Стивен Дональдсон - Появление темного и голодного бога. Прыжок во власть
– Аркенхилл, как далеко амнионские корабли? – спросил он прежним беззаботным тоном.
Оператор сканера тут же ответил:
– «Штиль» в получасе лета. С тех пор, как мы проскочили мимо амнионов, и после того, как капсула изменила курс, крейсер направился к планетоиду. Но когда мы начали спускаться на верфях «Купюра», он остановился на приличной дистанции.
Ник молча кивнул. Амнионы давали понять, что их манёвры не являются угрозой космопорту.
– «Затишье» гнался за нами до последнего Он начал торможение на критическом рубеже и выполнили его лучше нас. Это удалось ему только потому, что их крейсер двигался медленнее «Мечты капитана» – почти на девять десятых скорости света.
Аркенхилл взглянул на экран и добавил:
– Они могут совершить посадку примерно через восемь часов.
Ник покачал головой. Второй крейсер не пойдёт на посадку. Он будет висеть на орбите и угрожать своим сверхсветовым протонным излучателем, напоминая ему и Биллу, что любой человек, обманувший их, не улетит с верфей «Купюра» живым.
– Значит, у меня есть примерно полчаса на беседу с Биллом, – сказал он, размышляя вслух. – До того как «Штиль» совершит посадку. И пройдёт ещё четыре-пять часов, прежде чем «Затишье» займёт позицию для огневой поддержки первого крейсера. За это время я постараюсь так или иначе вытащить нас из переделки.
Он осмотрел людей на мостике. Никто не стал с ним спорить, и только Мика и Рэнсам посмели выдержать его взгляд. Лицо штурмана выражало тревогу и страх. Но взор Мики был хмурым и вызывающим – почти открыто скептическим. С каждой минутой она все явственнее демонстрировала своё недоверие.
– Скорц, – бросил Ник через плечо с наигранной небрежностью, которой на самом деле ещё не чувствовал, – позови меня, когда мы окажемся в десяти минутах от дока. Я буду у себя в каюте.
– Сделаем, капитан.
Саккорсо подошёл к командному пульту и склонился к Мике. Возможно, именно она и предала его. Мика отстранилась, словно не желала терпеть его прикосновения и чувствовать дыхание на своей щеке. Не обращая внимания на отчуждённость помощницы, Ник вкрадчиво прошептал:
– Я собираюсь делать свою работу. А ты делай свою. И в следующий раз, когда ты посмотришь на меня так, как сейчас, приготовься к худшему, – и, высказав эту угрозу, он с достоинством покинул мостик.
* * *Когда «Мечта капитана» входила в док, Ник находился около воздушного шлюза, с нетерпением ожидая разрешения на открытие люков.
Он убеждал себя в том, что уже восстановил свой талант победителя, однако его новый всплеск энергии казался таким же искусственным, как возбуждение Морн, дарованное зонным имплантом.
Почему амнионы так упорно хотели завладеть сё ребёнком? Что мальчишка представлял собой для них? Неужели он был нужен им только для того, чтобы разоблачить предательство Ника? Или Дэйвис имел какую-то ценность, о которой Ник пока не догадывался? Не зная ответов на эти вопросы, Саккорсо не мог оценить свою позицию и преимущества противника. Сколько Билл хотел получить, отдав мальчишку амнионам? И сколько он согласен потерять, отказывая в помощи Нику?
Саккорсо почти убедил себя в том, что готов ко всему. Но несмотря на это, в его кишках продолжалось гадкое ощущение, что Морн нанесла ему непоправимый вред – гораздо больший, чем он мог вынести.
– Через две минуты входим в док, – объявил по интеркому Скорц. – Приготовиться к невесомости.
Вот к невесомости Ник был готов. Сжав пальцами аварийные поручни, он ожидал окончания центробежного вращения «Мечты капитана» и перехода к притяжению Малого Танатоса.
Сила тяжести на планетоиде составляла примерно 0, 8 g. Сам по себе Малый Танатос не имел нужной массы для создания такой силы притяжения. Однако одним из побочных эффектов генератора плазмы, питавшего верфи «Купюра» электричеством, было увеличение результирующей плотности планетоида. И этого почти хватало для удобства.
Когда ботинки Ника оторвались от палубы, Скорц произнёс:
– Одна минута до стыковки.
Ник сжал зубы, отметая привычный страх перед заходом в док. Он был нелегалом: его выживание зависело от движения – его и «Мечты капитана». Даже когда он прилетал в безопасное место, ему не нравилось ограничивать свой корабль зажимами якорной стоянки. Но теперь Ник мог столкнуться с реальной возможностью, что его судно и он сам навсегда лишатся свободы.
Корпус передал толчок от соприкосновения. Через переборки донёсся лязг сцеплений и чмоканье присосок. Из воздуховодов верфей «Купюра» с шипением вырвался воздух. Ботинки Ника прилипли к полу, словно два магнита
– Ник, док готов для приёма пассажиров.
Сердитый голос в интеркоме принадлежал его помощнице.
– Мы переключаемся на их силовую установку.
Зная каждый звук и освещённость корабля, Ник уловил почти незаметное дрожание света – это изменились цепи подводки электропитания.
– Ник, нам держать двигатель на холостом ходу?
Чёрт бы её побрал! Ещё одно указание, которое он забыл дать экипажу. С трудом сдержав проклятье, Ник невозмутимо ответил:
– Хорошая идея. Будем действовать так, словно ожидаем разрешения на перелёт в ремонтный док.
И, помолчав, добавил:
– Закрой за мной шлюз. Никого не впускать и не выпускать, пока я не вернусь.
– Будет сделано, – с готовностью отозвалась она. Ник проверил показания внешних датчиков и набрал
на контрольной панели код для открытия двери воздушного шлюза. Его пальцы с силой вдавливали кнопки клавиатуры, словно он спешил – или чего-то боялся.
Как только Саккорсо вошёл в шлюз, внутренняя дверь за ним закрылась. Индикатор сообщил, что Мика задраила её. Добравшись до внешнего люка, он услышал по интеркому голос Сиба Макерна:
– Ник?
Нажав большим пальцем на тангенту микрофона, Саккорсо отозвался:
– Что?
– Я выяснил опознавательный код «Планёра» – того корабля, который подобрал Дэйвиса. Мы можем ошибаться – информация была намеренно запутана, – но, похоже, код тебя заинтересует.
Ник отогнал внезапное раздражение.
– Расскажешь позже. Сейчас нет времени.
Он спешил. Таймер оставил ему только полчаса. Ник знал, что амнионы, прилетев на верфи «Купюра», начнут влиять на ситуацию своим авторитетом. Отключив интерком, Саккорсо открыл внешний люк «Мечты капитана».
Всё было как на Станции Всех Свобод. Воздушный шлюз выходил на площадку с подковой сканера, который проверял визитёров на наличие оружия и радиоактивных веществ. Дальше, в конце прохода, ожидали двое охранников. Единственным отличием от амнионской станции было то, что охранники являлись людьми. Они уже нацелили на него своё оружие. Оба выглядели так, словно их доктора забыли – или, возможно, ничего не знали – о разнице между биопротезирующей и биокарающей хирургией. Ник привык к таким картинам, но они по-прежнему вызывали у него отвращение. Любой мужчина, которому оружие встраивалось в руку и который мог стрелять только по приказу, переданному Башней в его мозг, был чем-то хуже обычного человека – независимо от того, что он думал о своём усовершенствовании. Но в данном случае доктора не остановились на протезном оружии и встроенных в мозг передатчиках. В дополнение к этому каждый охранник имел вместо глаза оптический монитор. Фактически оба парня были живыми машинами – кусками снаряжения, называвшими себя людьми.
