Орсон Кард - Игра Эндера. Голос тех, кого нет
— Мы огонь, который пожрет их целиком: пасти и потроха, сердца и головы. Много языков огня, но один костер.
— Саламандры! — повторился выкрик.
— Даже этот тип не ослабит нас, — сказал Мадрид.
На мгновение Эндер позволил себе надежду.
— Я буду стараться и быстро научусь, — заявил он.
— Я не разрешал тебе говорить, — оборвал его Мадрид. — Я собираюсь обменять тебя так быстро, как только смогу. Мне, наверное, придется отдать с тобой кого-то ценного, но, пока ты так мал, ты более чем бесполезен. Еще один неизбежно замороженный в каждом бою — вот что ты такое. А сейчас в нашей армии каждый замороженный солдат влияет на исход игры. Лично я ничего против тебя не имею, Виггин, но уверен, что ты можешь тренироваться за чей-нибудь еще счет.
— Он воплощение радушия, — констатировала Петра.
Мадрид спокойно шагнул к девочке и ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Звук получился негромким — Бонзо коснулся ее только кончиками пальцев, но на щеке вспыхнули четыре ярко-красных пятна, и мелкие капельки крови проступили там, где ногти содрали кожу.
— Вот мои распоряжения, Виггин, и, надеюсь, не надо повторять их дважды. Когда мы будем тренироваться в боевой комнате, ты должен вовремя убираться с дороги. Конечно, тебе нужно быть на месте, но ты не включен ни в один взвод и не будешь участвовать в отработке маневров. Когда нас вызовут сражаться, ты быстро оденешься и явишься вместе со всеми к воротам, но пройдешь через них только спустя четыре минуты после начала игры. Останешься у ворот и ни при каких обстоятельствах не будешь стрелять. И так до конца игры.
Эндер кивнул. Значит, он опять стал ничем. Оставалось надеяться, что обмен произойдет скоро.
А еще он заметил, что Петра не закричала от боли, даже не подняла руку, чтобы коснуться щеки, хотя одна из царапин сильно кровоточила, красная струйка сбегала по подбородку на шею. И пускай она паршивая овца в этой армии, но раз Бонзо Мадрид не хочет быть другом, ничто не мешает Эндеру подружиться с Петрой.
Ему указали на койку в дальнем конце спальни. Верхнюю. Лежа на спине, он не видел двери — мешал изгиб потолка. Рядом с ним лежали другие мальчики. Все они выглядели утомленными и угрюмыми. Отбросы армии Саламандр. Никто из них даже жестом не поприветствовал Эндера.
Эндер положил ладонь на дверь тумбочки, а потом попытался открыть ее. Ничего не вышло. Тут он сообразил, что ни тумбочки, ни три отделения шкафа вообще не заперты. На дверце кольцо — потяни и откроется. У него не будет ничего своего теперь, когда он в настоящей армии.
В шкафу лежала форма. Не бледно-голубая, как у новичков, а темно-зеленый с оранжевой отделкой комбинезон армии Саламандр. Он был ему явно велик. Но, наверное, армейские комбинезоны просто не рассчитаны на шестилеток.
Эндер начал снимать новую форму, когда заметил, что по проходу к его постели движется Петра Акарнян. Он соскользнул с койки на пол, чтобы поприветствовать ее.
— Расслабься, парень, — бросила она. — Я не офицер.
— Ты командуешь взводом, да?
Рядом кто-то хихикнул.
— С чего ты взял это, Виггин?
— Твоя койка у самой двери.
— Просто я лучший стрелок в этой проклятой саламандровой армии, а еще Бонзо боится, что я устрою революцию, если взводные не будут приглядывать за мной. Как будто с такими парнями можно устроить хоть что-нибудь стоящее. — Она презрительно махнула рукой в сторону мрачных ребят на соседних койках.
Ну почему она все время пытается испортить все еще больше?
— По-моему, они лучше меня, — пожал плечами Эндер, пытаясь убедить своих будущих соседей, что он не разделяет ее презрения.
— Я девчонка, — сказала она, — а ты шестилетний сосунок. У нас так много общего. Почему бы нам не стать друзьями?
— Домашние задания я за тебя делать не стану.
Прошло полминуты, прежде чем Петра поняла, что это шутка.
— Ах да, — улыбнулась она, — вы, мелюзга, учитесь совсем по-другому. Начисто забываешь об этом, когда втягиваешься в армейские дела. Нам преподают историю, стратегию, тактику, все про жукеров и математику — то, что понадобится, когда мы станем пилотами или командирами кораблей. И никаких домашних заданий. Вот увидишь.
— Итак, мы друзья. Что я буду с этого иметь? — спросил Эндер, подражая ее нарочито небрежной манере вести разговор.
— Бонзо не даст тебе тренироваться. Он просто прикажет взять в боевую комнату компьютер и заниматься, пока все остальные будут работать. В каком-то смысле он прав — он боится, что совершенно необученный малыш будет раз за разом срывать ему занятия по точному маневрированию.
Она перескочила на полужаргонную речь:
— Этот Бонзо, он такой до-тош-шный, такой осто-рожж-ный, он написает в тарелку и не прольет ни капли.
Эндер улыбнулся.
— Боевая комната открыта все время. Если хочешь, можем пойти туда, когда будем свободны, и я покажу тебе кое-что из того, что знаю. Я не лучший солдат в школе, но знаю дело и уж точно умею больше, чем ты.
— Если ты согласна, — сказал Эндер.
— Начнем завтра утром после завтрака.
— А если комната уже занята? Когда я был в запуске, мы тоже отправлялись туда сразу после завтрака.
— Не страшно. В школе девять боевых комнат.
— Никогда про это не слышал.
— А у них один вход. Центр Боевой школы — ось нашего тележного колеса — состоит из боевых комнат. Они не вращаются вместе с остальной станцией. Вот поэтому там всегда ноль — я говорю о тяготении. Они просто стоят на месте. Не крутятся, не падают. Но они устроены так, что двери всех боевых комнат выходят в тот коридор, которым мы пользуемся. Ты входишь внутрь, в это время станция сдвигается, и — доброе утро! — следующая команда погружается в другую комнату.
— Ага.
— Договорились? Сразу после завтрака.
— Хорошо.
Она двинулась по коридору.
— Петра, — окликнул он.
Она оглянулась.
— Спасибо.
Петра ничего не ответила и пошла вниз по коридору между койками.
Эндер снова взобрался на койку и окончательно стащил комбинезон. Он лежал на кровати голый и возился со своей новой партой, пытаясь выяснить, что сделали учителя с его кодами и барьерами. Ну конечно, они просто стерли его систему защиты. Ему ничего не принадлежало здесь, даже файлы в его компьютере.
Лампы слегка потускнели. Пора спать. Эндер не знал, где душевая.
— Первая дверь налево, — сказал мальчик, лежавший на соседней койке. — Мы делим душевую с Крысами, Белками и Кондорами.
Эндер поблагодарил и собрался идти.
— Эй, — окликнул его мальчик. — Нельзя идти так. Вне спальни мы всегда носим форму.
— Даже в туалет?
— Особенно туда. И тебе запрещено разговаривать с ребятами из других армий. Что в уборной, что за едой. Это может сойти с рук только в игровой комнате, ну и, конечно, когда учитель прикажет. Но если Бонзо застукает тебя, ты покойник, понял?
— Спасибо.
— И… да, Бонзо рассвирепеет, если увидит, что ты разгуливаешь нагишом перед Петрой.
— Но она сама была раздета, когда я вошел, ведь так?
— Она делает, что хочет. А тебе раздеваться нельзя. Приказ.
Глупый приказ. Петра пока не отличалась от мальчиков. Дурацкое правило. Оно отделяло Петру от остальных, разделяло армию. Очень глупо. Как Бонзо ухитряется командовать, не зная таких простых истин? Алаи стал бы лучшим командиром. Он знает, как объединять людей.
«Я тоже знаю, — подумал Эндер. — Когда-нибудь я тоже стану командиром».
Он мыл руки в душевой, когда кто-то заговорил с ним.
— Эй, они что, стали пеленать младенцев в форму Саламандр?
Эндер не ответил. Просто вытер руки.
— Эй, глядите. Они зачисляют к Саламандрам младенцев! Посмотрите на него. Он может пройти у меня между ногами, не задев мои яйца!
— Потому что у тебя их нет, Динк, — ответил кто-то.
Уже на выходе из душевой Эндер услышал:
— Да это же Виггин! Ну тот, умник из игровой комнаты.
Улыбаясь, он шел вниз по коридору. Пусть он и мал ростом, но его имя уже знают. Игровая комната, конечно, ничего не значит. Но все еще заговорят о нем. Он станет хорошим солдатом. Скоро, очень скоро все будут знать его имя. Может, после того, как он покинет армию Саламандр, но все же скоро.
Петра ждала его в коридоре, ведущем к боевой комнате.
— Подожди немного, — обратилась она к Эндеру. — Армия Кроликов только что зашла, через пару минут подъедет следующая комната.
Эндер сел на пол рядом с ней.
— Боевые комнаты не просто выскакивают одна за другой, — сказал он. — Там есть какой-то секрет. Например, почему сила тяжести в коридоре не изменяется, когда двери открываются и мы заходим?
Петра закрыла глаза.
— А если боевые комнаты на самом деле пребывают в свободном полете, что происходит, когда одна из них соединяется с коридором? Почему она тогда не начинает вращаться вместе со станцией?
