Олег Дивов - Дама с собачкой
Кэрол с сомнением оглядывала пса.
– Бренди, пожалуй. Зандер, что значит «не кусается»? Ты же привез этого монстра с Сибири, а там не собаки даже, а киборги! Они машину прокусить могут, не то что человека!
– С Сибири я привез другую собаку. Брюс с Клариона. Строго говоря, это собака Деллы, а не моя. А Василиса с Сибири сейчас занята, у нее недавно родились щенки.
– Так она не киборг?
– Почему?
– У киборгов не бывает детей.
– У сибирских – бывают, – терпеливо сообщил Маккинби. – А вот с модными киборгами от «Энимоушен», про которых говорят, будто они венец инженерной мысли, я бы тебе связываться не советовал в принципе.
Тед подал бренди и пепельницу. Кэрол достала сигареты и сказала:
– Я бросила. Так, иногда позволяю себе. А эти щенки – они такие же злобные? Мне говорили, что злоба у собак – следствие искусственного воспитания. И щенка от самой злобной собаки можно воспитать добрым. Если, конечно, пригласить кинолога.
– В известных пределах. Достаточно легко добиться, чтобы собака была ласковой к хозяину и его семье. Но снять агрессию совсем – не получится. Это врожденное и наследуемое качество. На чужих собака все равно может кинуться.
– Мне наплевать на чужих. Пусть любит только меня и Августу. Ладно, так и быть, еще Дика. Детенышей твоего монстра можно так воспитать?
Маккинби потер переносицу.
– Теоретически. Что это ты собаками заинтересовалась?
Кэрол отпила бренди и пояснила:
– Я больше так не могу. Моя дочь – чудовище. Ты не представляешь. Она заявила, что любит пауков!!! Боже мой, я вчера чуть не умерла с перепугу, потому что она принесла мне совершенно отвратительного паука прямо в кровать! Я впервые в жизни отшлепала дочь так, что она вопила на весь дом! Но она все равно ничего не поняла! Да провались все пропадом, я согласна на котеночка, щеночка, хомячка и даже крысенка. Если ей так нравится все дикое и агрессивное, пусть это будет какой-нибудь лесной кот, или сибирская овчарка, или пиранья в аквариуме, пусть это будет живой удав или ворона! Но ее интересуют самые отвратительные твари. Ей хочется скорпиона или паука, согласна на тараканов! Представляешь?! Она, так и быть, согласна на тараканов! А упрямая – сил моих больше нет. Это какой-то кошмар. Вот как упрется и знай твердит свое. В кого только уродилась, не понимаю. Добро еще, была бы действительно твоя… Но ей же совершенно не в кого быть такой несносной!
– В тебя, – предположил Маккинби.
Кэрол окинула его растерянным взглядом:
– Ты хочешь сказать, что я упряма и своевольна? Я?!
– Конечно. Ты чрезвычайно упорна и последовательна. Ты всегда была целеустремленной и волевой девушкой. Я ни капельки не удивлен, что твоя дочь такая же.
Кэрол отвела глаза. Комплимент понравился ей.
– Я бы не советовал тебе заводить собаку, – продолжал Маккинби. – Если твоя дочь будет недовольна подарком, с собакой придется заниматься тебе. А ты их боишься.
– Ну вот еще. То есть я думала, что боюсь. О, теперь я знаю, что собаки – ничто на фоне пауков! Собаки теплые и пушистые, у них всего четыре ноги и глаза, похожие на глаза, а не на фонари. – Кэрол допила бренди.
– Да, а еще у собак есть привычка поедать насекомых. И может выйти конфликт, когда твоя собака слопает любимых тараканов твоей дочери.
– О! – воскликнула Кэрол. – Ты убедил меня. Решено. Я заведу собаку. Кстати, а где твоя секретарша?
– В отпуске.
– Интересно, – процедила Кэрол. – Я вчера ее видела – она ни слова не сказала.
– Не знала. Я выпроводил ее уже после того, как она от тебя вернулась.
– Еще интереснее. Она сказала, зачем я приглашала ее?
– Разумеется. Тебе сразу ответить? Оставь эту затею.
– Сама как-нибудь разберусь.
– Кэрол, тебе ведь об этой рукописи сказали в универе?
– Да. Я даже видела несколько страниц – копии, конечно. Там неповторимый стиль…
– Кэрол, это подделка, – перебил Маккинби.
– Зандер, из нас двоих источниковед – я, а не ты. Ты недоучка.
– Кэрол, эту штуку сфабриковали ради того, чтобы посадить в лужу меня. Мне дали не несколько страниц, а четыре главы. Я на втором абзаце сказал, что это подделка, и объяснил почему. Если тебе нужна именно эта рукопись – не вопрос, я достану ее. Но умоляю – не позорься. Это новодел.
– Достанешь оригинал?
– Конечно.
– Достань.
Маккинби опустил руку, открыл ящик стола, вынул тщательно запечатанную плоскую коробку и протянул ее Кэрол:
– Держи. Осторожно, тяжелая – все-таки аутентичная бумага.
Кэрол непритворно удивилась:
– И давно она у тебя?
– Со второго курса. Я отобрал, чтоб ее не подсунули тебе. Мы тогда уже развелись, но зла тебе я не желал. Просто представил, как тебе будет тяжело пережить это разочарование.
Она бережно приняла коробку.
– И никакой надежды, что она хотя бы по черновикам Мэрилин написана?
– Ни-ка-ких. Но, знаешь, у меня по этому поводу есть встречное предложение.
Кэрол заметно огорчилась и предложений не хотела. Но притворилась вежливой.
– Мистификация, – коротко сказал Маккинби.
Кэрол выразительно поморщилась.
– Нет, это не то, что ты подумала. Мы сделаем настоящую мистификацию. Мы с тобой вдвоем доработаем этот роман… Кстати, я читал – сама по себе вещь роскошная. Она просто обречена на успех – оторваться невозможно. Опубликуем. И поглядим, как обделается все это «научное сообщество». Пару филологов, которые могут нас выдать, я предупрежу, чтобы помалкивали. А остальные – пусть.
– А автор? Если новодел…
– Автору я заплатил еще тогда. В том числе и за отказ от авторства. Владелец этого романа – я. Со всеми правами.
– Хм.
– Мне самому интересно, сколько человек с нашего курса не распознают новодел.
– Это да. Говоришь, рукопись имеет коммерческую ценность?
– Имеет.
– Хорошо. Я прочту и скажу, что думаю. Но идея мне нравится. Нам бы еще филолога в компанию…
– Эмбер Мелроуз-Рассел?
– Думаешь? Она сильный филолог, но викторианка.
– Для начала она прекрасный стилизатор.
– Я поговорю с ней. – Кэрол протянула ему опустевший бокал: – За это надо выпить. Ты как хочешь, а мне после пауков необходимо.
Пока Маккинби наполнял ее бокал, она решительно вскрыла упаковку и быстро просмотрела первые листы рукописи. Брови Кэрол сдвинулись, лицо сделалось холодным и отрешенным. Она читала по диагонали, иногда возвращаясь к предыдущим абзацам. Маккинби подал ей бренди. Кэрол отложила рукопись, снова закурила. Пригубила.
– Ты прав. Коммерческий потенциал есть. Но, Зандер, я тоже распознала бы подделку. Должна отметить, стилизация отличная и фактура есть, но… но в нашем семейном архиве хранятся редкие интервью с Мэрилин. С ее живой, нередактированной речью. Про этот текст можно сказать, что его делали по рассказам Мэрилин – только ее руки тут нет. На прямой речи разница заметна. – Она очень вкусно затянулась, запив дым бренди. – Дженни Сава писала?
