Александр Беляев - Орден республики
— Ищи своего длинноухого, — приказал Попов.
Лавочник, всхлипывая и что-то бормоча под нос, заковылял к ближнему дому. Напарник Чибисова Петруха неотлучно следовал за ним. Лавочник постучал в окно и, когда на его стук выглянула моложавая женщина, принялся что-то горячо ей объяснять. Женщина поджимала губы, вертела головой, потом задумалась, будто что-то припоминая, и показала рукой на большой дом напротив. Лавочник обрадовался и, даже не поблагодарив ее, побежал к этому дому. Заглянув через забор в сад, он прислушался, вбежал на крыльцо и скрылся в доме. Казак в дом не пошел, но крикнул ему вдогонку:
— Поскорее там поворачивайся!
Минут через пять лавочник проворно скатился по ступенькам обратно и напрямик побежал к другому дому, возле которого накануне останавливались ребята. За ним последовали и все казаки.
На этот раз лавочник не стал ни подниматься на крыльцо, ни барабанить в окно. Он прямо направился к воротам и смело распахнул их. Во дворе двое мужчин и женщина навьючивали поклажей двух ишаков. Лавочник, словно за ним гнались волки, пулей влетел во двор и с криком: «Мой! Мой, господин офицер!» — подбежал к ишаку, который уже был нагружен.
— Кто твой? С ума спятил, Тигран? — оттолкнул его старик с большим носом.
— Ишак мой! Вот кто! — не переставая орал лавочник. — Это ты совсем свихнулся от жадности. Хватаешь все: и свое и чужое!
— Я хватаю? — опешил старик. — Нет, он совсем повредился в уме. Вся деревня видела, как я выменял его на козу, на хлеб, на сыр! И не мешай мне, проклятый торгаш!
Во двор выбежало еще несколько человек. Но лавочника это не испугало.
— Я тебе покажу, кто проклятый! — полез он с кулаками на старика.
Но и старик не думал отступать.
— Гоните его со двора! — приказал старик своей челяди и вместе со всеми бросился на лавочника. И наверное, здорово бы его отколотил. Но в это время во двор въехал есаул. За ним казаки. И один из них сразу же бесцеремонно схватил старика за шиворот.
— Охолонь, дядя, — назидательно сказал он, приподнял старика над землей и потряс.
От лавочника тотчас все отступились. А тот обнял ишака, как родного сына, и, захлебываясь от радости, повторял есаулу:
— Мой это, господин офицер. Правду я вам говорил. Мой!
— Ну твой, тогда забирай его, — разрешил есаул.
Лавочник поспешно стал скидывать с ишака поклажу. Но тут на защиту своего добра снова выступил старик с большим носом.
— Я купил его, господин офицер. Все люди могут это подтвердить! — закричал он.
— Рассказывай, у кого ты его купил, — потребовал есаул.
— У ребятишек, господин офицер. Мальчик и девочка. Лет по двенадцати. Такие хорошие, — заключил старик. — Говорили…
— Они это, ваше благородие. Как есть они! — не дал ему досказать Чибисов.
— Что они говорили? — перебил его есаул.
— Говорили, ишак дедушкин. А дедушка, тоже очень почтенный человек, заболел. А за ишака я очень дорого заплатил, — рассказывал старик. — Дал самую дойную козу. Хлеба дал. Сыру дал. И еще денег дал.
— И поди, еще дорогу показал, по которой бежать лучше? — добавил молодой казак.
— Не показывал, господин офицер. Клянусь прахом моих предков! — запричитал старик.
— Ты хорошо их запомнил?
— Как сейчас вижу, господин офицер. Мальчик такой чуть повыше, совсем черненький. Девочка такая чуть пониже, совсем беленькая…
— Вот и прекрасно, — подвел итог разговору Попов. И уже совершенно другим тоном, не терпящим никаких возражений, приказал: — Поедешь с нами. Поможешь нам их найти.
Старик замахал руками, закрутил головой:
— Где я их буду искать?! Что вы, господин офицер, куда мне ехать?
К Попову бросились все домочадцы старика. Двор огласился воплями:
— Помилуйте, господин офицер!
— На лошадь его! — рявкнул есаул.
Старика подхватили под руки и затащили на коня, на котором до этого ехал лавочник. Быстро прикрутили к седлу, сунули в руки поводья.
— А этих в дом! — снова скомандовал Попов. — Да так, чтобы рта не раскрывали!
Казаки и эту команду выполнили немедленно. В воздухе замелькали плетки. На родичей старика градом посыпались удары.
— Поехали! Не найдешь этих лазутчиков — поставлю к стенке как их пособника! — пригрозил Попов и, пришпорив коня, выехал со двора.
Казаки вместе со стариком проскакали вслед за ним по всей деревне и выехали за околицу. У тропы, ведущей в горы, все остановились. Чибисов, как и на предыдущей развилке, соскочил с коня, пытаясь разобраться в следах.
— Ну, что там? — нетерпеливо окликнул его есаул.
— Не разберу, ваше благородие! Вроде не сворачивали, — не очень уверенно ответил Чибисов.
На помощь Чибисову подошли еще двое казаков. Петруха поднялся по тропе, другой казак разбирал следы на дороге. Тропа была каменистой. На ней не оставалось никаких отпечатков. И Петруха скоро вернулся, похлестывая себя по голенищу веревкой.
— Проскочить бы туда вёрсты на полторы, может, следы и будут, — высказал он свои соображения.
Есаул задумался.
— Куда ведет эта тропа? — спросил он старика.
— К реке, господин офицер. Прямо к воде, и там кончается, — объяснил старик.
— Что за рекой?
— Горы. У нас везде горы, господин офицер, — сказал старик, и вдруг прищуренный глаз его широко раскрылся и стал снова круглым, как у орла. А сам он весь подался в седле вперед, к Петрухе.
— Ты чего, дед? — изумился Петруха.
— Веревка! Моя веревка! — тянул к Петрухе руки старик. — Покажи ее мне!
Петруха протянул ему веревку, которую нашел в траве у тропы. Старик вертел ее перед носом, внимательно разглядывал. Казаки с любопытством следили за ним.
— Я сам привязывал на нее козу, — сказал наконец старик. — Где ты ее нашел?
— А вон, за камнем, — показал Петруха.
— Значит, они свернули с дороги. Туда надо ехать, господин офицер.
— Поехали! — приказал есаул, и вся кавалькада помчалась по тропе в горы. Теперь старик уже никак не хотел отставать от есаула.
Путь, который ребята проделали за два часа, казаки преодолели минут за пятнадцать. Они вылетели на взмыленных лошадях на поляну и увидели овец. А рядом с ними и чабана. Есаул направился прямо к нему. Сурен встретил непрошеных гостей молча. Он и виду не подал, что испугался или удивился их появлению. Мало ли кто и зачем ездит…
Есаул кивнул Чибисову, и тот осадил коня прямо перед чабаном.
— Парнишку и девчонку тут видел? — спросил он.
Сурен покачал головой.
— Никого не видел.
— Похоже, память у него отшибло, ваше благородие, — обернулся к есаулу Чибисов.
— А ты спроси еще раз хорошенько. Может, он не понял, — приказал есаул.
