Айзек Азимов - Сны роботов
— Когда имеешь дело с гением, постоянно ждешь от него необычных поступков, не так ли?
— Может быть. Но насколько необычно вел себя этот конкретный гений?
— Этот, конкретный, ни с кем не разговаривал. А иногда и вовсе не работал.
— Оставался дома или отправлялся порыбачить?
— Нет. Приходил в лабораторию, садился за свой стол и просто сидел. Временами так продолжалось по несколько недель. Рэлсон не отвечал на вопросы, даже не поднимал взгляда, если кто-нибудь пытался с ним заговорить.
— А бывало так, что он совсем не приходил на работу?
— Вы хотите сказать, до настоящего случая? Никогда!
— Он не упоминал о намерении покончить с собой? Не заявлял, что будет чувствовать себя спокойно только в тюрьме?
— Нет.
— Вы уверены, что этот Джон Смит и есть Рэлсон?
— Почти. У него на правой щеке след от химического ожога, который ни с чем не перепутаешь.
— Хорошо. Пожалуй, мне все ясно. Теперь остается только переговорить с ним.
На этот раз тишина наступила надолго. Доктор Грант следовал за извивающейся линией дороги, а инспектор Дэррити перебрасывал перочинный нож из одной руки в другую.
Дежурный охранник открыл окошко и посмотрел на посетителей.
— Мы можем привести его сюда, инспектор.
— Не надо, - Доктор Грант покачал головой. - Лучше мы сами его навестим.
— Вы считаете такое поведение нормальным для Рэлсона, доктор Грант? - поинтересовался Дэррити. - Он что, способен напасть на охранника, когда тот будет выводить его из камеры?
— Не знаю, - ответил Грант.
Охранник развел в стороны мозолистые ладони. Наморщил толстый нос.
— Мы даже не входили к нему после того, как получили телеграмму из Вашингтона. Однако, по-моему, это совсем не наш клиент. Я буду только рад, если вы его заберете.
— Мы переговорим с ним в камере, - заявил Дэррити.
Они шли по узкому коридору, по обеим сторонам которого находились зарешеченные камеры. На них смотрели пустые, равнодушные глаза. Доктору Гранту стало немного не по себе.
— И все это время его держали здесь? - спросил он.
Дэррити промолчал.
Наконец охранник, который вел их за собой, остановился:
— Вот его камера.
— Это доктор Рэлсон? - спросил Дэррити.
Доктор Грант молча посмотрел на человека, лежащего на койке. Когда они подошли к камере, тот приподнялся на локте; казалось, он пытается вжаться в стену, чтобы стать невидимым. Редкие, песочного цвета волосы, хрупкое тело, пустые, голубые глаза. На правой щеке розоватый шрам в форме головастика.
— Да, - наконец сказал доктор Грант, - это Рэлсон.
Охранник открыл дверь и вошел внутрь, но инспектор Дэррити жестом предложил ему выйти.
Рэлсон молча наблюдал за происходящим. Он подобрал под себя ноги и еще сильнее попытался прижаться к стене. На горле отчаянно заходил кадык.
— Доктор Элвуд Рэлсон? - негромко спросил Дэррити.
— Что вам нужно? - К удивлению инспектора, у Рэлсона оказался густой баритон.
— Может, перейдем в другое помещение? Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
— Нет! Оставьте меня в покое!
— Доктор Рэлсон, - вмешался Грант, - я приехал сюда, чтобы попросить вас вернуться на работу.
Рэлсон посмотрел на ученого, и в его глазах промелькнуло какое-то чувство, отличное от страха.
— Привет, Грант. - Он встал с койки. - Послушайте, я пытался убедить их перевести меня в камеру, где стены обиты каким-нибудь мягким материалом. Походатайствуйте за меня, а? Грант, вы же меня знаете, я не стал бы настаивать, если бы отчаянно в этом не нуждался. Только жестокая необходимость заставляет меня обратиться к вам с такой просьбой. Я не могу находиться рядом с этими твердыми стенами, все время возникает желание... начать биться... - Он с силой ударил ладонью по серой каменной стене.
Дэррити задумался, вытащил свой перочинный нож и открыл сверкающее лезвие. Потом тщательно поскреб ноготь большого пальца и спросил:
— Вы бы не хотели встретиться с врачом?
Рэлсон ничего не ответил. Он, не отрываясь, следил за сверкающим металлом - рот чуть приоткрылся, губы стали влажными, неровное дыхание с хрипом вырывалось из груди.
— Уберите это! - с трудом выговорил он наконец.
— Что убрать? - удивленно спросил Дэррити.
— Нож. Не держите его передо мной. Я не могу на него смотреть.
— А почему? - Дэррити выставил перед собой нож. - С ним что-нибудь не так? Это хороший нож.
Рэлсон прыгнул вперед. Дэррити сделал быстрый шаг назад и левой рукой перехватил кисть ученого. Поднял нож высоко в воздух.
— В чем дело, Рэлсон? Что вам нужно?
Грант начал было протестовать, но Дэррити только отмахнулся от него.
— Что вы хотите, Рэлсон?
Рэлсон тянулся вверх, за ножом, однако сильная рука инспектора заставила его согнуться.
— Дайте нож, - прошептал он.
— Зачем, Рэлсон? Что вы собираетесь с ним делать?
— Пожалуйста. Я должен... - В его голосе звучала мольба. - Я должен покончить счеты с жизнью.
— Вы хотите умереть?
— Нет. Но я должен.
Дэррити сильно толкнул его. Рэлсон отлетел назад, плюхнулся на койку так, что та протестующе заскрипела. Медленно, глядя Рэлсону в глаза, Дэррити сложил перочинный нож и засунул его в карман. Рэлсон молча закрыл лицо руками, его плечи задрожали.
Из коридора послышались крики - другие заключенные начали реагировать на шум, возникший в камере Рэлсона. Вбежал охранник.
Дэррити повернулся к нему:
— Все в порядке.
Он вытирал руки большим белым носовым платком.
— Я думаю, придется пригласить врача.
Доктор Готфрид Блуштейн был смуглым невысоким человеком, говорящим с легким австрийским акцентом. Ему не хватало лишь маленькой козлиной бородки - так обычно изображают на карикатурах психиатров. Доктор Блуштейн внимательно изучал Гранта, оценивал его, делая лишь одному ему понятные выводы - теперь это происходило машинально, всякий раз, когда он знакомился с новым человеком.
— Вы нарисовали довольно любопытную картину. Рассказали об очень талантливом ученом, может быть, даже гении. Он чувствовал себя неловко, общаясь с другими людьми, не вписывался в научную среду, хотя его успехи ни у кого не вызывали сомнений. Возможно, он нашел иное окружение, в котором ему было комфортно.
— Я вас не понимаю.
— Мало кому удается отыскать близких по духу людей в том месте, где приходится работать. Достаточно часто люди пытаются компенсировать недостаток общения, играя на музыкальных инструментах, отправляясь в горы или вступая в какой-нибудь клуб. Иными словами, создается совсем другой круг общения, в котором такой человек чувствует себя как дома. И это окружение может не иметь ни малейшего отношения к его основной работе. Так человек пытается вносить разнообразие в свою жизнь далеко не худший способ. - Психиатр улыбнулся и добавил: - Я, например, собираю марки и являюсь активным членом Американского общества филателистов.
