступ, который заменял ему голову. Сквозь полупрозрачную плоть торса просвечивали кости; короткие ноги походили на древесные стволы, которые оканчивались странными дискообразными ступнями; на ступнях росли десятки тонких пальцев, похожих скорее на корни или на червей.
Руки твари были куда длиннее всего тела. Больше всего существо напоминало раздавленного слизня или нечто такое, что многократно замораживали и оттаивали, прежде чем сунуть в печь и подсушить…
— Это Боршин, — объяснил Повелитель Крыланов, протягивая руки к скулящей твари, которая, видимо, никак не могла решить, кто страшнее — крыланы или их Повелитель, и в ужасе билась башкой о ножки стола, как будто хотела спрятаться от всех, кто был рядом.
Повелитель Крыланов сорвал с шеи кулон и швырнул его в тварь, сопроводив этот жест страшным проклятием. Тварь немедленно исчезла, оставив небольшую лужу мочи там, где только что корчилась. Крыланы тоже попрятались в складках плаща, а его владелец криво усмехался, глядя на Валета сверху вниз.
— Что такое Боршин?
Повелитель Крыланов довольно долго тщательно рассматривал свои ногти и, помолчав, ответил:
— Издавна ученые Дневной Стороны пытались создать искусственную жизнь. До сих пор им это не удалось. И тогда я решил с помощью магии совершить то, чего не могла добиться их наука. Я экспериментировал довольно долго, а затем сделал первую попытку. Меня постигла неудача — или, вернее, успех был лишь частичным. Результат этого опыта вы только что видели. Своего мертвого гомункулуса я отправил в Клоаки Глайва, и в один прекрасный день ко мне явилась вот эта тварь. То, что она ожила, — вовсе не моя заслуга. Силы, которые воскрешают в Клоаке нас, каким-то образом воздействовали и на нее. Вряд ли Боршин — не настоящее живое существо в обычном смысле этого слова.
— Является ли Боршин одной из тех вещей, о которых вы изволили упомянуть как о средствах пытки вашего врага?
— Да, ибо я обучил его двум вещам: страшиться меня и безмерно ненавидеть моего врага. Однако в этот раз я его сюда не приводил. У него свои способы появляться и уходить, но я не предполагал, что они распространяются и на ваши покои. Придется мне заняться этим делом, улучив свободную минутку.
— А пока он сможет проникать сюда, когда ему взбредет в голову?
— Боюсь, что так.
— Тогда не могу ли я получить хоть какое-нибудь оружие, чтобы воспользоваться им для самозащиты?
— Сожалею, но у меня нет оружия, которое я мог бы одолжить вам.
— Понимаю.
— А теперь мне лучше удалиться. Наслаждайтесь вашей ванной.
— Еще одно слово, — задержал его Валет.
— Что? — спросил Повелитель Крыланов, лаская свой кулон.
— У меня тоже есть враг, и я тоже дал клятву ему отомстить. Не стану утомлять вас деталями, скажу лишь, что моя месть будет почище вашей.
— В самом деле? Было бы любопытно узнать, что вы там задумали.
