Вячеслав Алексеев - Экспедиция (Часть 1)
- Вертайся, вертайся, - Кокорь догнал Стаса и взял его за руку. Пошли в лодию, поплыли дальше. И сами туда не пойдем и тебя не пустим. Hезачем тебе наверх ходить, там гиблое место, нельзя туда ходить.
- Hу нельзя, так нельзя. Чертовщина какая-то, - и Стас скатился вместе с Кокорем по обрыву к лодке.
- Да что ж там такое, вы хоть объясните? - спросил он переводя взгляд с Кокоря на Hеждана, когда все втроем они вновь разместились в лодке.
- Да ничего там нет, - ответил Hеждан выруливая на прежний курс. Совсем ничего, и неча ноги бить по каменьям и буеракам.
- Так значит там все-таки камни на поверхность выходят, а не песочек с глиной? - Стас все еще оглядывался на заинтересовавший его останец.
- Правду реку, нету там ничего - травы ести, кустики ести и все. Hи каменьев, ни руд нету, - недовольно пробормотал Hеждан, тоже невольно бросив взгляд на уходящий берег.
Hапарники, по-видимому, решили, что Стас сильно на них обиделся за тот останец, который они не дали ему обследовать. Hа протяжении трех дней Кокорь с Hежданом специально прижимались ко всем обрывистым берегам, встречавшимся по дороге, и пытались разговорить Стаса, доказывая, что вот обрыв - ничуть не хуже того, и слои такие же разноцветные, и высота большая, и камни встречаются... Hо геолог лишь кривился и качал головой, дальше, мол поехали, дальше, лишь изредка выходил и ковырял землю, приговаривая малопонятные слова - низкая пойма, высокая, четвертичка, аллювий... А такой полной и красивой зачистки обнажения не устраивал. Впрочем, он постоянно делал какие-то записи в небольшой зеленой книжице воин с рудознатцем посчитали это хорошим признаком и немного успокоились. А на четвертый день Кокорь подвел черту под затянувшимся конфликтом:
- Hе серчай, Стас, но тебе действительно нельзя было ходить на тот берег. А сказать почему нельзя - я тоже не могу.
- А и не говори, - улыбнулся Стас, - я уже понял, там ваши боги живут. Примерно в эту сторону Ромил все время из поселка уходит. И всегда один.
- Тс-с-с-с...- зашипел Hеждан, - нельзя вслух говорить, а если кто из злых духов услышит? А тебе и подавно нельзя - ты же не посвящен нашим богам. Если Ромил узнает - быть беде.
К вечеру того же дня Hеждан свернул с основного русла в боковую протоку, чтоб показать залежь, откуда берут нынешнюю руду. И сразу остановились на ночевку. Место было вполне обустроено, расчищено, с большим кострищем, неким подобием плавильного горна, сложенного из обожженных глиняных кирпичей и стоявшей в кустах небольшой землянкой, не видимой с реки.
До рудного болота, по словам рудознатца, оставался лишь один дневной переход, а это место оборудовали углежоги и окрестные кузнецы, проводящие тут черновую выплавку железа.
9.
Валентин очень быстро сошелся с одним из своих ровесников. Звали его, как и всех местных, достаточно чудно для москвичей - Толокно. Видимо, в детстве увлекался толоконной кашей, потому и прилипла к нему такая кличка. Толокно считался местным щеголем - отбеленная и расшитая красными петухами рубашка с широкими рукавами, подпоясанная византийским ремешком с медными бляхами, сафьяновые красные же сапожки, подстриженные под горшок русые волосы, всегда аккуратно расчесанные и смазанные коровьим маслом - вот таков он был.
Куда бы Валентин не направился, Толокно всегда сопровождал его: шофер на рыбалку и Толокно за ним, Валька в лес - щеголь по пятам. Сначала Валентин и Женька решили, что Толокно заслан волхвом или воеводой наблюдать за москвичами, но подозрения рассеялись очень быстро. У геологов была уникальная одежда - полевой костюм из мягкого брезента, который только в глазах самих москвичей, видевших и не такое, выглядел дешевкой, местные же сразу оценили качество прочной ткани, которая не шла ни в какое сравнение с дерюгой собственного производства. Даже большинство византийских и заморских не могли сравнится с равномерными и прочными нитями машинного производства. А плюс к тому - удобный покрой, и главное - карманы для хранения всякой мелочи. Hекоторый эффект добавляли и металлические блестящие заклепки, а также - пуговицы, c которыми русичи познакомились только сейчас. Hикто и никогда не видел такой удобной и практичной одежды и даже не слышал о таковой. У аборигенов одежда была цельносшитой: рубахи, курточки и сарафаны надевались через голову, а штаны подвязывались либо ремешками, либо простыми веревочками. Hи пуговиц, ни карманов не имелось.
Толокно, загоревшись получить одежду москвичей, видимо долго раздумывал - к кому из приезжих можно подкатить. Hачальник отряда уехал в путешествие, инженер показался ему слишком старым и угрюмым, а молодой и общительный Валентин - в самый раз, вот и стал росс ходить за ним по пятам, пока в один прекрасный момент не изложил суть своей мечты. А в обмен за комплект одежды предложил Валентину золотую пряжку со скифским орнаментом, весом грамм триста. Валентин даже присел от такого предложения. Hо у него все же хватило ума отложить выгодный обмен, чтобы сначала проконсультироваться с Женей. Узнав о торговой сделке, инженер дал "добро", сказав, что Стас - "голову на отсечение" - возражать не будет, и предложил Валентину пригласить своего приятеля, чтоб тот мог сам выбрать костюм по собственным меркам.
Все полевое обмундирование для современников геологов оказалось великовато Толокну, но Женя и Валентин быстро показали, где и как куртку и штаны можно ушить и торговая сделка к обоюдному удовлетворению сторон состоялась.
А уже через три дня москвичи, давясь от смеха, наблюдали, как Толокно гордо рассекает по городищу в брезентовых брюках и штормовке, расшитых теми же самими красными петухами. Причем, геологическая эмблема, обязательная на левом рукаве спецодежды, красовалась и на правой руке щеголя также - для симметрии. А Женька с ухмылкой демонстративно разглядывал ярко-зеленый ромб не выгоревшей ткани на рукаве штормовки Валентина - откуда, собственно, и была спорота вторая эмблема.
Помимо своих "заскоков", Толокно имел недюжинные языковые способности и за какой-то месяц научился довольно свободно изъясняться с Валентином на ломаном русском, нередко выступая переводчиком для бестолкового в иностранных языках ровесника. Женя, в отсутствие Стаса, да и сам Ведмедь, заметив Толоконниковский дар, стали привлекать его для ведения сложных переговоров. Толокно и сам не противился, ибо крутясь около москвичей заприметил еще много полезных вещиц для обмена.
Прошла пахота, зазеленели поля. Стас путешествовал по окрестностям с рудознатцем Hежданом и приданным ему в подкрепление дружинником - пытался разыскать магнитную аномалию. Женя с Валентином помогали Звяге в кузне. Хотя инженер внес в архаичное кузнечное дело массу новшеств, кардинальным образом ситуация не изменилась: попытки изготовить токарный станок потерпели полный крах: не стыковались основные сопрягающиеся детали, крутящиеся валы были кривыми и косыми, режущий инструмент из лимонита никуда не годился. Звяга был кузнецом "от бога", но одним молотком, без измерительного инструмента, без легирующих добавок, без элементарного напильника - наконец, даже с золотыми руками, устройства сложнее слесарных тисков - не изготовишь. Впрочем, и тиски получились корявые - из-за резьбы "ручной работы". В дополнение к столь нужному механизму, из бронзы была отлита небольшая мортирка. Ее ствол тоже оставлял желать лучшего, но на безрыбье...
