Гюстав Леруж - Война вампиров
При этом он не единожды рисковал сломать себе шею на трухлявых переломанных лестницах или свалиться вниз сквозь дыру в обвалившемся потолке. Еще немного, и здесь останутся лишь толстые стены и каминные остовы с массивными гербами времен королевы Елизаветы или Анны. Потом явятся какой-нибудь спекулянт, паровые насосы, автомобили и каменщики со своими заступами, которые вместо этих развалин возведут доходный дом в несколько десятков этажей, где будет электричество, лифты и центральное отопление.
Так размышлял Ральф, медленно спускаясь по центральной лестнице с коваными железными перилами. Вдруг он заметил на древних ступеньках какой-то блестящий предмет и остановился. Нагнувшись, молодой человек увидел опал величиной с небольшое бобовое зерно.
— Цена ему, конечно, невелика, от силы кроны полторы, если продать, — пробормотал он, — а купить можно и вовсе за пару соверенов…
Вдруг Ральф запнулся и, внезапно побледнев, принялся разглядывать драгоценный камень, мерцавший всеми цветами радуги.
Сомнений больше не оставалось! Это была булавка для галстука, принадлежавшая Роберту!
— Его заманили сюда обманом и прикончили! — с гневом и печалью воскликнул Питчер. — Да нет же, этого не может быть! — возразил он сам себе мгновение спустя. — Как же тогда объяснить появление в моей спальне загадочного письма? Кто другой мог его написать?
Ральф покинул Ярмут-стрит сильно взволнованный и целый вечер ломал голову над новой загадкой. Наконец он нашел решение настолько простое, что принялся упрекать себя, как не додумался до этого раньше.
Наутро Питчер пошел в агентство по продаже недвижимости и после долгой волокиты наконец установил, что это здание на Ярмут-стрит после почти вековой тяжбы между английскими претендентами и наследниками из Индии вот уже несколько месяцев назад перешло в собственность индийского священнослужителя по имени Ардавена.
Он пользовался большим авторитетом среди своих соотечественников как по причине мудрости, так и из-за огромного богатства.
Это была первая зацепочка, первый след!
Ральф решил продолжать поиски и, воспользовавшись протекцией своего друга, знаменитого профессора-зоолога, отправил английскому резиденту в провинции Келамбр длинное письмо, в котором просил сообщить как можно больше подробностей о брамине по имени Ардавена, а также выяснить, не живет ли в тамошнем монастыре молодой инженер-француз.
Следует добавить, что к тому времени финансовое положение Ральфа значительно улучшилось: во время одной из последних экспедиций удача улыбнулась ему. Ральф обнаружил богатый клад, и это позволило ему оставить менее прибыльные занятия.
Теперь вместо набивки чучел бульдогов, лис и попугаев он мог полностью посвятить себя изучению естественной истории и сделал в этой области много оригинальных открытий.
Он уже подписывал своим именем серьезные научные статьи, которые прежде вынужден был продавать известным ученым, а те, благодаря ему, зарабатывали себе славу и состояние.
Постепенно Ральф снискал себе известность среди действительно образованных людей, которыми владела бескорыстная любовь к науке.
Его книга «Об исчезновении редких видов животных» наделала много шума. Портрет Ральфа поместили на своих страницах солидные французские и английские научные журналы. Однако, несмотря на эти первые проблески будущей славы, Ральф упорно не желал расставаться со своим маленьким магазинчиком, в котором торговал чучелами. Это была одна из его причуд. Кроме того, как и всякий истинный ученый, Ральф 'питал непреодолимое отвращение к любым переменам в устоявшемся укладе жизни.
Он жил так же скромно, как и прежде, а свои капиталы поместил в королевский банк, надеясь использовать их для какого-нибудь крупного научного исследования. Проценты постоянно нарастали, и сумма достигла уже ста пятидесяти тысяч фунтов стерлингов.
Живи Ральф в какой-нибудь другой стране, столь своеобразное поведение доставило бы ему немало хлопот, а в Англии все было совсем наоборот. Популярность Питчера только возрастала. За ним закрепилась репутация оригинала, а в магазинчике всегда толпились покупатели. Мало того, туда частенько заглядывали и фоторепортеры, чтобы сделать очередной снимок.
Именитые аристократки наперебой делали ему заказы, а автомобили с гербами на дверцах то и дело тормозили у дверей скромного заведения, к великой озабоченности миссис Питчер.
Ральф стал весьма известен и радовался при мысли, что власти, « которым он обратился за справками об Ардавене и Роберте Дарвеле, не могут отделаться простой отпиской.
Отправив письмо, он несколько успокоился и вновь обрел свой прежний оптимизм. Он вдохновенно работал, исследуя под микроскопом препарат яйца экзотической птицы, несколько дней назад присланного с Мадагаскара. Ралъф надеялся, что эти данные 'послужат концепцией новой, весьма любопытной теории.
Вечером, чтобы дать отдых усталому уму, он решил заглянуть в кабачок на берегу Темзы, в котором всегда было полно иностранцев и где он обычно читал заграничные журналы. Однако прежде всего Ральф открыл очередной выпуск «Таймс». Пробежав глазами редакционную статью, Ральф уперся взглядом в заголовок, набранный крупным жирным шрифтом:
СМЕРТЬ ОТ РАДОСТИ
«Когда номер уже уходил в печать, нам стало известно, что скончался Жан де Терамон, известный банкир и всеми уважаемый человек. Его смерть вызывает глубокое сожаление в лондонских торговых кругах Как мы знаем, во время войны в Трансваале покойный не побоялся сделать крупные ставки на бирже. А после заключения мира, несмотря на предостережения друзей, вложил все свои капиталы в золотые прииски, которые перед тем обследовал знаменитый французский инженер Роберт Дарвел. Следует отметить, что усопший весьма доверял ему, а позже они поссорились по какому-то совершенно пустяковому поводу.
Вначале все шло прекрасно — копи, согласно прогнозам Дарвела, приносили солидные доходы, а банк Ж. Терамона выплачивал акционерам сказочные дивиденды
Однако вскоре золотые жилы исчерпались, стоимость проведения работ и рекламы начала превышать прибыль Курс акций приисков стремительно упал, их вычеркнули из списков, а вкладчики забросали ими биржу, стремясь поскорее избавиться от них даже с убытком для себя.
Любой другой в подобной ситуации постарался бы наверняка спасти хоть некую часть вложенных средств и поместить их в более выгодное предприятие
Однако покойный банкир, невзирая на все предостережения и советы, с неслыханным упорством стоял на своем. Он скупал все акции, которые поспешно распродавали вкладчики, в чем ему никто не препятствовал, ибо вести, поступавшие с рудников, были все более неутешительными. На шахтах обнаружился пласт мергеля, который, по мнению опытных специалистов, лежал на границе золотоносных пластов.
