Артем Каменистый - Запретный Мир
— Понятно. А скажи вот что, Ахмед цохван?
— Да.
— Но ты же видела, он был ранен, но не взорвался. Почему?
— Он другой цохван, я не знать. Я не атон, не имин, я дэйко. Я мало знать.
— Что такое дэйко?
— Это плохо. Мне нет никогда к атону, мне не петь имин. Мне могут хотеть заставлять умирать.
В глазах девушки показались слезы. Сердце Робина дрогнуло, он обнял малышку, успокаивающе погладил по спине.
— Я мало что понял из твоих слов, но догадался, дэйко быть не очень весело. Успокойся, здесь ты не дэйко, никто тебя не обидит. Я поговорю с Густавом, он будет обходить тебя десятой дорогой.
Робин выходил из реки, где мылся в стороне от лагеря, и замер. На берегу возле его одежды, поджав к груди ноги, сидела Елена.
— Эй, красавица, ты бы отвернулась, что ли.
— А зачем? Я хочу на тебя посмотреть.
Пожав плечами, Робин с напускным безразличием выбрался на сушу, поспешно отряхнул воду, стал натягивать одежду на влажное тело, мысленно проклиная бесстыжую нимфоманку. Ее насмешливый взгляд не покидал его ни на мгновение.
— Ну, и как впечатление? — одевшись, спросил он.
— У тебя очень красивое тело. Мне понравилось. Не хочешь взглянуть на мое?
— Спасибо, как-нибудь в другой раз.
— Ну, надо же, чем же я хуже твоей Саты? Неужели эта зеленая девчонка умеет что-то особенное, чего не умею я? Может, просветишь?
— Между нами ничего не было, это знают все, тут ничего не скроешь.
— Обманывать нехорошо. Вы только что так мило обнимались, прямо как голубки, приятно было смотреть.
Посмотрев на Елену с сожалением, Робин спокойно констатировал:
— Ты воспринимаешь весь мир через призму своей испорченности. Учти, она иногда здорово искажает картину.
— Так тебе не нравятся испорченные женщины?
— Честно говоря — нет. Так что извини, пойду я.
— Смотри, когда передумаешь, может быть поздно.
— Как-нибудь переживу.
Робин поднял оружие и не спеша направился к лагерю. Девушка смотрела ему вслед, в глазах угасла насмешка, сменившись обиженно-растерянным выражением. Слепым, рефлекторным движением она зачерпнула горсть крупного песка, сжала в руке, палец что-то укололо. Очнувшись, она со злобой швырнула содержимое ладони в воду и, встав, пошла на свет костра.
— Великий, мы нашли место, где цохваны провели ночь… — Голос охотника был почтителен, но сам он не терял достоинство.
— Как твое имя? — спросил Зардрак.
— Меня называют Тукс Длинный Лук.
— Тукс, что ты видел в том месте?
— Цохваны нарвали много веток, сложили их в кучи и спали на них. Они жгли очень большой костер, когда я отыскал это место, угли еще не остыли. Вокруг были обгрызенные кости разных птиц и нагусов. В кустах я нашел кучи кала, и там были странные вещи.
Охотник протянул жрецу что-то похожее на смятую тряпку. Странный материал был почти невесом и шелестел при сгибании. Зардрак понюхал находку, брезгливо скривился от явного запаха дерьма.
— Куда ушли цохваны?
— Великий, они отправились в сторону Большого озера. Я не пошел за ними, мне не было приказано выследить их.
— Тукс, имины нашли это в голове убитого нура. Ты знаешь, что это такое?
Охотник повертел увесистый, продолговатый медный конус, внимательно рассмотрел со всех сторон, подбросил в ладони.
— Великий, я видел страшные раны в головах священных нуров. Они будто бы нанесены стрелами, хотя только проклятый цохван сможет пронзить могучую голову лесного стража. Но это непохоже на оставленный наконечник, такую вещь трудно прикрепить к древку. И медь здесь только сверху, внутри что-то другое, оно тяжелее сотума или меркита. Я не знаю, что это такое.
Зардрак задумчиво покачал головой. Слова Тукса подтверждали его выводы. Обернувшись, он в очередной раз окинул взглядом место кровавой битвы. Десятки поселян стаскивали тела к возводимой пирамиде погребального костра, на многих лицах застыл страх, большинство ни разу не видело такого количества трупов, а уж мертвые нуры могли напугать любого крестьянина.
— Тукс, ты сам вызвался идти по следу, оставил других охотников. Почему?
— Великий, я один из лучших следопытов Вертины. В лесу от меня не спрячется даже блас. Как не страшны цохваны, я всегда увижу их раньше и не дам заметить себя. Другие охотники не столь искусны и могли бы меня выдать своим шумом.
— Я вижу, тебя не пугает это ужасное место. Ты уже воевал?
— Великий, я участвовал во многих битвах, а два года назад был в рядах вашего войска в долине Костей. Там погибло четырежды вдесятеро больше людей и семь священных нуров. Меня не напугать холодными трупами.
— Тукс, ты мне понравился. Я дам тебе важное задание, и если ты выполнишь его хорошо, то будешь возвышен и награжден. Неотложные дела требуют моего присутствия в Заоблачном храме. Я не могу здесь больше оставаться. Ты должен выследить убийц, узнать о них как можно больше. У меня есть большое подозрение, что это просто разведчики от еретиков с побережья, цохваны так никогда не действуют. Следи за ними до самого полнолуния, затем иди к Заоблачному храму, найди там меня. Вот, возьми это кольцо, тебя пропустит стража на перевале, а любой атон или имин окажет помощь.
— Великий, прости мне мою дерзость, но разве мы не станем преследовать цохванов? Они двигаются медленно, их несложно догнать. Ведь здесь собрана немалая сила — более сотни поселян. Среди них много охотников, есть бывшие воины, а цохванов совсем мало.
— Тукс, твой вопрос меня сильно разочаровал. Взгляни, — Зардрак обвел рукой место побоища, — неведомые враги убили всех этих людей с великой легкостью. Они не потеряли ни одного своего. Нет, с ними не справиться столь малыми силами, а поражение такого большого отряда посеет панику во всех окрестных селениях. Потому ты и должен узнать о врагах как можно больше. Известный противник — это уязвимый противник.
Глава 8
Двенадцать дней маленький отряд спускался по реке. Движение все более замедлялось — мешали многочисленные овраги, поросшие густым кустарником, временами путники начинали петлять в лабиринте пойменных озер, с трудом находя путь среди стариц. Очень часто встречались следы былого великолепия этого пустынного края. Земляне пересекали заросшие поля и дороги, пожарища, оставленные на месте больших селений, лесные вырубки. Однажды видели величественные руины древнего храма, с довольно заметными следами копоти на уцелевших стенах. Всех потрясли остатки двух великолепных барельефов, изображавших драконов, летевших навстречу друг другу. Качество работы было изумительным, это был настоящий шедевр. Все указывало на былое многолюдье этих пустынных земель, где сейчас остались только редкие маленькие деревеньки.
