Сергей Лукьяненко - Дверь во тьму (сборник)
— Отпустите, все было не так! — крикнул вдруг Лэн. — Данька, скажи им…
— Молчи! — крикнул я. — Молчи, я приказываю тебе! Младший!
Лэн замолчал, зажав себе рот руками. Но смотрел он на меня с таким ужасом, что, отпусти меня сейчас помощники Ивона, — Я бы упал на землю. Ноги не держали.
— Зачем ты отпустил Летящего? — подойдя вплотную, спросил Шоки, Моя ложь его не обманула.
— Не смог ударить, он был похож на тебя, — так же шепотом признался я. И увидел, как побледнел мой единственный среди Старших заступник.
— Это был мой брат, — тихо сказал он. — Но это ничего не меняет.
Ивон вышел из-за моей спины, остановился рядом с Шоки и быстрым движением сорвал с меня очки. Я погрузился во тьму. Как неприятно быть слепым среди зрячих! Только шумное дыхание вокруг и страх, страх, страх…
— Дай мне! — сказал невидимый Ивон.
— Нет, — отрезал Шоки. — Держите ему голову!
И тут я понял. Понял все. И забился, пытаясь вырваться или хотя бы отвести назад голову, в которую вцепились чьи-то услужливые руки, а потом просто кричал:
— Не надо, не надо, лучше убейте меня!
Мне зажали и рот, я вцепился в чужую руку зубами, но не смог прокусить ткань Крыла. А потом была боль в левом глазе — огненная, сверлящая боль от удара кинжалом и вспыхнувший на мгновение кроваво-огненный свет…
Когда мне снова смогли зажать голову, то боль вонзилась в правый глаз. Только я этого уже не помнил. Или очень хорошо постарался забыть за то время, что провел без сознания.
6. Настоящий свет, Настоящий взгляд…
Я лежал, накрытый одеялом, и ничего у меня не болело. Это потому, что ничего страшного и не случилось. Я просто уснул рядом с Солнечным котенком, и мы еще не тренировались с Лэном, и не было вылета, и не было…
Но ведь было. Было! Было!
Я вскрикнул, вспоминая случившийся ужас. И чья-то рука легла мне на лицо.
— Тихо, мальчик, тихо… Не кричи. И не плачь, если сможешь.
— Где я?
— У меня. — Голос был незнакомым, и его владелец сражу же поправился:- У Герта, у старого Герта. Ты не слышал про меня? я покачал головой.
— Ничего, это ничего, мальчик… Ты хочешь есть? Ты ведь недавно с вылета…
Но есть я не хотел.
— А пить?
Герт напоил меня чем-то, я даже не понял, что пил. Потом снова погладил по щеке.
— А где Лэн?
— Ушел к себе… к вам домой. Тебе лучше пока побыть у меня, мальчик. День, другой…
— Скажите, вокруг темно? — с глупой надеждой спросил я.
— Нет, — после короткой паузы ответил Герт. — У тебя глаза плотно закрыты.
— А если я их открою?
— Не надо, мальчик. Я наложил мазь, но если ты откроешь глаза, то боль вернется.
— Это навсегда? — спросил я.
Герт молчал.
— Что теперь со мной будет?
— Если ты не сможешь летать, тебя лишат еды.
Я засмеялся. Летать? Конечно, какая мелочь! Меня ослепили, но пока оставили среди Крылатых. Провинился не я, а мои глаза. Но меня бросят подыхать с голода. Разве что Лэн и сердобольные взрослые будут меня иногда подкармливать…
— Не плачь, — повторял Герт, вытирая с моих щек слезы. — Ты размываешь мазь, а у меня ее мало. Без нее вернется боль.
Пусть вернется… Пусть… Я поднял руку, но так и не смог коснуться своих плотно сжатых век. И в этот момент хлопнула дверь и послышались шаги.
Вот что мне теперь осталось — звуки. Навсегда. Только шорохи шагов и сочувственные голоса.
— Как ты, Старший? — тихо спросил Лэн.
Судя по звуку, он был рядом с кроватью, на которой я лежал. Я нашел на ощупь его руку и вцепился в нее.
— Зачем, зачем Шоки это сделал? — прошептал я. — Почему он сам меня… ослепил?
Почему-то это меня волновало.
— Если бы он дал кинжал Ивону, тот постарался бы тебя убить, — вполголоса сказал Лэн. Уткнулся мне в грудь и заревел.
— Это из-за меня, все из-за меня, Данька… я должен был сказать.
— Тебя бы точно убили.
— Мне надо было сказать с самого начала! Я трус, это все из-за меня, я трус, Старший!
— Не бросайся такими словами, мальчик! — строго сказал Герт. — Ты не трус. Просто ты не создан для этой войны. Мы совершили когда-то ошибку, а расплачиваться приходится вам.
— Это ты помнишь солнце? — спросил я, положив руку Лэну на плечо. Тот всхлипывал уже тише. Почему-то его слезы меня успокоили. Я — по-прежнему Старший. Я должен быть сильнее. Я смогу!
— Да, мальчик. Я одни из последних, кто помнит Настоящий свет.
— Вот мы и встретились, как хотели, — сказал я. — Лэн, а где Котенок?
— Здесь я, — подал голос Котенок, и по звуку я решил, что он парит в воздухе надо мной. — Я пока молчал, потому что изучал ситуацию.
Голосок у него был серьезный, но довольно спокойный. И ко мне вернулась надежда.
— Котенок! Ты же смог тогда меня вылечить! Помнишь?
Котенок молчал, зато Герт изменившимся голосом произнес:
— Мне не кажется? Ты разговариваешь?
— То, что я свечусь, тебе тоже не кажется, — отрезал Котенок. — Данька, я не смогу тебе помочь. Сейчас — не смогу.
Я вздохнул и подумал, как здорово было бы исцелиться, и снова посмотреть в лицо Ивону и Шоки, и вернуться в дом Лэна, и устроить там охоту с подушками на Солнечного котенка… Как-то само собой я опять заплакал.
— У меня не хватает сил, — извиняющимся голосом сказал Котенок. — Мне бы чуть-чуть света, Настоящего, и я бы тебя вылечил. Прости.
— А потом, когда найдем свет, сможешь? — с надеждой спросил я.
Котенок заерзал, опускаясь на постель рядом со мной. Похоже, он не летал, откуда у него силы-то на полет, его держал в руках Герт. вот всегда я теперь буду обманываться…
— Ответь! — потребовал я.
— Если немного времени пройдет, то вылечу.
Теперь настала моя очередь отмалчиваться. А Герт тяжело прошел по комнате и начал рыться в каком-то шкафу — я слышал, как скрипнула дверца, зашумели передвигаемые предметы…
— Данька, ты меня простишь? — спросил Лэн.
— Перестань, Младший, — попросил я. — Мы же партнеры.
— Эй, ребятки, если я не ошибаюсь, нужен Настоящий свет?
Я почувствовал, как встрепенулся Котенок, поворачиваясь на голос Герта.
— Да, чтобы спасти Даньку. Ну и мне бы чуточку не мешало.
— Я понимаю, что вы издалека, но ты-то, Лэн, наш, — продолжил Герт. — Я был Младшим у твоего прадеда. Тогда все только начиналось, дружок… Ты ведь слышал о Солнечном камне.
— Это сказка, — дрогнувшим голосом произнес Лэн. — Я так думал.
— Сказка… Мгла тогда была нестойкой. Временами солнце появлялось, и Солнечные камни, что добывали в наших горах, копили его свет.
