Елена Хаецкая - Космическая тетушка
Хугебурка, закопченный и зверский, поднял лицо. Факел из тряпки в его руке источал зловоние.
Портье смотрел на него молча. Потом бесстрастно осведомился:
– Кто эта госпожа?
– Мой капитан, – чуть задыхаясь, ответил Хугебурка.
Портье подошел поближе, поглядел на Бугго с легкой опаской.
– Дэрису, – пояснил Хугебурка, предупреждая другие вопросы.
Портье подскочил и испустил хриплый вопль.
– Тихо ты, – сказал ему Хугебурка, – люди же спят.
– Люди уже проснулись, – ненавидяще проговорил портье. – Я им скажу, что у вас загорелась постель, а вы оба пьяны – едва не сгорели заживо. На самом деле вы сейчас же уберетесь отсюда!
– Погоди ты, да погоди же, она умирает.
– Ничего не умирает. С голокожей бабенки их легко выбрать. Чем ты их? Тряпкой? Дурак. Кожу ей зазря испортил.
– Лазерника нет.
– Ладно, – сказал портье. – Будет теперь в пятнышку. Голокожей – все равно. Была бы лохматенькая – тогда уродство, а так… Жалко только, что молодая.
– Чем ее лечить?
– А ничем. Само пройдет. Главное – от этой пакости избавиться… Придется постель на самом деле сжечь. И тряпки ваши – тоже. С вас, кстати, штраф.
– Со штрафом подожди.
– Сегодня к середине дня – чтоб выложили. Десять экю, понял?
– Дрянь, – сказал ему Хугебурка.
– Сам ты дрянь, – обиделся портье. – Расскажу вот всей Лагиди, что вы оба порченые, вас вообще никто больше на порог не пустит.
Бугго недовольно замычала, когда Хугебурка взвалил ее на плечо и потащил прочь. Дождь все еще шел и приятно студил воспаленную кожу. Серенький рассвет неумело пробивался сквозь тучи. Когда Хугебурка с капитаном выбрались из района гостиниц и баров, в окнах уже заморгали первые огоньки – там начали готовить завтрак. Летное поле, сверкающее мокрыми полосами и словно бы заплаканными фонарями, было пустым. Хугебурка сел на корточки возле фонаря, положил Бугго себе на колени (ее ноги бессильно болтались в луже) и завершил осмотр, убив последнего кровососа у нее на шее. После этого буквально на глазах Бугго стала оживать, отек пошел на спад с быстротой почти сверхъестественной. Она задышала глубоко и ровно, а потом открыла глаза и уставилась на своего старшего офицера с негодованием.
– Ну? – вопросила она.
– Нас вышибли из гостиницы. У вас на теле приблизительно двадцать ожогов. Да, еще вы голая.
Она метнула взгляд на себя, но не сделала ни малейшей попытки прикрыться.
– Что еще?
– Это основное.
– Мурашки?
– Да. Сильнейший аллерген. Местные жители боятся их куда сильнее, чем вы предполагали. Зараженным приходится снимать с тела и лица все волосы, а это больно и постыдно.
– На «Ласточке» их сотни, – задумчиво проговорила Бугго.
– Кстати, жить придется на корабле, – добавил Хугебурка. – Ни одна здешняя гостиница нас теперь и близко не подпустит.
Бугго дернула ртом.
– Слушайте, Хугебурка, дайте же мне свою куртку, что ли. Холодно.
Хугебурка закутал ее плечи. Она села рядом с ним на корточки и покачалась с носка на пятку.
– У меня в банке полмиллиона экю, а нам тут ни поесть, ни задницу прикрыть.
Хугебурка промолчал. Она толкнула его так неожиданно и сильно, что он потерял равновесие и упал в лужу.
– Ой, простите, – тотчас сказала Бугго, раскаиваясь. – Это я от разных… противоречивых чувств.
– Надо бы подать прошение администрации порта, чтобы «Ласточку» подвергли глобальной дезинсекции, – сказал Хугебурка, неловко выбираясь из лужи и обтирая грязь.
– Вы, кстати, поаккуратнее, – заметила Бугго. – У нас с вами теперь одни штаны на двоих, а мне завтра идти на слушания в «Лилию Лагиди».
Наступающий день принес две новости. Во-первых, заявку на дезинсекцию «Ласточки» уже подали, и корабль оказался весь залит остропахнущей жидкостью, от которой слезились глаза. Во-вторых, составление окончательного акта по «Ласточке» отложилось на неопределенный срок, поскольку господин Низа взял отпуск, прошел полное медицинское обследование и сейчас находится в закрытом пансионате, где его наблюдают специалисты по дэрисупаническим состояниям.
Об этом поведал служащий страховой компании, придя к месту разлома «Ласточки» и покричав внутрь корабля, чтоб к нему вышли. Бугго, закутанная в одеяло, с густо-красными от холода босыми ногами, показалась на трапе, а затем спустилась на землю и выслушала сообщение.
Когда служащий удалился, Бугго призвала своего старшего офицера и, лязгая зубами от внезапного озноба, изложила ему свое видение ситуации.
– Господин Низа в истерике и теперь лечится, а поручить составление заключительного акта кому-либо другому, с их точки зрения, неэтично. По-моему, они просто боятся сюда входить.
Хугебурка, выслушав это, помрачнел.
– Что? – вцепилась Бугго. – Вам что-то известно?
– Ничего мне не известно. Просто одно соображение. – Он хмуро поглядел на нее. – Сегодня же и проверю.
– Говорите! – велела капитан.
– Они уже все подсчитали. Сейчас будут тянуть время.
– Зачем? – поразилась Бугго. – Сколько бы времени ни прошло, общий баланс материального ущерба на «Ласточке» не изменится.
– Они будут вынуждать вас потратить деньги, чтобы после слушаний вы не смогли внести выкуп за корабль.
– Чушь! – отрезала Бугго.
– Если мне сегодня дадут работу – хотя бы по уборке ватерклозетов – я с вами соглашусь, – сказал Хугебурка.
– Какие ватерклозеты? Мы запросто можем устроиться техниками… Вы-то уж – точно.
Хугебурка задвигал бровями вопросительно. Бугго плотнее закуталась в одеяло, подняв неожиданную волну инсектицидного запаха, отчего оба закашлялись. С аэродрома накатывали желтоватые облака тумана. Солнце, похоже, оставило всякие попытки пробиться сегодня к людям.
– Почему я точно могу устроиться техником? – осведомился Хугебурка, так как Бугго не реагировала на взгляды и гримасы и явно не намеревалась ничего объяснять.
– Да потому, что вы были отличником, – сказала она. – Что, неправда? Отрицать станете? Я вашу породу насквозь вижу. У вас, небось, золотой диплом…
– Чтобы быть техником, золотого диплома не надо.
– Я вам свою тайну открыла, – обиделась Бугго. – Вы про меня знаете.
– Ну так и вы про меня знаете, – примирительно сказал Хугебурка. – Отдыхайте пока, а я схожу в порт. Может быть, что-то и найдется.
Он забрал у Бугго куртку, кое-как очистил штаны пучком травы и, убедившись в том, что она действительно легла спать на груде одеял под трапом возле разлома (там, по крайней мере, имелся доступ свежего воздуха), зашагал в сторону космопорта.
Худшие подозрения подтвердились немедленно. Кое-какие гостиницы нуждались в уборщике и даже соглашались взять Хугебурку – но только после обязательного медицинского освидетельствования (пятнадцать экю). Первая выплата, как принято, – через две недели после начала работы. Другие владельцы, едва завидев его, просто захлопывали дверь.
