Дмитрий Сергеев - Прерванная игра
- Я всегда говорил, что автокладбища надежное дело. Самое надежное.
- А я?.. Что я?-старушка лишь теперь начала понимать связь между сообщением о трехстах двадцати процентах и состоянием Ахаза. До ее сознания дошло главное; она дала маху, на сей раз старик обскакал ее.
- Вы не ошиблись? Это верно?- пристал Ахаз к Сколту.
- Увы, не ошибся,- подтвердил тот.- Каждый автомобиль, который обрушивается на наши головы, прибавляет в ваш карман копейку.
Все затихли, прислушиваясь. Рокот за стенами собора не прерывался ни на мгновение.
Идиотски-блаженная улыбка, похоже, навсегда запечатлелась на лице Ахаза. Он напряг слух и, не переставая, шевелил губами. Будущий миллионер начал вести счет своим деньгам. Фразу, оброненную журналистом, наивный старик понял буквально: каждый автомобиль - копейка ему в карман.
* * *
Лишь с наступлением сумерек грохот затих. Некоторое время не верилось, что наступила тишина.
-- Почему перестали?- возмутился Ахаз.- Разве нельзя работать в три смены?
- Ищи дураков,- сказал Калий.
Старик долго еще прислушивался, не желая смириться, что автомобили больше не падают на старый город. Потом спросил, не найдется ли у кого-нибудь лишнего блокнота, Ивоун указал ему, где лежат запасы бумаги для священников. Ахаз уселся в сторонку и начал подбивать дневной итог. В течение дня он беспрерывно вел счет и после каждой сотни делал отметку на свече. Это первое, что ему подвернулось под руку. Не так-то просто было теперь разобраться, где на воске отметина, сделанная его рукой, а где случайная царапина.
- Неужели он сосчитал все автомобили?- изумилась Дьела.- Бедный, Так можно и помешаться.
Ее слова услышал Калий.
- Бедный!? Мне бы такую бедность. Как-нибудь пepeнес, не помешался бы. И почему это так: всегда везет тем, кому деньги не нужны. На кой ляд старому хрычу миллион? Памятник на могиле поставить?
- Он в самом деле станет миллионером?- спросила Плова.
- Вполне возможно,- подтвердил Сколт. Ему стало лучше, он не столь тщательно оберегал больную руку.
- Вот и ты небось не подумал, куда лучше вкладывать сбережения,неожиданно обратился Калий к Щекоту.- Давно бы миллионером был.
Щекот беззлобно ухмыльнулся. Его ухмылка только сильнее разожгла Калия.. Ясно было, что тот ревнует Плову и ищет повода затеять ссору. А Плова еще нарочно подзуживает его, не спускает глаз с бывшего водителя автобуса. "Добром это не кончится",- подумал Ивоун.
Ссора вспыхнула даже раньше, чем он предполагал.
На ужин разогрели консервы и приготовили кофе.
Вместо стола им служила кафедра, опрокинутая на бок. Сидеть за ней удобно только с одной стороны, с другой некуда девать ноги.
Дьела и Плова разливали кофе и подавали чашки.
Первую Плова поставила перед Щекотом да при этом еще зазывно напоказ улыбнулась ему. Калий не стерпел.
- Не прикасайся!- рявкнул он.
Глаза его мгновенно по-звериному налились Кровью.
Но Щекот оказался не из робких. Молча, выжидающе смотрел на соперника. Он выглядел совершенно спокойным, волнение и накипающую ярость выдавали только ноздри. Но, пожалуй, он сейчас больше походил на дикого зверя, чем Калий.
По первому движению, когда Щекот брался за чашку, видно было, что он хотел передать ее по кругу. Теперь же, после окрика, он нарочно отпил глоток. Чайная ложка, пущенная Калием, просвистела мимо лица. Загромыхали уроненные стулья. Соперники замерли друг против друга в хищных позах. Их разделяло меньше десяти шагов. Рукопашная схватка, скорей всего, должна закончиться в пользу Щекота. Хотя Калий широкоплеч и крепок в кости, зато Щекот - сама ловкость. Видимо, и Калий понял, что ему несдобровать. Кривая ухмылка скользнула по его губам, рука потянулась к заднему карману. Так и есть пистолет. Почему-то Ивоун не сомневался в этом.
Только и Щекот не терял времени: бесшумно, легким прыжком отпрянул за колонну. В руках у него сверкнуло лезвие.
Калий затравленно озирался. Подобного исхода он не предвидел. Был убежден в превосходстве своего оружия и ждал от Щекота смирения и покорности. Не захочет же тот лезть на пулю. А нож в руках такого ловкого соперника - оружие не менее опасное, чем пистолет. Тут уж кто кого.
Громыхнул выстрел. Пуля отщепила от колонны несколько крошек Мрамора. Видно было, как Щекот отвел руку за спину, изготовляясь к броску. Уж он-то не промахнется. Ивоун невольно зажмурился. Он был уверен: часы начали отсчитывать последние секунды жизни Калия: тому не увернуться от ножа.
- Брось оружие!- прозвучало в тишине.
Ивоун удивленно раскрыл глаза. Между двумя разъяренными парнями возник Сколт с перевязанной рукой. Ивоуну вообразилось уже, что голос, подавший команду, прозвучал откуда-то с нездешней вышины.
Напряженное ожидание продолжалось недолго. Щекот первым спрятал нож и вышел из-за колонны. Сунул в карман свой пистолет и Калий. Оба вернулись к столу, подняли уроненные стулья. Кукольное личико Пловы не выражало никаких чувств. Она как ни в чем не бывало продолжала раздавать чашки с кофе, точно происходящее ничуть не касалось ее. Именно так в представлении Ивоуна должны были вести себя самки диких зверей, когда самцы устраивают из-за них свадебные бои. Поведение Пловы унаследовано от них, от тех диких самок.
Сколт тоже сел на свое место. Судя по лицу, он был доволен собой. Наверное, он из породы людей, которые сами себе дали обет поступать отважно и придерживаются этого правила неизменно. Только что он испытал судьбу. Могло ведь случиться так, что он стал бы мишенью и для ножа и для пули. Но все кончилось благополучно. Ивоун сам никогда не рисковал своей жизнью, но чувство, когорое сейчас должен был испытывать журналист, понимал. Тонкие руки Дьелы знали, что делать,-разливали кофе по чашкам, отвертывали и завертывали краник серебряного кипятильника. Его использовали вместо кофейника.
- Двадцать веков цивилизации ничего не изменили,сказала она, обращаясь к Ивоуну.
Он согласно кивнул, но поправил:
- Двадцать веков, считая только нашу последнюю цивилизацию. Были ведь и до нее.
Ужин закончили в молчании.
Ивоуну не спалось. Лунный свет пронизывал цветные витражи блеклым сиянием, не способным оживить краски. Можно различить только прозрачные и темные места. Цельной картины не складывалось. Лишь хорошо зная изображение на память, Ивоун мог сказать, что вот то светлое пятно - зарево костра, а черная масса - издыхающий конь и склоненный .над ним плачущий странник.
Два тысячелетия новой цивилизации не изменили природу человека: он и сейчас подвержен тем же первобытным страстям. Самое поразительное, что во все времена находились среди людей подвижники, мученики, взявшие на себя всеобщую вину, страдающие за других, добровольно идущие на смерть. Они не перевелись и теперь. Только сейчас они совершают подвиги, ни во что не веря. Ради того лишь, чтобы утвердить самих себя.
