Дэвид Джерролд - Летающие колдуны
Мы молча проехали через него и остановились на склоне, как раз возле источника. Было слышно, как он беззаботно журчит в темноте.
Стараясь двигаться по возможности тихо, мы пробрались к краю холма. Я затаил дыхание, пока мы не взобрались выше, и только тогда вздохнул с облегчением. Да, гнездо было на месте.
Я подумал, что заплакал бы горькими слезами, если бы оно оттуда исчезло. Я был бы уверен, что это убило бы Шугу. Потрясение от того, что враг таким манером сбежал от него, от крушения его планов, было бы слишком велико.
Мы прокрались назад в покинутый лагерь, чтобы там дождаться рассвета. Мне очень хотелось спать, но Шуга дал мне зелье для бодрости, чтобы ему не было скучно в одиночестве, как сказал он. После этого он начал раскладывать свое оборудование, сортируя его.
— Если бы только я мог захватить его врасплох, — пробормотал он, прекратив смазывать металлический нож. — Если бы существовал какой-нибудь способ отвлечь его подальше от гнезда…
— Это ни к чему, — выпалил я, — он, вероятнее всего, и сам уйдет. Он снова начал свои опыты. Он сам это сказал, когда я с ним говорил. Он намерен исследовать гряду гор.
— Хм, — произнес Шуга, — это удача. Надеюсь, он намерен исследовать гору таким же способом, как и деревню, когда ушел из гнезда чуть ли не на целый день.
— А почему бы и нет? да и что случится, если он вернется раньше, чем будет наложено проклятие?
Будем надеяться, что не вернется.
— А ты что-нибудь сделать сможешь?
Шуга помедлил, немного подумал, потом начал шарить в своем ранце.
Достал небольшой мешочек с порошком и пучком каких-то трав.
— Иди и рассей эту пыль вокруг гнезда. Это очень мелкая пыль, она будет плавать в воздухе часами. Если он надышится ею, то почувствует неистребимое желание чего-нибудь добиться, и он не вернется до тех пор, пока его желание не будет удовлетворено.
— А как же я?
— Для этого трава и предназначена. Когда закончишь с порошком, то возьми половину травы и жуй как следует. Когда во рту станет горько, то проглоти, но не раньше. Остальную траву принесешь сюда, чтобы я тоже смог пожевать. Это сделает нас обоих невосприимчивыми к воздействию порошка.
Я кивнул, потом прокрался на холм и сделал все, что велел Шуга. Когда я вернулся к нему, он как раз заканчивал раскладывать оборудование. С одним пухлым мешочком он обращался особенно осторожно.
— Растертый волос волшебника, — объяснил он мне.
Я не осуждал его за эту осторожность. Он слишком много пожертвовал, чтобы наполнить этот мешочек. Его сжавшееся, выбритое тело дрожало от холода.
Неожиданно лицо его исказилось от тревоги.
— Я уверен, что власть Пурпурного связана каким-то образом с его гнездом. Я должен как-нибудь проникнуть в него. Это единственная часть проклятия, в которой я сомневаюсь. Я должен попасть в его гнездо.
Мое сердце подпрыгнуло.
— В этом я могу тебе помочь, — чуть ли не закричал я, но тут же спохватился и понизил голос. — Сегодня… я хочу сказать вчера (так как рассвет уже быстро приближался) я стоял достаточно близко от Пурпурного, чтобы видеть, как он проделывает свое заклинание для двери.
Шуга чуть ли не бросился на меня.
— Лэнт, ты глупец! — но тут он сообразил, что надо говорить потише. — Почему ты мне раньше не сказал об этом, — прошипел он.
— Ты меня не спрашивал.
— Ладно, а теперь я спрашиваю, как оно действует?
Я рассказал, то что видел, про серию ударов по стенке гнезда, которые Пурпурный отстучал в определенном порядке, про то, что дверь после этого немедленно открылась.
Шуга слушал внимательно.
— Очевидно, последовательность, с которой он касался стенки, управляет заклинанием. Подумай, Лэнт! Какого места он касался?
— Этого я не видел, — признался я.
Шуга выругался.
— Тогда зачем ты надоедаешь мне рассказами о том, как открыть дверь, если сам этого не знаешь. Лэнт, ты глупец!
— Я сожалею… но это происходило так быстро. Если бы я только мог вспомнить… если бы я мог увидеть это еще раз…
— Не исключено, — пробормотал Шуга. — Не исключено… Лэнт, ты когда-нибудь подвергался заклинанию, раскрывающему память?
Я покачал головой.
— Это заклинание большой силы. Его можно использовать для того, чтобы ты мог вспомнить то, что забыл.
— Гм, это опасно?
— Не больше, чем любое другое заклинание.
— Ладно, — сказал я, поднимая велосипед. — Желаю тебе счастливой дуэли, Шуга. Увидимся, когда она…
— Лэнт, — ровно произнес Шуга, — если ты сделаешь еще один шаг, я включу наряду с именем Пурпурного и твое имя…
Я тут же опустил свой велосипед на землю. Только этого мне еще не хватало для полного счастья!
Мои чувства, должно быть, ясно выразились на лице, потому что Шуга сказал:
— Да не бойся ты так. Я сделаю все, чтобы тебя защитить. Ты неожиданно стал очень важной частью этой дуэли. Знания, скрытого в твоей памяти, может быть как раз и не хватает для успеха.
— Шуга, но я же глупец! Ты настолько часто говорил это, что это не может не быть правдой. Я с этим согласен. Я глупец. Ты не мог ошибиться в своем суждении обо мне. Какая же польза от меня может быть?
— Лэнт, — произнес Шуга, — ты не глупец. Поверь мне. Иногда из-за своей нетерпимости я склонен к поспешным высказываниям. Но касательно тебя у меня всегда было самое высокое мнение. Лэнт, ты не глупец.
— Нет, я глупец, — настаивал я.
— Ты — нет! — возразил Шуга. — К тому, же здесь не требуется никаких особенных интеллектуальных качеств, чтобы вспомнить те простые операции, которые ты описал. Даже такой идиот, как ты, может это сделать.
— Ах, Шуга, думай что хочешь, а мне, пожалуй, позволь вернуться к семье.
— И пусть другие мужчины деревни считают, что ты трус?
— Это не такой уж большой груз, я его вынесу…
— Никогда! — перебил меня Шуга. — Никогда ни один из моих друзей не будет заклеймен пятном труса! Ты останешься здесь, Лэнт! Можешь мне поверить, здесь, со мной! И ты будешь благодарен мне за то, что я, как твой друг, о тебе позабочусь.
Он опять склонился над оборудованием, разложенным на земле. Я вздохнул, смирившись, и присел на землю, ожидая дальнейшего развития событий.
Рассвет уже забрезжил на востоке. Шуга повернулся ко мне.
— Твое участие будет минимальным, Лэнт. Нет причин бояться…
— Но опасность…
Он жестом заставил меня замолчать.
— Никакой опасности, если ты в точности будешь следовать инструкции, которые я тебе дам.
— Я буду следовать твоим инструкциям.
— Хорошо. Тогда никакой ошибки не предвидится. Даже малейшая ошибка может стоить нам жизни.
