Роберт Шекли - «Если», 1999 № 09
— Утром я улетаю, — сообщила она.
— Как, при белом свете? Я думал, туземцы не должны знать, что на планете чужаки.
— На Курре как раз будет ночь.
— Действительно. А ты знаешь, что я новый начальник Команды Б? Может, мне стоит полететь с тобой?
— Нет-нет, — начала она поспешно и осеклась. Потом повторила с ноткой недоверия в голосе: — Новый начальник Команды Б?
— По крайней мере, так написано в приказе.
— Весьма любопытно.
Он попытался разглядеть ее лицо, но ничего не увидел и тогда воскресил перед мысленным взором тонкий профиль и порхающие над струнами руки.
— Тебе со мной лететь не стоит, — сказала она наконец. — Лучше всего, чтобы никто не догадался о нашем знакомстве.
— А мы знакомы? Я даже не знаю, как тебя зовут.
— Энн Кори. Личный номер Б-627, Гурнил.
— Привет, агент Б-627! Что ты делаешь в Команде Б?
— Помимо всего прочего преподаю музыку. Даю уроки дочерям куррианской знати, талантливым и не очень.
— Сколько агентов в Команде Б?
— Около двухсот человек.
— Две сотни? Ничего себе! Кто бы мог подумать, что на Курре столько наших! И все замаскированы под туземцев, полагаю?
— Агенты Бюро не маскируются, — холодно отрезала Энн. — Мы и есть туземцы, когда живем на Курре.
— Я понял. Значит, две сотни. Но если распределить по всей стране, не так уж и много.
— Разве координатор не ввел тебя в курс дела?
— Уилер всучил мне вашу священную книгу, которую я немедленно вернул обратно. Он также вкратце обрисовал обстановку. Лично я понял так, что куррианцев вполне устраивает существующий порядок вещей, иначе ваше Бюро не копалось бы тут четыреста лет. Еще я узнал, что король Ровва упорно не желает выкинуть такую штуку, которая возмутит всех его подданных. Возможно, тебя не заинтересует мнение профана, но я считаю, что у вас нет никакого права свергать здешнее правительство, если управляемый им народ доволен и счастлив. А то, что куррианцы довольны и счастливы, подтверждает невиданный расцвет изящных искусств.
— Тебе следует увидеть деревню одноруких, — мягко сказала она. *- Их немало, и в каждой живут мужчины и женщины, которым отсекли левую руку по локоть только за то, что они чем-то не угодили королю. Слуга чихнул, когда Ровва желал тишины, служанка разбила ценную вазу… Никто не застрахован от беды, даже королевские министры.
Платье опять зашуршало, а Форзон по-прежнему ничего не видел.
— Я учу куррианский язык, — поспешно сообщил он. — Дела идут неплохо, и думаю, через пapy дней я смогу говорить свободно. Здешний язык совсем нетрудный. Гораздо труднее ходить в проклятом балахоне, который подобрали для меня ваши люди.
— В балахоне?
— Ну да, облачение жреца или что-то вроде этого. Все время наступаю на подол. От накладного носа я, честно говоря, тоже не в восторге, но если у всех жителей такие рубильники… — Он смолк, с ужасом представив кошмарный фальшивый нос на очаровательном личике Энн Кори.
— Зачем тебе жреческая ряса?
Форзон тяжело вздохнул.
— Мне придется изобразить из себя святого странника. Раштадт говорит, что на Курре их довольно много, и это абсолютно безопасная роль, поскольку ни один туземец не осмелится взглянуть на жреца дважды, а тем более заговорить. Но что я тебе рассказываю, ты и сама все знаешь.
— Отнюдь. В столице, где я живу… кстати, она называется Курра… В общем, странники туда не заходят.
— Правильно, они избегают городов, почитая их скопищем грешников и гнездилищем разврата. Чтобы попасть в Курру, мне понадобится альтернативная личность. А кстати, у тебя есть вторая личность?
— Разумеется. Каждый член Команды Б имеет несколько личностей.
— Звучит ободряюще. По крайней мере, я избавлюсь от балахона если не от дурацкого носа.
— Продемонстрируй мне свои лингвистические способности, внезапно сказала Энн.
— Будь благополучна, горожанка, — начал он со стандартного приветствия, со вкусом поговорил о погоде, отпустил несколько тонких замечаний о предстоящей жатве, обсудил виды на урожай и закончил стенаниями по поводу сбора налогов в родимой провинции.
Энн молча выслушала спич.
— В чем дело? — спросил он, подождав немного. — У меня плохое произношение?
— Нет, произношение у тебя совсем неплохое. Я бы сказала, превосходное, учитывая блиц-темп обучения… Договоримся так: пережди три дня, а затем потребуй доставить тебя на Курр.
— Три дня? Почему?
— Обычная перестраховка. Мы должны подготовиться к твоему прибытию.
— Но Команда Б уже знает, что я буду со дня на день. Меня должны высадить у дальней станции, где нет ни Святых Мест, ни Реликвий, так что мне не придется исполнять свой жреческий долг, и очень мало местных жителей, которых я мог бы благословить, почувствовав к тому расположение. А я его, увы, совсем не испытываю. К сожалению, мы не сможем приступить к работе, пока не будут готовы бланки, но…
— Какие бланки?
— Специальные формы для культурологических исследований.
Энн опять замолчала. Опять зашелестело платье.
— Подожди три дня, — сказала она наконец. — Никому не говори о нашей беседе. Встретимся на Курре.
Форзон даже не услышал, как открылась и закрылась дверь.
— Чьи же это слова? Не помню, — пробормотал он. — Тот, кто достаточно долго и упорно исследует тайну, обязательно находит либо начало, либо конец. Непонятно, правда, о каком конце идет речь — тайны или исследователя?..
Весь следующий день он провел в своем жилище, полностью сосредоточившись на лингвистических упражнениях. С интервалом в четыре часа фигуристая блондинка в униформе приносила ему очередной поднос с едой и, поставив на стол, улетучивалась с неприличной поспешностью.
На следующее утро он отправился в административный сектор, девушка в приемной посмотрела на него с подозрением, но Форзон уже привык к подозрительным взглядам. Он прошел прямиком в офис Раштадта, где секретарша холодно проинформировала его, что координатор не вполне здоров и никого не принимает.
— А как насчет ассистента Уилера?
— Сегодня он на полевом задании.
— Команда А или Команда Б?
Секретарша пожала плечами. Форзон отправился обратно. Остановившись у комнаты с табличкой ШТАБ-КВАРТИРА КОМАНДЫ Б, он приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Стеллажи до потолка. Ветхозаветные папки с бумагами. Вращающиеся шкафчики с компакт-дисками. Бесчисленные коробки не известно с чем. Он покачал головой И аккуратно закрыл дверь.
В приемной он остановился — еще раз посмотреть на картины. Довольно старые, определил он, и, не будь в здании базы прекрасной системы кондиционирования, давно нуждались бы в реставрации.
