Михаил Михеев - Путь домой
Матросы, которые, во главе с капитаном собрались посмотреть на интересный процесс обучения новичка, уже в скором времени разошлись задумчивые, а на Виноградова начали посматривать с опаской. Впрочем, уже на второй день к тренирующимся подошел капитан и попросил графа, раз уж он все равно занимается с Петром, потренировать и его самого – в море, знаете ли, всякое происходит, и абордажные схватки в этом мире были отнюдь не редкостью. Вскоре к ним присоединились и несколько матросов. Вообще, как заметил Петр, в этом мире сословные разграничения, конечно, были, но особого снобизма дворян по отношению к простым людям не замечалось, хотя, возможно, все дело было в том, что данная конкретная группа людей уже давно находилась в море, а в любом тесном коллективе многие условности сглаживаются. Да и граф, которому было откровенно скучно, тоже не против был лишний раз подвигаться и помахать железом. В результате, к концу недели тренировались уже практически все свободные от вахты члены экипажа, размахивая самым разным оружием – от изящной дворянской шпаги графа до абордажных топоров. Месяц, в общем, выдался нескучным и весьма познавательным – клинком Петр, во всяком случае, владеть научился пусть не на уровне мастера, но вполне сносно. К тому же, граф, на пару с женой, дали ему несколько уроков этикета, а заодно и местных реалий, так что теперь Петр мог изображать провинциального дворянина вполне достоверно.
Единственное, что портило настроение, были еда (кок все так же ухитрялся приготовить из не самой лучшей солонины нечто малосъедобное) и то, что спасенная Петром девушка, похоже, его тихо ненавидела. Во всяком случае, разговаривать с ним она не хотела категорически и, при его появлении, тут же отворачивалась, как будто уже сам его вид был ей неприятен. Вначале Петр списывал это на последствия шока, но через некоторое время ему это надоело, и он спросил графиню, в чем, собственно, дело.
Ответ его несколько удивил. Точнее, удивила его наглость спасенной им девицы – оказывается, она считала Петра виновным в том, что он ее вытащил, но даже не попытался спасти ее бабку и отца. Услышав это, Петр даже на мгновение потерял дар речи, а потом разразился длинной тирадой на тему того, что он вообще-то и девку эту (звали ее, кстати, Виктория) вытащил мало того, что случайно, так еще и с риском для жизни, что попытайся он вытащить остальных, ему вообще бы ничего не светило, а если вдуматься, делать это он был абсолютно не обязан. Графиня покивала головой, соглашаясь, и выдала что-то насчет женской логики (сама она, кстати, дамой была весьма рациональной и истериками не страдала), но смысл ее речи сводился к тому, что "разбирайся-ка ты, молодой человек, со своей проблемой сам – незачем кого попало спасать, да еще и на корабль за собой тащить". Оставалось плюнуть и пойти тренироваться дальше. Обидно… И ведь девчонка-то симпатичная – невысокая, худощавая, русые волосы заплетены в толстую косу. И лицо безо всякой косметики красивое. Впрочем, что сделано – то сделано, и нет смысла пытаться переиграть.
А вцелом плавание протекало вполне неплохо, хотя, кроме ежедневных тренировок, разнообразило его лишь периодическое появление в зоне прямой видимости каких-то крупных морских животных. Местного аналога китов, надо полагать. Штормов не было, ветра дули устойчивые и все попутные – как объяснил Петру капитан, это было сезонное явление, и большинство капитанов стараются подгадать так, чтобы проходить этот участок маршрута именно в это время. Если честно, они немного запоздали, но не настолько, чтобы это создало какие-либо неудобства. Вон, только купчина кривится да из каюты не вылезает, но это он зря – успеют они в назначенное время, если не случится ничего, чай, не в первый раз здесь ходят.
И впрямь, успели. Корабль пришвартовался у причала Вегаса за день до ежегодной ярмарки или, как ее здесь называли, большого торга. Точнее, за ночь – время было далеко за полдень, а мероприятие начиналось с утра. Почти сразу, прямо как по волшебству, материализовался какой-то мелкий таможенный чиновник, получил плату за стоянку, оформил бумаги и, скорее традиционно, чем всерьез, осмотрел корабль на предмет возможной контрабанды. Капитана здесь знали и, похоже, доверяли ему, так что, наскоро заглянув в трюм, чиновник выпил на пару с капитаном по рюмочке, взял пару серебряных монет (как понял Петр, это даже взяткой не считалось – так, почти официальный заработок) и убыл восвояси. Купец, радостный до неприличия, тут же организовал разгрузку судна и через пару часов уже исчез из поля зрения вместе со своим товаром. Граф с супругой, прихватив детей, уехали еще раньше – их прямо там, в порту ждала карета. То ли граф каким-то образом ухитрился передать весть о своем прибытии, то ли она каждый день тут стояла – непростой граф, честное слово не простой. Видать, и вправду шпион. А что граф… Ну и что? Шпионаж – занятие для дворянина вполне благородное. Да и кто знает, граф ли он вообще.
Петр уходил последним, у него оставалось еще небольшое дело к капитану, а тот был постоянно занят – руководил разгрузкой. Да еще Виктория никак не уходила – сидела на палубе возле кают, так, чтобы не мешать матросам, и непрерывно следила за Петром глазами. Зачем – непонятно, да и какая разница? Однако капитан, когда разгрузка закончилась и он обратил на Петра внимание, моментально все объяснил:
– Она ведь теперь твоя собственность, парень, по законам любого государства. Так что повесил ты себе якорь на шею… – и захохотал, довольный своей немудреной шуткой.
– И что мне с ней теперь делать? – мрачно спросил Петр.
– Да что хочешь – то и делай. Хочешь – продай, хочешь – подари, хочешь – еще как используй.
– Да пускай идет на все четыре стороны!
– А вот это не получится, – посерьезнел капитан. – Пропадет она. Ну, ты сам посуди – ни денег, ни документов, ни даже знакомых в этом городе… Крепостная сбежавшая, не иначе. Любой обидеть может, и ведь обидит. Или ты очень хорошего мнения о людях?
О людях Петр был самого что ни на есть поганого мнения. Да и в словах капитана насчет документов был резон. Для себя-то Петр документы справил запросто – просто посмотрел мельком на документы графа, а уж подделать этот примитив, без фотографий и нормальных печатей, было несложно, ни один местный умник не отличит. А вот для девушки сделать – как-то не подумал. Да и вообще ни о чем не подумал. Надо было с графом поговорить-посоветоваться, глядишь, помог бы или хоть посоветовал что, он, вроде, неплохой человек, да где же теперь его искать? С деньгами было проще – их у Петра пока что хватало, мог бы и поделиться. Однако он сделал еще одну попытку избавиться от неожиданной обузы:
