Александр Казанцев - Полярная мечта
— Все эти станки, — сказала девушка, — как музыканты симфонического оркестра. Каждый с точностью до долей секунды вступает в строй, исполняет свою «партию» по нотам.
— Дирижер, помните партитуру наизусть, — подсказал моряк. — Знаете, какой станок когда вступит?..
— С закрытыми глазами, — девушка зажмурилась, прислушалась, потом чуть пошевелила кистью правой руки. Пальцы левой в это время виртуозным пассажем пробежали по столу — и сдвинулись каленые лапы автомата, острые стальные когти коснулись детали. Что-то щелкало, звякало, жужжало, пело.
Девушка открыла глаза и смело встретилась взглядом с гостем.
— А вы только и знали, что «взводень до самого окаема разыгрался порато»… — неожиданно сказала она.
— Порато? — удивился моряк.
Подшутить над помором хотела или что-то сказать на редко кому понятном языке?
А девушка как ни в чем не бывало говорила о том, каких рабочих требует завод-автомат.
— С инженерным образованием, — уверяла она. — Надо ведь не только знать станки, которые сами проверяют себя, сами контролируют изделия, просвечивают их рентгеновскими лучами, но порой и своими руками исправлять повреждения.
«Значит, инженер, — думал моряк, — и наверняка играет на рояле. Неужели?..»
А наладчица «с музыкальным инженерным образованием» говорила, что при коммунизме не будет людей узкой специальности, каждого будут интересовать все стороны работы, все стороны жизни.
— Ведь жизнь тогда и полна, когда интересуешься всем, — закончила она, пристально посмотрев на моряка.
Завод был осмотрен, но моряк задержался в просторном вестибюле с мраморными колоннами.
— Стиль Москвы, — сказал он о новых зданиях и станциях метро.
— Жаль, что вы уже знаете Москву, — сказала девушка, прощаясь.
— Если б вы показали ее… — нерешительно начал моряк.
— Неужели вы в Москве впервые?
Боясь, что новая знакомая откажется быть его спутницей, Федор согрешил против правды, кивнул головой.
И молодая москвичка согласилась показать полярному капитану так хорошо известную ему Москву.
Смена кончалась. Федору надо было подождать в заводском скверике.
Моряк сидел на скамейке и думал. Он не мог ошибиться! Он узнал юную туристку, которая составляла когда-то из поморских слов тайный язык и играла в шторм Рахманинова. Но как она переменилась! Из тихони с белыми косичками превратилась в такую красавицу, умную, строгую. И не подступись!.. «Избалована, — убеждал он сам себя. — Любимая дочь академика… Воображает, конечно… Может, и не придет совсем…»
Но девушка пришла. В сером костюме и строгой английской блузке, она показалась Федору еще более надменной, чем в цехе. К тому же в туфлях на высоких каблуках она была выше Федора.
Протянув руку, словно они только встретились, она сказала:
— Итак, я буду звать вас капитаном, а вы меня Леной.
Как ни владел своим лицом наш моряк, но все же вскинул брови. Потом опустил голову и усмехнулся.
— Достаньте трубку. Она мне нравится, — сказала девушка, прекрасно все заметившая.
Федор с удовольствием раскурил трубку.
Сначала они ехали в турбобиле, который девушка взяла в первом попавшемся гараже по абонементу. Управляя машиной, она объяснила, что в газовой турбине сгорает не бензин, а сжатый водород. Получающиеся при этом пары воды не загрязняют воздух.
Потом они, сдав машину в гараж под мостом, бродили по улицам. Федор сказал, что высотные здания поднимаются над городом, как башни Кремля. Девушка назвала их «дворцами высоты».
Федор признался, что Москва каждый раз кажется ему и неожиданно новой и по-старому древней, давно знакомой.
Девушка поймала его на этом. Значит, он не впервые в Москве!
— И все же я покажу вам то, чего вы не видели, — пообещала она, совсем не рассердившись. — А вы расскажете… о себе.
И Федору пришлось говорить… И о том, как пришлось ему однажды в тяжелом рейсе заменить умершего старика капитана, и о том, как трепало шлюпку после кораблекрушения в Охотском море, и о сжатии льдов, и о чужих городах, шумных портах, знойных странах.
Словом, девушка с чисто женским искусством выведала все о нем, ничего не рассказав о себе.
— И вам хочется узнать, какая я? — лукаво спросила она. — Давно-давно я читала фантастический рассказ. Люди далекого будущего собираются в Хрустальном дворце, сильные мужчины и красивые женщины. Стена тает в воздухе, и зал удваивается. Видны люди, собравшиеся на другом конце земного шара. Все смеются, все счастливы. Один из них поднимает тост…
— За людей минувшего, — подсказал Федор.
— Которые в грохоте бурь боролись и строили будущее.
— Все встали, а одна девушка заплакала…
— Ей было жаль, что она не жила в то время когда приходилось сражаться, жертвовать собой… свершать великое.
— К счастью, вы родились раньше.
— Да! И хочу многого!
Моряк покосился на спутницу и запыхтел трубкой.
— А вот и наш почти Хрустальный дворец, — смеясь, сказала девушка. — Здесь мы встретим человека, который действительно хочет свершить великое.
Молодые люди стояли перед грандиозным крытым стадионом, построенным на берегу Москвы-реки.
Девушка повела моряка на трибуны.
Через все поле к низкому солнцу, светившему через стеклянный свод, тянулась золотая дорожка. Она шла по зеркальной поверхности льда.
Намеренно не замечая изумления Федора, девушка сказала:
— Говорят, что светлая дорожка ведет к счастью. А ведь каждому кажется, что дорожка идет от него.
— У тех, кто рядом, дорожка общая… — сказал Федор.
Девушка пристально посмотрела на него.
— Летом здесь каток, — сказала она, — а зимой — футбольное поле. И самое любопытное, что летом замораживают лед, а зимой нагревают помещение одни и те же… холодильные машины. Вы никогда не слышали об «отоплении холодом»?
— Слышал, — сказал моряк и добавил: — Лена.
Девушка загадочно улыбнулась.
— Сейчас я вам покажу человека, который построил эти машины.
И она потащила его к раздевалке спортсменов. Федор теперь шел за ней неохотно.
Конькобежцы один за другим выходили из раздевалки на лед. Одеты они были не в теплое, а в легчайшее трико, лишь внешне напоминавшее их зимнее одеяние.
— А вот и он! — воскликнула девушка.
К ним катился статный, худощавый молодой человек одних лет с Федором. Он посмотрел на моряка и равнодушно отвел глаза, потом неожиданно резко затормозил около спутницы Федора, обнял ее за плечо рукой, притянул к себе и поцеловал в висок.
— Спасибо, Жень, что пришла, — сказал он и легко покатился по льду.
Федор спокойно раскуривал трубку, и лишь огонек спички предательски дрожал.
