Джордж Мартин - Звезда смерти
Охотник немедленно насторожился.
— Покинет остров? Ты хочешь сказать — человек с баржи?
— Нет, Чарли. Разве ты не слышал, что он говорил?
— Он говорил о работе, вот и все. Эта работа уведет его отсюда?
— Конечно. Чарли сын моряка с танкера. Он спрятался на корабле, надеясь получить работу. Разве ты не помнишь? Его отец рассказывал на корабле!
— Я помню, ты говорил с ним, — ответил Охотник, — не не знаю, о чем вы говорили. Вы говорили не по-английски.
Боб свистнул.
— Я совсем забыл об этом!
Он помолчал, собираясь с мыслями, потом коротко и ясно, как мог, пересказал всю историю. Охотник некоторое время обдумывал услышанное.
— Значит, этот Чарльз Терол один раз уже покидал остров после моего появления и собирается снова покинуть. Твой друг Нормах Хэй тоже однажды покидал. Ради бога, скажи, нет ли еще кого?
— Нет, если не считать отца Чарли. Но не думаю, чтобы он долго оставался на берегу. А ребята на берег не сходили, так что твой друг мог покинуть их только морем.
— Возможно, ты и прав, но относительно этого твоего приятеля это уже не так. Его следует осмотреть раньше, чем он уедет! Думай!
Впервые за день Боб совершенно забыл о своем ожоге.
Глава 10
Медицинское сообщение
Боб сумел скрыть свою озабоченность за едой, его мать была занята новой проблемой. Она думала, как убедить сына сходить к местному врачу.
Когда утром он убежал, она поняла, какой прекрасный предлог даст ожог. У нее не было возможности обсудить это в мужем, так как Боб пришел первым, но муж с ней согласится. Как только они кончили есть, она подняла вопрос.
Она не думала, что победит без споров. Она знала, что Боб стыдится своего ожога и не хочет, чтобы больше людей, чем необходимо, знали об этом.
Поэтому ее даже удивило, что сын без спора согласился сходить к врачу. Впрочем, у нее хватило самоконтроля не показать этого.
А дело в том, что Боб все время думал о неспособности Охотника осветить некоторые его вопросы: как отыскать добычу, что с ней делать после того, как она будет найдена? Если Охотник знает — прекрасно. Но у мальчика усиливалось подозрение, что тот этого не знает. Отсюда следовало, что у Боба должны быть свои идеи, а для этого нужно как можно больше узнать о племени Охотника. Чужак сказал, что он напоминает вирус. Хорошо.
Боб должен узнать о вирусах, а наиболее логичное место для этого — кабинет врача. Он знал, что будет странно, если он сам предложит сходить к врачу, поэтому предложение матери принял, как удачу.
Доктор Сивер знал Боба хорошо, как и всех, кто родился на острове. Он читал письмо школьного врача и согласился с мнением мистера Киннэйрда. Но он обрадовался возможности самому осмотреть мальчика. Но даже он удивился, увидев цвет кожи Боба.
— Боже! Ты хорошо отпраздновал возвращение!
— Не растравляйте рану, док! Я и сам знаю.
— Конечно. Что ж, добавил себе загара. Не так, как ты хотел бы, но это тебе немного поможет.
Доктор, не переставая говорить, принялся за работу.
— Ты не такой, как раньше. Я помню тебя как одного из самых разумных и осмотрительных мальчиков. Ты болел в этой твоей школе?
Боб не ожидал вопроса так скоро и в такой форме, но решил использовать его в своих целях.
— Конечно, нет. Можете проверять целый день и не найдете ни одного микроба.
Доктор Сивер посмотрел на мальчика над очками.
— Возможно, но это не доказательство, что все в порядке. Солнечный ожог вызывает не микробы.
— Ну, я растянул лодыжку, раз или два порезался, но это не в счет. Вы ведь говорите о болезни, о том, что можно увидеть в микроскоп.
Доктор улыбнулся, решив, что он знает, к чему клонит мальчик.
— Приятно встретить такую веру в медицину, — сказал он.
— Но боюсь, я не смогу. Сейчас покажу, почему.
Он кончил втирать мазь от ожога, отложил баночку и достал из шкафа прекрасный микроскоп. Порывшись в слайдах, он отыскал то, что хотел, и начал вставлять кусочки стекла в микроскоп, продолжая говорить.
— Вот это мы можем увидеть и легко распознать. Это протозол-амеба, она относится к типу, вызывающему дизентерию. Для организмов, вызывающих болезнь, она большая.
— Я видел их в биокабинете в школе, — сказал Боб, — но не знал, что они вызывают болезнь.
— Большинство и не вызывает. Теперь это.
Доктор положил под объектив другой слайд.
— Эта гораздо меньше. Она вызывает тиф, хотя у нас давно не было этой болезни. А эта еще меньше. Возбудитель холеры.
— Похоже на сосиску с веревочкой на конце, — заметил Боб.
Он поднял голову от инструмента.
— В более сильный объектив ее можно рассмотреть лучше, — сказал доктор Сивер.
Он приладил объектив и сел в кресло, пока Боб снова смотрел в микроскоп.
— Дальше мой инструмент ничего не дает. Есть много гораздо меньших бактерий. Некоторые из них безвредны, другие нет. Есть класс рикеттсий, они еще меньше. Может, они вовсе и не бактерии. И наконец есть вирусы.
Боб отвернулся от микроскопа, показывая заинтересованность и в то же время стараясь не показать, что разговор достиг нужного пункта.
— Значит, вы можете показать мне вирус? — спросил он.
Он хорошо знал ответ.
— Я к этому подхожу. Немногие вирусы были сфотографированы с помощью электронного микроскопа — они немного похожи на холерную бактерию, которую я тебе показывал — но это все. Кстати, слово «вирус» долгое время просто было признанием невежества. Многие болезни как будто вызывались живыми организмами, но обнаружить их никак не удавалось. Вот врачи и стали говорить о «фильтрующих вирусах». Каким бы тонким не был фильтр, через который мы пропускаем жидкость, взятую у больного, причина болезни проходит через фильтр. Сумели даже выделить вирус химическим путем и кристаллизовать его. Если кристалл растворить в воде, он вызовет ту же болезнь. Поставили множество тонких экспериментов, чтобы определить размер, форму и так далее вирусов, прежде чем увидели их. Некоторые ученые думали, и до сих пор думают, что это единичные молекулы — большие, конечно, больше даже, чем альбумин — это белок яйца, ты знаешь. Я прочел несколько хороших книг на эту тему. Ты тоже можешь прочесть, если хочешь.
— Прочту, — ответил Боб.
Он старался не проявлять слишком большого интереса и рвения.
— Они у вас тут?
Доктор встал и порылся в шкафу. Достав толстый том, он быстро перелистал его.
— Боюсь, это слишком сложно. Если хочешь, можешь взять, конечно. У меня была другая, гораздо лучше, с твоей точки зрения, но я ее отдал.
