Григорий Гребнев - Пропавшее сокровище
Тася и Волошин смотрели на старого профессора широко открытыми глазами.
- Нам нужно во что бы то ни стало найти старушку, принесшую в букинистический магазин антологию Агафия, - раздельно и четко, как клятву, произнес Стрелецкий. - Что вы знаете о ней?
- Ничего... - ответил молодой бригадмилец.
- Ничего... - подтвердила Тася.
- Как же все-таки ее можно найти? - с надеждой поглядывая то на Тасю, то на Волошина, спросил Стрелецкий.
- Объявление в газете? - неуверенно спросила Тася.
- Нет! - решительно возразил Волошин. - Такие старушки не читают объявлений... - Он встал. - Мы подумаем, профессор...
Стрелецкий проводил их до выхода. Прощаясь, он сказал:
- Вы оба комсомольцы, и потому я очень надеюсь на вас... - Голос его дрогнул. - Я сорок лет ищу эту библиотеку, а до меня ее искали многие русские ученые. Помните это, друзья мои...
Они молча вышли из высокого дома на тихую Волхонку. Волошин взял Тасю под руку; не сговариваясь, они все так же молча прошли за ограду кремлевского сквера и тихо, не спеша пошли вдоль могучих стен древней русской твердыни...
Высоко в темном небе парила огненная кремлевская звезда. Как маленькие круглые луны, висели в сквере фонари.
Тася и Волошин сели на скамью возле больших цветочных ваз.
От грота у Кремлевской стены, где веселилась и играла молодежь, долетали громкие голоса, а с другой стороны, у Манежа, тихо шелестели шины троллейбусов и машин.
Первой заговорила Тася:
- Подумать только! Вот здесь, где-то в земле, под Кремлем, сотни лет хранятся величайшие ценности человеческой культуры, а найти их никто до сих пор не мог... И вдруг Кузнецкий мост, какая-то старушка с кошелкой, византийская книга, и мы с вами уже вовлечены в разгадку этой удивительной тайны...
- Да! Это история, которую могли бы превратить в великолепный роман Вальтер Скотт, Стивенсон, Хаггард... - задумчиво произнес молодой бригадмилец. Вдруг он весело рассмеялся: - А здорово все-таки профессор отделал этого... Белокурова. Прямо камня на камне не оставил. Да и у вас был такой вид... Белокуров бы не пожалел, что лежит в могиле.
Тася строго посмотрела на него:
- У вас веселое настроение.
Он с удивлением взглянул на нее:
- А отчего мне грустить?
- А хотя бы оттого, что вы бригадмилец и воришку какого-нибудь мелкого сразу же умеете в отделение доставить, а вот старушку с кошелкой найти вряд ли сможете, даже если сегодня ночью всего Конан-Дойля или Честерстона перечитаете.
- Вы, оказывается, девушка с характером.
- Да! И потому я думаю только об одном: как помочь профессору Стрелецкому найти старушку. А вы думаете о каком-то Белокурове.
- Ладно, не будем ссориться... - примирительно сказал Волошин. - Я завтра же подам рапорт начальнику отделения и попрошу, чтобы он побывал в Управлении милиции и привел в движение всех участковых уполномоченных и даже дворников.
- Делайте что хотите, но старуху надо найти.
- Постараемся! - весело сказал Волошин, явно любуясь ее горящими глазами и похорошевшим от волнения лицом.
- Что вы на меня уставились? - смутившись, спросила Тася.
- Да так... ничего... царевна Настенька, - медленно сказал он с улыбкой.
- А вы Иванушка-дурачок! - сердито ответила она, но сейчас же засмеялась и взяла его за руку: - Идемте!
Они дружно зашагали к выходу по аллее ночного кремлевского сквера.
ЭКСЛИБРИС КНЯГИНИ БЕЛЬСКОЙ
Тася сидела за письменным столом в глубоком раздумье. Все, что она узнала вчера от Стрелецкого, лишало ее покоя. Ночью ей снилась царевна Зоя, стройная, одухотворенная девушка из русских сказок, будто сошедшая с лакированной палехской шкатулки. Утром Тася долго разглядывала на цветной репродукции исступленное, безумное лицо Грозного, прижимающего к груди забрызганного кровью, умирающего сына... Тася была впечатлительной девушкой. Таинственный склеп с древними книгами вставал перед ее глазами так явственно, что возвращаться к повседневной жизни ей стоило больших усилий.
Сейчас она сидела за письменным столом в маленьком отцовском кабинете в полной тишине, одна во всей квартире, и усиленно припоминала все, что относилось к исчезнувшей старушке и к ее книгам... Пусть припоминает! А мы тем временем приглядимся к ней, ибо автор уверен, что теперь Тася уже никогда не отделается от жгучего желания найти таинственную библиотеку царевны Зои и ее великого внука...
Что можно сказать о наружности этой девушки? Либо очень мало, либо очень много. Тася не была красавицей, но не была и дурнушкой. Описывать таких девушек трудно, но попытаться в данном случае стоит... Ее лицо?.. Немного скуластое, со слабым румянцем. Тонкий нос (без всяких следов "милой курносости"), пожалуй, даже чересчур правильной формы. Небольшие глаза, серые с голубизной. Ресницы не длинные, но "вразлет" - стрелками. Четкие у переносицы брови расплываются постепенно в редкий пушок (вполне возможно, что именно рисунок бровей и отражает ее характер). Губы... При внимательном взгляде губы Таси могли показаться слишком тонкими, причем верхняя оказывалась очерченной ясно, а нижняя - слабо. Темно-каштановые волосы почти небрежно зачесаны назад. Суховатые руки с длинными пальцами "энергичные руки". Тонкие, но крепкие ноги. Тонкая точеная фигура. Скромное платье. Нитка кораллов на шее. Вот и все... Пройдешь и не заметишь.
В тот самый момент, когда автор поставил точку после слов "пройдешь и не заметишь", светлые глаза Таси, бесцельно перебегавшие от чернильницы к пресс-папье, вдруг ожили. Она вспомнила слова старушки:
"...несите, говорит, Клавдия Антиповна, эту книгу поскореича в библиотеку, потому как она очень ценная книга..."
Тася вскочила.
Клавдия Антиповна!.. Но фамилия? Как ее фамилия?..
На этот вопрос ответа не было. И тогда в напряженно ищущей памяти девушки всплыли другие слова старушки:
"Это моей бывшей барыни книги, Евгении Феликсовны..."
Кто она, эта "барыня"?..
Тася вскочила и схватила трубку телефона:
- Пятидесятое отделение? Бригадмилец Иван Волошин не звонил?.. Нет?.. Простите...
Тася сердито швырнула трубку.
"Безобразие! Я уверена, что он бездельничает!.. И это от него зависит судьба драгоценной библиотеки Грозного!.."
"Я сорок лет ищу ее", - вспомнила Тася слова Стрелецкого, вспомнила, сколько надежды было в умных, ласковых глазах старика.
Она тяжело вздохнула и стала листать какую-то старую книжку, на титульном листе которой был отпечатан экслибрис: "БОРИС ГРИГОРЬЕВИЧ ПЕРЕЛЕШИН..."
Тася задумалась и наморщила лоб:
"Экслибрис... Где?.. Чей?.. Когда я видела?.. Экслибрис... Экслибрис значит - "из книг"..."
Тася отложила книгу, и внезапно перед ее умственным взором возникло маленькое изящное французское факсимиле, окруженное затейливой виньеткой: "Princesse Eugenie Belskaja".
