Дональд Уэстлейк - Все дозволено
ТОМ
Я решил, что самое лучшее - это быть энергичным и деловым, и потому уверенным тоном сказал: - Внимательно слушайте мои инструкции. Вам придется одной войти в хранилище, поэтому вы должны знать, что вынести оттуда. Она не смотрела на меня. Устремив взгляд вперед, лишь кивнула и прошептала едва слышно: - Да. - Ее лицо было напряженным, кожа на скулах натянулась, глаза широко раскрыты. - Нам нужны облигации на предъявителя, - неторопливо продолжал я. Вы меня понимаете? - Да. - Хорошо, - сказал я. - Итак, нам не нужны облигации стоимостью свыше ста тысяч долларов, но и меньше двадцати тысяч тоже, и мы хотим, чтобы в общей сумме они составили десять миллионов. Тут она удивленно взглянула на меня, но сразу же вновь отвела глаза. - Хорошо. - Не сомневаюсь, что вы будете умницей и сделаете все, что нужно, но хочу кое о чем напомнить. Мой партнер сидит в кабинете вашего босса и ему видно по телевизору и то место, где находится охранник. Если вы попытаетесь заговорить с ним или сделать что-нибудь, чего не должны делать в хранилище, он это увидит. - Я не стану ничего делать, - сказала она, охваченная ужасом. - Знаю, что не станете, - бодрым тоном уверил я. - Я просто подумал, что следует напомнить вам, вот и все, но я знаю, что вы ничего не сделаете. Мы проходили через одно из больших помещений, в котором за всеми столами было пусто, а у окон толпились люди. Тридцать - сорок человек, все спиной к нам, все смотрели на парад. В дверях у выхода в коридор, который вел направо, мисс Эмерсон внезапно споткнулась. Я автоматически вытянул руку, чтобы помочь ей удержаться на ногах, и она в ужасе отпрянула от меня, побледнев еще больше. Устояв на ногах только благодаря страху, она, пошатываясь, вышла в коридор и прислонилась к стене. Я последовал за ней, посмотрел направо и убедился, что мы одни. - Спокойнее, - сказал я быстро и негромко: боялся, что она сейчас закричит. - Спокойнее, никто не собирается обидеть вас. Ее правая рука снова коснулась горла - так же, как в кабинете. Я видел, что она пытается глубоко вздохнуть, взять себя в руки. И она взяла себя в руки, ей это удалось. Я молча ждал, наконец она прошептала: - Уже все в порядке. - Конечно, в порядке, - заверил я. - Вы прекрасно со всем справитесь. Не о чем беспокоиться, уверяю вас: единственное, что нам нужно, это деньги, и отнюдь не ваши, так что - чего бояться? - Я улыбнулся, разводя руками. Она кивнула и наконец отошла от стены, но не ответила на мою улыбку и, насколько это было возможно, избегала встречаться со мной взглядом. Мы вместе прошли по коридору, и вскоре она показала на закрытую дверь: - Это приемная хранилища. Там должен находиться охранник... Само хранилище - дальше... - Я подожду здесь, - сказал я. - Ну, вы знаете, что мне нужно. Не глядя на меня, она кивнула - резким, отрывистым движением. - Повторите, - потребовал я. - Не принимайте близко к сердцу, не расстраивайтесь, просто повторите то, что я сказал. Ей пришлось откашляться, потом она монотонно заговорила: - Вам нужны облигации на предъявителя. Не свыше ста тысяч, но и не ниже двадцати тысяч. - В общей сумме? - Десять миллионов долларов. - Правильно, - кивнул я. - И помните, мой партнер следит за вами, Можете быть спокойны. - Она по-прежнему не смотрела на меня. - Теперь идти? - Конечно. Она открыла дверь и вошла, а я прислонился к стене и стал ждать: либо десяти миллионов долларов, либо грома небесного.
ДЖО
Когда я поставил стул за столом Истпула, то сделал это только для вида. Я не собирался сидеть: слишком велико было напряжение. И все же лучше всего можно было приглядывать за Истпулом и телевизионными экранами из-за его стола. Поэтому я позволил ему сидеть, а сам встал позади него, прислонившись - спиной к углу стены между окнами, откуда видно было и комнату, и улицу. Трудно было ждать, ничего не делая... Но вот - оживление на одном из телевизионных экранов! Истпул тоже это заметил и весь напрягся. Секретарша вошла в приемную хранилища. Она стояла спиной ко мне, я не мог видеть ее лица. Но мне было видно охранника. Он посмотрел на нее и широко улыбнулся. Вероятно, она не сказала ему ничего лишнего, потому что улыбка не исчезла ни на секунду. Секретарша склонилась, чтобы расписаться в листе регистрации, потом вошла в хранилище. Я напряженно следил за охранником, но он не делал ничего подозрительного. Даже не удосужился посмотреть на подпись, а тут же снова открыл свою газету. Теперь я видел ее на другом экране. Она вошла в хранилище, осмотрелась и бросила взгляд на камеру. Как будто чувствовала, что я за ней наблюдаю. Я перевел глаза на экран, показывающий приемную конторы. Оба охранника прислонились к стойке, беседуя друг с другом. Ни один из них не обращал внимания на экраны. В хранилище секретарша открыла один из ящичков, пребрала содержимое и вынула лист плотной бумаги, похожий на диплом об окончании средней школы. Потом открыла второй ящик, положила этот лист сверху и вернулась к первому ящику, чтобы выбрать еще несколько листков. Я надеялся, что она выбирает нужное. Очень уж не хотелось обнаружить дома, что мы прошли через все это ради кучи бумаг, которыми не сможем воспользоваться. Времени у нее уходило чертовски много. Она доставала бумагу за бумагой и большинство из них запихивала обратно в ящик. Почему так долго? Мы не должны пропустить парад, это часть нашего плана. Я посмотрел в окно. Астронавты станут кульминацией всего парада, и именно в этом месте низвергнется поток серпантина... На экране девушка в хранилище все еще рылась в ящике. - Быстрее, - прошептал я, но очень тихо, чтобы не услышал Истпул. Быстрее, быстрее, быстрее... Однако все шло по-прежнему медленно. Теперь стопка бумаги на втором ящике стала намного толще, но секретарша еще не кончила работу. Мы захотели слишком много, вот в чем дело. Нам бы следовало ограничиться половиной. Пять миллионов, это значило бы по полмиллиона каждому. Пятьсот тысяч долларов - кому нужно больше? Это почти мой сорокалетний оклад. Мы пожадничали, и теперь фактор времени мог нас погубить. Быстрее, черт возьми, быстрее! Оживление. Я посмотрел на верхний экран справа - приемная конторы. Там открылась дверь лифта и из него вышли три патрульных в форме, они направились к двум охранникам у стойки. Я быстро опустил руку на плечо Истпула. Он весь подобрался и подрагивал от волнения. Мое горло настолько пересохло, что голос прозвучал, как скрежет ржавой пружины: - Что происходит? Полицейские остановились у стойки, заговорили с охранниками Один из охранников повернулся к телефону. Я сжал плечо Истпула. - Что происходит? - Н-н-не знаю. - Он боялся за свою жизнь, и с полным на то основанием. - Клянусь, не знаю, - выдавил он. Охранник набирал номер. На экране с изображением хранилища эта дура секретарша все еще копалась в бумагах, выбирая по одной. Остальные экраны вели себя прекрасно. На столе Истпула зазвонил телефон. Истпул в ужасе уставился на него. Его голова дергалась. Моя тоже. Я с трудом расстегнул кобуру, вынул револьвер. - Клянусь богом, - прохрипел я, - вы конченый человек. - Именно это я и имел в виду. Я думал, что мы оба мертвецы, а если я мертвец, то и Истпул тоже. Истпул поднял руки. Он не знал, что сказать или сделать. Он действительно и по-настоящему этого не знал. Я пинком отшвырнул свой стул и присел рядом с Истпулом, чтобы можно было слышать разговор по телефону и одновременно следить за экранами. Дуло револьвера я ткнул Истпулу в бок. - Отвечайте, - прошипел я. - И будьте очень осторожны. Ему потребовалось секунды две, чтобы взять себя в руки. Я не торопил его, и вот он протянул руку, поднял трубку и сказал: - Да? Мне удалось разобрать не больше половины слов, которые сказал ему охранник. Но голос его звучал спокойно. - Но разве им необходимо?.. - спросил в телефон Истпул. - Ну, минутку. Минутку. - Он закрыл трубку ладонью и, повернувшись, пояснил мне: - Они пришли проверить, как обеспечивается безопасность астронавтов. Я неотступно следил за экранами. - Чего они хотят? - Просто встать у окон. - Черт возьми, - буркнул я. Ну почему эти идиоты не пошли вылавливать снайперов на крыше? - Черт возьми... - Я не виноват, - заныл Истпул. - Я не знал, что они... - Молчите, молчите! - Я пытался думать, пытался решить, что делать. Он не мог отказать им, это выглядело бы подозрительно. - Слушайте, сказал я. - Пусть становятся, где хотят, но не в этом кабинете. Так и скажите. Истпул согласно кивнул, быстро и нервно. - Да, - сказал он в трубку. - Передайте, что я не возражаю. Один из вас пусть проводит их Но я не хочу, чтобы кто-то был здесь. Только не в моем кабинете. Я смог прочитать по губам охранника, как он говорит: "Да, сэр". Истпул повесил трубку, и охранник тоже. Охранник повернулся к полицейским, что-то сказал им, а затем обошел вокруг стойки, намереваясь провести их в служебные помещения. Я посмотрел на экран с изображением хранилища - там девушка наконец закончила свои труды. С полными руками бумаг она повернулась к двери. Я снова ткнул Истпула револьвером. - Звоните в хранилище! Я хочу поговорить с этой девушкой. - Никакого телефона в... - В приемную! В приемную! Ради бога, звоните! Он потянулся к телефону. Теперь уже девушка была не в поле зрения камеры. На экране с изображением приемной я увидел, как она проходит через дверь. Стопка бумаг в ее руках была толщиной дюйма три, такая же, примерно, как две обычные книги, но, конечно, сбита несколько свободнее. Там было около ста пятидесяти листов бумаги. Истпул набирал трехзначный номер. Охранник в приемной повернул голову, когда вошла девушка, увидел стопку бумаги, которую она несла, и вскочил на ноги, чтобы помочь открыть ей дверь в холл. Я все время тыкал Истпула в бок револьвером. - Быстрее! - повторял я. - Быстрее! Охранник и девушка приближались к объектива камеры, через секунду их не будет видно. - Живее, - торопил я. Мне хотелось стрелять во все, что я видел: в Истпула, в телевизионные экраны, в астронавтов на улице... - Телефон звонит, - пролепетал Истпул, все еще не пришедший в себя, все еще пытающийся показать, что он помогает. И как раз перед тем как охранник скрылся из виду, я увидел, что он оглянулся через плечо на телефон. Но он был вежлив, это уж точно. Прежде всего - дама. Он не останавливался, он исчез. Исчезла и девушка. - Он звонит, - повторил в отчаянии Истпул, и мне показалось, что он сейчас заплачет. Охранник появился снова, один, он шел к телефону. Я нагнулся и хлопнул свободной рукой по рычагу телефона, прервав связь. На экране охранник взял трубку. Можно было видеть, как он несколько раз повторяет "алло" с недоуменным и обиженным видом. Истпул весь трясся и готов был свалиться со стула. Уставясь на меня, он повторял: - Я пытался! Я пытался! Я делал все, что вы говорили, я старался! - Молчать, молчать, молчать! - Те полицейские давно уже во внутренних помещениях конторы. Том и девушка непременно пройдут по всем кабинетам, а Том ничего не знает об этих трех полицейских. Истпул дышал учащенно, со свистом. На шести экранах все было нормально. Я внимательно смотрел на них, покусывая верхнюю губу, и наконец произнес: - Телефон на их пути... Каким путем они пойдут назад? Истпул непонимающе уставился на меня. - Черт вас побери, каким путем они пойдут? - Я пытаюсь сообразить! - Если что-нибудь случится, - предупредил я его, тряхнув револьвером, - черт побери, если что-нибудь случится, вы умрете первым. Трясущейся рукой он потянулся к телефону.
