Сергей Чекмаев - TimeZero. Пепел обетованный
Конечно! Как же я мог забыть! Тонкий голос, что кричал «Сзади!». Последняя оставшаяся в живых частичка некогда большого каравана. Какое же у нее прозвище? Что-то связано с оружием. Я еще, помнится, мельком подумал, что ник-то похож на женский, но девчонка себе никогда такого не возьмет.
Она сопротивлялась – я отчетливо слышал звуки борьбы. Но куда ей пересилить мужика, разгоряченного победой и податливым телом в руках.
Тогда она закричала:
– Пусти! Пусти, тварь! Больно!
– Конечно, больно, – мародер откровенно глумился. – А как ножки раздвинешь, будет еще больнее.
Теперь ржали уже на два голоса, второй, тот, что представился кладезем доброты, присоединился к товарищу.
Я широко открыл глаза, стараясь не обращать внимания на страшную режущую боль. Передо мной кружилась свистопляска мутно-цветных пятен.
– Глянь, какая краля!
Девушка вскрикнула. Похоже, ее схватили за волосы и потянули назад. Зашипели ножны. Я едва не рванулся палить на слух, подумав, что стервятники решили перерезать жертве горло.
К счастью, я ошибся.
– Чувствуешь? Вот так. И не шевелись, сука, что бы ни случилось. Иначе будешь, как вон тот, улыбаться. Эй, Грув! Успокойся, товар все равно уже наш, потом проверишь. Иди сюда. И кликни Смазчика, хватит ему уже прятаться. Нет никого.
Ага, их все-таки трое.
Ну, патронов, спасибо Дигману, у меня на вас, красавцы, хватит. Когда же, ядрена мать, пройдет слепота?! Быстрее, быстрее!
– Веселитесь? – спросил третий, доселе не появлявшийся голос. Видимо, тот самый Смазчик. – Включите компы, дурачье. Хорошо бы проверить, нет ли кого вокруг.
– Без тебя догадались. Не дрейф, кругом пусто. Смотри лучше, какой у Скинни трофей!
– Вижу. А говорить она умеет? Или со страху язык проглотила?
– Умеет, только зачем?
– А я, знаешь, люблю, чтоб от страсти бабы не только кричали, но и болтали без умолку. Про то, какой у меня большой, или…
– Сегодня не скажет, обломись. У нее будет с чем сравнивать.
Девчонка заскулила. И столько было в этом звуке унижения и страха, что я снова, в который уже раз широко раскрыл глаза, с силой потер их. И едва не саданул кулаком в землю от отчаяния – слепота не отпускала.
– Эй, Скинни! А чего она все в одежде да в одежде? Ей, наверное, жарко?
– Не боись, исправим. Ух ты, что это у нас?! Комбинезончик? Хороший, надежный, да?
Мерзавцы веселились. Взрывы хохота сопровождали почти каждое слово.
– Только вот застежки перетерлись. Старые, наверное.
Нож с хрустом пропорол прорезиненную ткань. Девушка снова попыталась вырваться:
– Нет! Пусти!
– Не пущу. Куда ты побежишь в рваной одежде? Замерзнешь еще.
Еще кусок комбинезона с протестующим треском поддался неумолимому лезвию. Жертва заплакала. Сначала навзрыд, с всхлипами, потом плач превратился в стон, который становился все тише и тише, но так и не замолк окончательно.
– Ой! – с притворным удивлением закричал Скинни. – Все застежки сломались. А это что у нас? Смотрите, какая смешная маечка!
– С кроликом!
– Где купила? В магазине? И не посмотрела, что товар бракованный. Смотри, – нож зашипел, снова отхватил кусок ткани, – вот здесь дырка. И вот здесь.
Лезвие полосовало одежду. Девушка плакала уже почти беззвучно и, похоже, больше и не думала сопротивляться.
– Здесь дырке совсем уж не место. Самое сокровенное выпирает, а такие булочки надо беречь. Нет, майку придется менять.
И тут цветная мешанина перед глазами поблекла. Со всех сторон меня обступала ночь, лишь чуть– чуть разгоняемая призрачным светом звезд и отблесками потайных фонарей охочих до развлечений мерзавцев. Я увидел потрескавшиеся комья земли, дрожащие от моего дыхания травинки.
Сюрприз, твари!
Я нащупал в кармане дополнительную зарядку для нагана, достал ее, стараясь не шуметь, и сунул в зубы. Поудобнее перехватил рукоятки пистолетов и резким движением взлетел на гребень.
Скинни как раз закончил полосовать одежду и, удерживая лезвие под судорожно вздрагивающим от рыданий подбородком девушки, ухватил майку за разрез на груди. Кокетливый ушастый кролик больше не подмигивал – рваная полоса рассекла его практически пополам. Девчонку в тот момент я не разглядел. Зрение еще не пришло в норму после магниевой вспышки. Да и не красота ее меня волновала, а нож у горла.
Грув и Смазчик стояли рядом. Один уже тянул к жертве руки пощупать. Автоматы висели на плечах, стволами вниз. СВД Грува стояла прислоненная к камню, аккурат между двумя обезглавленными трупами в проходческих комбезах.
Все трое здесь. Как на ладони.
Смазчик среагировал раньше всех. Услышав шорох, он начал оборачиваться, одновременно скидывая с плеча АКМ. Я дал ему себя увидеть и дуплетом всадил две пули – в грудь и в горло. Изо рта мародера хлынула кровь, так и не закончив разворот, он повалился на землю.
С другой руки я подстрелил Грува. Наган чуть подвел меня, прицел сместился вправо, и свинец пробил мерзавцу легкое, а не сердце. Он вскинул руки, пытаясь закрыть пузырящуюся кровью рану, но вторая пуля вошла ему в переносицу. Теперь уж я не промахнулся ни на миллиметр.
Скинни же сделал именно то, что я от него ожидал. Ухватил девчонку за плечи, развернул перед собой, чуть присел.
Ей было на вид лет семнадцать, может, чуть больше. Хрупкая, испуганная. Зареванное лицо, растрепанные волосы… Я успел поймать ее взгляд – она смотрела на меня с отчаянной мольбой. Губы тряслись от страха и отвращения.
Скинни завопил:
– Эй ты, урод! Еще один выстрел – и… Понял, штамп? Нарежу ее на куски!
Я резко прыгнул в сторону, уходя с линии огня. Вовремя. Из темноты по гребню хлестнула очередь.
Четвертый! А ребятки-то оказались еще более ушлыми, чем я думал поначалу. Даже о внешнем боевом охранении подумали. Пока старшие развлекались с девочкой, младшенький (в дозор обычно ставят шестерок) бродил кругами, охраняя покой.
Цепочка пыльных фонтанчиков снова потянулась ко мне. Двойным перекатом я ушел в темноту, ни на секунду не спуская глаз с гребня «моего» холма. Если я все правильно понимаю, то вот сейчас…
Мы увидели друг друга почти одновременно. Ну, может быть, я – на мгновение раньше.
Оно стоило ему первого выстрела.
Я палил с неудобной руки, лежа, одновременно держа на мушке Скинни, который, решив, что теперь мне не до него, вот-вот должен был ослабить давление лезвия на шею бедной девчонки. ПМ плюнул огнем и свинцом. Потом еще раз.
Парень на холме сложился пополам. Выронил в траву «хеклер», но все-таки успел меня зацепить последней очередью: правое бедро обожгло огнем.
Я выплюнул зарядку нагана, что с самого начала перестрелки сжимал в зубах.
