Василий Гигевич - Марсианское путешествие
— Что же нам теперь делать? — спросил я, ошеломленный логикой рассуждений Коренева. Как до сих пор я сам не догадался об этом?
— Не знаю. Пока ничего не знаю… Как болит голова, — Коренева даже перекосило от боли.
Тогда я поднялся из кресла и сказал:
— Пойдем к Миллеру. Хватит ему играть с нами в прятки.
И мы пошли на прием к Миллеру.
Миллер был такой же, каким я видел его ранее: на гладко выбритом лице задумчивость. Он сидел за своим рабочим столом, перед которым на высокой подставке располагался видеоэкран прямой связи с Большим Компьютером. Правой рукой он почесывал кончик носа, — мне показалось, что Миллер чем-то озабочен. Как только Миллер увидел нас, он сразу же спохватился, оставил свое занятие и через силу улыбнулся неестественной улыбкой.
— Прошу садиться. Вы, — он кивнул головой в мою сторону, — вы, кажется, журналист, наш летописец. Ну, а вас, Коренев, я хорошо знаю по вашим работам в области кибернетики. Что вас объединило? Что привело ко мне? Прошу учесть, что время мое расписано по минутам.
Как и обычно, Миллер все учитывал: и быстротечность времени, и обстоятельства… Мы молчали, не зная, с чего начать.
Наконец взорвался Коренев:
— Миллер, вы нас обманули, нацепив на руки браслеты-датчики. Во-первых, скажите, какую информацию собирает Большой Компьютер с помощью этих браслетов?
— Ту, которая нужна сегодня Большому Компьютеру, а значит — Искусственному Разуму.
— Говорите точнее. Я — специалист, и нечего со мной играть в кошки-мышки…
Миллер сразу же перестал улыбаться, каким-то новым холодным взглядом посмотрел на нас, помолчал, а потом спокойно сказал:
— Я и сам не знаю. Думаю, этого сейчас никто на корабле не знает. На первых порах Большой Компьютер собирал около десяти показателей. По мере того как он загружался информацией, количество показателей росло. Вы сами понимаете — наш мозговой центр все время совершенствуется, ему нужна новая информация.
— А голоса людей, наши разговоры передаются Большому Компьютеру? — не выдержал я.
— Сейчас сами услышите, — Миллер нажал кнопку на пульте управления видеоэкрана прямой связи и спросил: — Компьютер, вы голоса людей, разговоры собираете?
— Собираю, — послышался уже знакомый нечеловеческий голос.
— Зачем? — снова не выдержал я.
— Ради самозащиты, — ответил Большой Компьютер.
И тут, забыв, что разговариваю не с человеком, а с холодной неживой машиной, я стал сыпать вопросы:
— Какая самозащита? От кого?
— От неполадок. От тех людей, которые могут приносить мне беду. Человек — биологическая кибернетическая система, которая может причинить мне вред. Электромагнитным полем я могу глушить деятельность биологических систем.
— Он что — полностью самостоятельный? — испуганно спросил я у Миллера.
— Спокойно, спокойно, — сказал Миллер. — Не забывайте о договоре, который вы когда-то подписали. Видимо, вы плохо слушаете лекции по философии нового мышления. Вы все еще пытаетесь жить земными понятиями. Поймите, попав на корабль, вы стали новыми людьми, у каждого из вас, Человека Машинного, новые обстоятельства жизни, у вас должно быть принципиально новое мышление. Я не понимаю: неужели вам плохо живется? Вас кормят, одевают, дают работу, за вас думает, о вас заботится Искусственный Разум — и вам все плохо… Ну, люди, люди, вам вечно не угодишь!.. Неужели вы не понимаете: здесь, на корабле, без Искусственного Разума и я, и вы, и все колонисты ничто, мы сразу же погибнем от космического холода, мы ни за что не сумеем справиться с управлением кораблем. И поэтому вмешиваться в сложную работу Большого Компьютера вам никто не позволит. Неужели вы еще ничего не поняли?
— Человек должен быть свободным, — стоял на своем я. — А на нашем корабле получается, что люди — винтики для Большого Компьютера.
— Какая свобода? Что вы имеете в виду, когда говорите о свободе? Свобода убивать ближнего? Свобода вредить работе Большого Компьютера? Может, вы в этом видите или ищете свободу? Время приема истекло.
Когда я и Коренев поднялись, чтобы выйти из кабинета, Миллер задержал нас:
— Кстати, информация к размышлению… Поймите, я здесь ни в чем не виноват. Жизнь на корабле планируется Искусственным Разумом. Поэтому запомните: в будущем на меня и на мою помощь не рассчитывайте. Ни судить колонистов, ни миловать, ни награждать — ничего этого я не могу делать. Я живу так же, как и вы, подчиняясь решениям Искусственного Разума. Мы все — сколько раз повторяю — живем на одном корабле. Если бы я и захотел вмешаться в какую-нибудь сложную ситуацию, мне все равно надо посоветоваться с Большим Компьютером.
Уже в приемной я заметил, как дрожат пальцы моих рук. И внутри у меня все похолодело.
До сих пор, когда я слушал лекции по философии нового мышления, мне часто приходило в голову, что все это: и лекции, и Искусственный Разум — забава, чья-то хитрая игра, но вот теперь… Неужели и в самом деле Искусственный Разум управляет нами?
Мы снова пошли к иллюминатору панорамного обозрения. Коренев молчал. И это меня угнетало еще более. Чтобы прервать неприятное молчание, я спросил:
— Коренев, вы специалист, неужели во всем этом не может быть никакого фокуса Миллера?
— В чем?
— Ну во всем. Я ни за что не верю, что Большой Компьютер принимает меры для самозащиты. Не верю, что холодная машина может быть самостоятельной.
— А черт его знает… Думаю, в принципе определенная самостоятельность Большого Компьютера возможна. Вы же сами когда-то говорили мне, что кибернетику некоторые ученые связывают с наукой о живых системах, целью которых является выживание…
— Как же так?.. Фантастика, самая настоящая фантастика, — я все еще не верил услышанному. У меня было ощущение, что я пребываю в кошмарном сне, из которого не могу выбраться.
И тут Коренев разразился громкой тирадой:
— А как же случилось, что люди добровольно стали рабами денег, видеоэкранов, холодных машин, электромузыки? Целыми днями, неделями, месяцами колонисты работают только ради того, чтобы поесть и посмотреть бессмысленные веселые забавы. Рабы, современные рабы машин!.. Почему, скажите мне, почему без всего этого колонисты не могут обходиться? Я даже не могу испортить Большой Компьютер, ибо, если я его испорчу, расстроится работа всех кораблей, всей флотилии и все мы погибнем. Он, Искусственный Разум, и в самом деле нужен нам. Но где та граница, за которой мы теряем контроль над машинами, над тем же Искусственным Разумом? Вы, гуманитарий, можете мне сказать, где и когда нам необходимо остановиться? И можем ли мы остановиться?..
