Игорь Пронин - Дым над Ульшаном
— Но понемногу мы исправляемся, — осмелился заметить профессор. — Некоторым гномам за особые заслуги перед Ульшаном…
— Не надо за заслуги, надо чтобы было справедливо, — повторил Ираклиаз. — И не только для гномов, и не только для полукровок. Справедливость должны быть одна для всех: для орков, для эльфов, для людей, для гоблинов, для гномов, для всех! Справедливость — это свобода. Эта земля дана нам всем, в общее пользование, и… Ну что я вам-то говорю, Спенсо? Вы все понимаете, да?
— Да, — кивнул профессор, хотя ничего не понял. Полуэльф хочет свободы не только для гномов, но уже и для орков? — Я понимаю. Свобода и справедливость.
— Свобода — высшая справедливость. Я же вам прислал профессора Крайве шесть лет назад: вы что, не были на его лекциях? А студенты их очень активно посещают.
— Я исправлюсь… — пробормотал Спенсо.
— Поспешите. — Маг ласково потрепал его по плечу. — Поспешите исправиться, Спенсо, время торопит. Что ж, я навещу Магистрат, пообещаю им еще несколько мешков золота… Говорят, что гномы жадны — значит, у вас в Магистрате сидят сплошь переодетые гномы. А Хлумиза я отвезу в Викенну сам, с почестями, можете об этом больше не думать. Прощайте.
Ираклиаз быстро зашагал прочь, к оставленным неподалеку лошадям, и каре, сохраняя стройность рядов, мгновенно отреагировало на его движение. Рослые эльфы прошли мимо худосочного профессора, и Спенсо почувствовал себя будто голым. Беззащитным, одиноким, слабым… И ничего не понимающим. Спенсо до сих пор не мог взять в толк даже, зачем понадобилось Его Светлости и Ираклиазу основывать в Ульшане Университет. Деньги на него тратились порядочные, обучали здесь в основном всякой чуши, да и то кое-как. Зачем же вытаскивать в город на несколько лет сыновей фермеров? Ладно бы еще зажиточных, так нет — постоянное снижение платы за обучение насыщает Университет всяческой шантрапой.
Оказавшись за оградой, Спенсо вместе с угрюмыми студентами постоял немного, наблюдая, как эльфы садятся на коней, как отряд направляется к Магистрату. Его присутствия никто будто бы и не заметил.
— Вот же молодцы! — с завистью протянул один из студентов. — Красавцы, бессмертные, а стреляют как!
— Да уж… — согласился его товарищ. — Вот с кем надо было в Тримагорских войнах союз заключать, а не с орками. Все могло бы быть совсем иначе.
— Не болтайте чушь! — неожиданно для самого себя выкрикнул Спенсо и зашагал прочь.
Тримагорские войны умыли кровью огромное пространство. Каждый хотел бы иметь эльфов в союзниках, но они поначалу не нуждались ни в ком. Не говоря уже о том, что началась большая война, включившая в себя десятки малых, именно с нападения эльфов на людей. Спенсо, по природной тяге к знаниям, в юности прочел немало книг, которые теперь достать довольно сложно. Сегодня, двадцать пять лет спустя, о причинах войны почти не говорили. По сложившемуся мнению, некоторые князья просто напросто не умели разговаривать с эльфами, по неосторожности оскорбили их… И вообще сотни тысяч голов слетели с плеч всех рас всего за несколько лет по какому-то недоразумению.
Но нынешний профессор геометрии помнил о «Малахитовом пакте», который эльфы пытались навязать всем другим сторонам. Один из пунктов этого пакта устанавливал предельную численность каждой расы, ограничивая также ее распространение. Княжества плато Тримагора, уяснив, что им предложено сократить число своих жителей в два раза, ответили не слишком вежливо, а спустя месяц почти все перестали существовать. В безжалостных глазах эльфов другие народы плато видели свое будущее, и войны запылали… Формально эльфийские владыки понесли тяжелое поражение, однако Спенсо знал, что Тримагорские войны вовсе не окончены. Эльфы не заканчивают войн, пока не победят.
Студенты с удивлением воззрились на вспылившего профессора, за хладнокровным геометром такого прежде не водилось. Кроме того, всем было известно, что именно эльфы в своем общественном устройстве добились настоящей гармонии. Собственно, во всех дисциплинах, которые преподавались в Университете и хоть чего-то стоили, обучение строилось в основном на знаниях, переданных людям эльфами после Тримагорских войн. Несмотря на все еще сохраняющуюся у стариков-ветеранов неприязнь к бывшим врагам, остроухие с каждым годом все чаще появлялись в землях людей, да и других рас тоже.
— Я хотел сказать, что в Тримагорских войнах мудрости не хватило не только людям, но и эльфам, — поправился Спенсо, чтобы хоть как-то объясниться. — У всех есть свои слабости. У эльфов это чрезвычайная щепетильность в некоторых вопросах, доходящая порой до…
— Но разве щепетильность в вопросах чести может быть излишней, господин профессор? — приосанился один из студентов. — Мне кажется, что эльфы достойны подражания.
— Это верно… — закашлялся Спенсо. — Конечно же! Просто не следует мечтать о невозможном, ведь люди, например, смертны.
— Эльфы в этом не виноваты! И даже странно, что бессмертные эльфы не боятся погибнуть в бою, а люди, которые напротив, обречены на гибель от самого рождения, испытывают всевозможные страхи! — ярый приверженец идей нового времени не собирался отпускать нелюбимого профессора так легко. — Мы первые должны довериться опыту более взрослого, более мудрого народа, которым сами мы не станем никогда. Ведь надо признаться: лучшее, что может быть у человека в жизни — любовь эльфийки, ребенок от нее. Тогда хотя бы в потомстве человеку удастся отчасти перешагнуть наложенные на него самой природой ограничения. Но этот путь дарован немногим, остальным же пристало смиреннее относиться к своей судьбе.
— Конечно… — профессор медленно отступал к зданию секретариата.
— Каждый народ имеет свои черты! — студен видимо, наизусть знал все лекции профессора Крайве. — Вместе мы можем построить мир, в котором всем будет уютно! Пусть орки занимаются тяжелым физическим трудом, это их успокаивает и снимает врожденную агрессивность. Пусть гномы занимаются ювелирными работами и торговлей, руководят орками в шахтах. Люди, тяготеющие к городскому образу жизни, должны оставить тем же оркам и полуразумным расам вроде троллей сельское хозяйство. Никого не надо принуждать, достаточно убрать животный страх рас, позволить им жить бок о бок и свободно трудиться.
— Вы совершенно правы! — выкрикнул Спенсо, повернулся и позорно бежал с поля боя под смех студентов.
Прикрыв за собой дверь секретариата, профессор прижался к ней и утер с лица выступивший пот. Все верно говорит этот студент. Вот только очень неприятно чувствовать себя предателем по отношению к тем, кто двадцать лет назад сокрушил эльфийские полки и утвердил новые границы. Отдышавшись, Спенсо заставил себя думать о деле. Ираклиаз недвусмысленно намекнул, что декан Университета может поменяться в самое ближайшее время… Надо действовать.
