П Шуйлер-Миллер - Пески веков (сборник)
— Но где же ваши доказательства? — возмущенно воскликнул Марин. — Если даже такая железа есть, нельзя стимулировать ее развитие так, чтобы…
— Гораздо проще пойти другим путем, — прервал его Корнелиус. — Можно синтезировать это «левое» вещество. И тогда всякий мог бы совершать путешествия во времени. Достаточно ввести несколько миллиграммов…
— Почему же тогда вы не сделаете этого? — возмутился Ангел. — Чего вы ждете?
— Вы забываете, что я под замком, — кротко произнес Корнелиус. — Впрочем, не буду скрывать, ради этого я и затеял наш разговор. Разумеется, прежде всего вы должны помочь мне выйти отсюда.
Ангел вдруг опомнился. Только сейчас он понял, что этот невероятный разговор происходит в одной из палат сумасшедшего дома.
— Да… предложение интересное, — пробормотал он.
— Может быть, вы хотите подумать? Мне было бы неприятно действовать методом принуждения.
— Мы подумаем… Действительно, нужно подумать… Конечно, мы польщены доверием, но, знаете ли… Что могут сделать два врача-практиканта?
Ангел, робея, попытался изложить свои доводы помешанному. Но они не подействовали. Корнелиус снова погрузился в упорное молчание, а гости позвонили дежурному санитару, чтобы тот отпер им дверь.
— Я совсем запутался, — признался Ангел, когда они остались одни. — Послушаешь его, так можно и самому сойти с ума.
— Между прочим, в его теории все довольно хорошо увязано, — задумчиво произнес Марин. — Может случиться, что он окажется прав, и мы…
— Стой! Что это?
Ангел с ошеломленным видом показал пальцем на стену, за которой находилась комната Корнелиуса. Марин смущенно замигал.
— Стена, — пробормотал он.
— Вот дурень, я спрашиваю о направлении!
— А-а-а… Запад. Даже юго-запад.
— Так я и думал! — обрадованно заявил Ангел и кинулся бегом по коридору.
Привыкнув к тому, что у его друга бывают неожиданные озарения, Марин покорно последовал за ним. Ангел вошел в комнату санитаров и встал у открытого окна.
— Смотри! — крикнул он, словно открыл новый континент. Перед ним расстилался целый квартал. — Вот церковь, за которой я живу, а вон там — дом этой девушки. Видишь? Второй от угла. И как раз его видно из окна Корнелиуса!
— Верно, вот и железная калитка.
— Теперь ты понимаешь, как делаются предсказания? — победоносно изрек Ангел. — Достаточно иметь хорошее зрение и найти дураков, которые тебе поверят.
— Да, этот лжец опасен, — засмеялся Марин. — Вот никогда бы не подумал… В конечном счете кто же сумасшедший — он или мы?
Они переоделись и направились к выходу.
— Не могу понять только одного, — задумчиво сказал Марин. — Откуда Корнелиус мог узнать о бабушке Калояны?
— Я тоже сейчас об этом подумал, — ответил Ангел. — Впрочем, гарантирую, что остальная часть предсказания не сбудется: ни мне не хочется жениться на этой девушке, ни она, надеюсь, не влюбилась в меня. Может, мы с нею больше и не увидимся.
— Никогда не делай поспешных предположений, — философски заметил Марин, задержавшись на пороге и пропустив его вперед.
Ангел застыл на месте: укрывшись от ветра за выступом террасы, его ждала Калояна. Она нетерпеливо переступала с ноги на ногу.
— Вы задержались! — укоризненно сказала девушка, словно они условились, что она их непременно будет ждать. — Я озябла!
Ангел засопел и снял куртку. Когда он укрывал узкие плечи Калояны, девушка повернулась, и он снова увидел ее глаза: большие, карие, с золотистыми точками. И каждая из этих точек словно улыбалась ему.
«Ну, небось Корнелиус сейчас торжествует! — мрачно подумал Ангел. — Не может быть, чтобы он не видел все из окна!»
Но Корнелиус не торжествовал. У окна его не было. Собственно говоря, его не было и в палате.
Когда профессор Корнелиус пришел домой, его жена только что легла.
— Почему ты так долго не возвращался? — спросила она. — Я беспокоилась. И ты выключил…
— Оставим это, у нас будет время поговорить обо всем. Я пришел окончательно. Расскажи сначала о новостях.
— Ничего особенного. Экспедиция вернулась. Вчера передавали отчет по планетовидению. В системе двойной звезды они не нашли ничего, только скалы, вулканы и излучения. Кроме того, академик Икар из вашего института избран членом Солнечного совета.
— Серьезно? Когда?
— Две недели назад. Но почему тебя так долго не было? И почему ты выключил «след»?
— Это профессор Корнелиус объяснит нам!
Муж и жена, потрясенные, обернулись. На пороге стоял высокий человек с золотым знаком Солнечного совета на груди.
— Идемте, нас ждут! — поторопил он.
— Я скоро вернусь, ты не беспокойся! — сказал Корнелиус жене, поцеловал ее и обратился к посетителю: — Идемте!
Внизу их ждала машина. При их приближении дверца открылась, они сели, и дверца тихо щелкнула. Водитель включил стартер, начертил маршрут для автопилота и откинулся на спинку кресла. Машина бесшумно поднялась, описала плавный круг и направилась к далекой горной вершине, где одиноко поблескивал яркий огонек.
— В чем меня обвиняют? — спросил профессор Корнелиус. В голосе его не было ни тени тревоги.
— Там! — был короткий ответ.
Ясно: обвинение третьей степени. Третья степень была введена в 2532 году, когда астронавты «Импульса-4» по халатности занесли на неисследованную планету споры земных растений. В наказание они провели на безлюдной планете двадцать три года, пока не уничтожили все организмы, с молниеносной быстротой развившиеся из земных.
Через несколько минут машина приземлилась возле одинокого огонька на горной вершине. Оказалось, что это массивное здание, окруженное обширным парком и высокой стеной. Водитель передал профессора двоим людям, ожидавшим у входа, и машина улетела.
— Сюда! — указал один из встречавших. На его светлой одежде тоже блестел знак Солнечного совета, но уже не золотой, а зеленый.
Они пошли по длинному коридору, потом повернули. Перед одной из дверей спутники молча остановились. Дверь открылась. Когда профессор Корнелиус переступил порог, сердце у него сжалось, но комната оказалась пустой. В тот же миг дверь за его спиной щелкнула и закрылась.
В тюрьме! Впервые с того момента, как началось это молчаливое путешествие, профессор Корнелиус ощутил страх. Страх перед собственным поступком. Да, конечно, не нужно было выключать «след»…
«Следом» называлось то устройство в «Эйнштейне-17», которое позволяло Институту истории поддерживать биорадиосвязь с каждым ученым, отправленным для научных исследований в прошлое. А «Эйнштейн-17» — «машина времени», как отрекомендовал ее Корнелиус людям XX века, и была «железой», «левым веществом», о которых он так увлекательно рассказывал практикантам в сумасшедшем доме. Если бы даже он объяснил им устройство этого миниатюрного аппарата, они бы не поняли принципа его действия. Он не имел права открывать им истину и потому придумал историю о том, что у него есть особая «железа».
