Майкл Крайтон - Затерянный мир
– Прошу прощения, что так вышло, – сказала Гелман, отведя Яна к крану и обмыв ему руку. – Но мне показалось, что лучше было тебе прийти сюда, пока все мои сотрудники на еженедельной конференции.
– Почему же лучше?
– А потому, что ты передал нам очень интересные образцы, Ян. Очень интересные! – Она вытерла насухо его руку, потом внимательно осмотрела. – Ну, ничего страшного, жить будешь.
– И что с образцами?
– Сам знаешь, они очень неоднозначны. Кстати, их добыли в Коста-Рике?
– Почему ты спрашиваешь? – Малкольму пришлось приложить усилие, чтобы голос звучал ровно.
– Потому что ходят сплетни, что там появляются неизвестные животные. А это именно неизвестное науке животное, Ян.
Элизабет провела его в небольшую приемную. Малкольм рухнул в кресло и положил трость на стол. Гелман приглушила освещение и включила проектор.
– Ладно. Вот увеличенное изображение первичного материала, пока мы не приступили к исследованиям. Как видно, он состоит из фрагмента ткани животного, процесс омертвления наступил уже давно. Размеры ткани – четыре на шесть сантиметров. К ней прикреплена зеленая пластиковая бирка, квадратная, со стороной в два сантиметра. Образец ткани был отделен ножом, но не особо острым.
Малкольм кивнул:
– Ты что, Ян, отхватил его перочинным ножом?
– Что-то в этом роде.
– Хорошо. Сперва рассмотрим образец ткани. – Слайд сменился изображением под микроскопом. – Это увеличенный гистологический срез покровного эпидермиса. Вот эти пробелы с неровными рваными краями – места, где поверхность кожи подверглась посмертным некротическим изменениям. Но самое интересное здесь – это посторонние клеточные включения в эпидермис. Видите, как много здесь хроматофоров, пигментных клеток? На разрезе хорошо заметно неравномерное распределение меланофоров и аллофоров. В целом рисунок эпидермиса напоминает таковой у лацерты или амблиринхуса.
– Это такие ящерицы? – поинтересовался Малкольм.
– Да. Сильно смахивает на ящерицу... хотя картина не совсем типичная.
Она увеличила изображение левой части снимка.
– Видишь вот эту клетку, с таким легким ободком? Мы решили, что это мышца. Хроматофоры могут произвольно открываться и закрываться. Значит, это животное может менять окраску, как хамелеон. А вон там, видишь большой овал со светлым центром? Это пора бедренной мускусной железы. В середине наличествует плотная субстанция, которую мы до сих пор анализируем. Но предварительное заключение – это самец, только у ящериц-самцов имеются бедренные железы.
– Ясно, – кивнул Малкольм.
Слайд снова сменился. Перед Яном возникло нечто, похожее на пористую губку.
– Рассмотрим поглубже. Это подкожные слои. Они нарушены из-за пузырьков газа, который выделился в результате разложения тканей. Но можно разглядеть сосуды – вот один, вон там второй, – окруженные гладкой мышечной тканью. Это не характерно для ящериц. Собственно, такого не увидишь ни у ящериц, ни у каких-либо иных рептилий.
– Другими словами, это похоже на теплокровных?
– Именно, – согласилась Гелман. – Ну, не млекопитающих, но птиц наверняка. Я бы сказала, что это был... гм, дохлый пеликан. Или что-то подобное.
– Угу.
– Только вот у пеликанов нет такой кожи.
– Понятно.
– Без перьев.
– Ага.
– Дальше, – продолжила Гелман. – Нам удалось извлечь толику крови из сосудов. Немного, но достаточно для анализа под микроскопом. Вот.
Слайд сменился. Появилось несколько клеток, в основном красных, и одна-единственная бесформенная белая клетка. Неприятное зрелище.
– Я не специалист, – проворчал Ян.
– Ничего страшного, я сейчас все проясню. Во-первых, красные клетки обладают ядром. Это характерно для птиц, а не млекопитающих. Во-вторых, необычный гемоглобин, отличающийся от гемоглобина остальных ящериц. В-третьих, расплывчатая структура белой клетки. У нас недостаточно материала, чтобы определить все точно, но есть подозрения, что это существо обладало необычайно высоким иммунитетом.
– И что? – пожал плечами Малкольм.
– Не знаю, из этого экземпляра много не вытянешь. Кстати, можно ли достать образец побольше?
– Если получится.
– Откуда, из Стороны-Б?
– Стороны-Б? – удивленно приподнял брови Ян.
– Ну, так написано на ярлычке. – Гелман поменяла слайд. – Должна признаться, Ян, что это очень занимательная метка. Здесь, в зоопарке, мы постоянно метим животных, и нам известны все коммерческие метки и клейма, применяемые в мире. Но эту никто раньше не видел. Вот она, увеличенная в десять раз. На самом деле она не крупнее ногтя на большом пальце. Обычная пластиковая поверхность с одной стороны, а с другой – тефлоновое покрытие с зажимом из нержавеющей стали, который и крепился на коже животного. Зажим совсем маленький, такие цепляют на молодняк. Животное, которое ты видел, точно было взрослой особью?
– Видимо.
– Значит, метка находилась на звере с тех пор, как он был детенышем. Это подтверждает и износ материала. На поверхности можно разглядеть следы ржавчины. Невероятный случай. Это пластик с примесью дюраля, из него делают шлемы для американского футбола. Он очень прочный, просто износиться он не мог.
– А что тогда?
– Почти наверняка какая-то химическая реакция, кислотное воздействие. Возможно, в виде аэрозоля.
– Вроде вулканических газов? – спросил Малкольм.
– Может быть, особенно в свете следующего открытия. Ты увидишь, что метка довольно широкая, девять миллиметров. Она полая.
– Полая? – сдвинул брови Малкольм.
– Да. Там внутри полость. Нам не хотелось открывать ее, потому мы просветили ее рентгеном. Вот.
Следующий слайд. Внутри метки Малкольм увидел путаницу белых линий и колбочек.
– Внутри тоже ржавчина, видимо, там побывали кислотные пары. Но сомнений нет – это была радиометка, Ян. Следовательно, данный экземпляр – не простое животное. Эта теплокровная ящерица, или что-то вроде того, была выращена и помечена кем-то с самого рождения. Вот это-то и сбивает с толку. Кто-то вырастил это существо! Ты знаешь, кто и как?
– Понятия не имею, – пожал плечами Малкольм. Элизабет Гелман вздохнула:
– Ты брехливый сукин сын. Малкольм поднял руку:
– Могу я забрать свой образец?
– Ян! После всего, что я для тебя сделала...
– Образец!
– Ты должен все объяснить.
– Обязательно объясню. Недели через две. И приглашу на обед.
Элизабет швырнула на стол пакетик фольги. Ян взял пакет и сунул в карман.
– Спасибо, Лиз. – Он встал. – Страшно не хочется убегать, но нужно кое-куда позвонить.
