Жюль Верн - Том 10. Вверх дном. Пловучий остров. Флаг родины
Не работает ли здесь одна из появившихся в последнее время турбин, которые, действуя внутри подводной трубы, призваны вскоре заменить гребной винт, так как лучше преодолевают сопротивление воды и сообщают большую скорость судну?
Через несколько часов я получу представление об этом новом способе судоходства и о непонятном, таинственном двигателе.
Не менее удивительно и то, что здесь совершенно не ощущается ни бортовая, ни килевая качка. Залив Памлико обычно не бывает таким спокойным. Достаточно одних приливов и отливов, чтобы вызвать постоянное волнение на его поверхности.
Правда, в эти часы мог наступить штиль, - ведь береговой бриз, помнится, стих с наступлением вечера. Нет! Все равно это кажется мне необъяснимым, так как на любом судне, приводимом в действие двигателем, независимо от скорости движения, всегда ощущается легкое дрожание корпуса, а я этого совершенно не чувствую.
Все эти мысли неотступно преследуют меня. Несмотря на неодолимое желание заснуть, несмотря на гнетущее оцепенение, охватившее меня в этом спертом воздухе, я твердо решил не поддаваться сну. Я буду бодрствовать до утра, хотя бы утро настало для меня не раньше, чем в мою камеру проникнет дневной свет. Мне мало отворенной двери, я буду ждать пока меня освободят из этой дыры и выведут на палубу...
Я сажусь на пол в углу и прислоняюсь к стене, - ведь здесь нет даже скамьи. Но почувствовав, что веки слипаются и меня одолевает дремота, - тут же вскакиваю на ноги. В ярости начинаю бить в стену кулаками, звать на помощь... Напрасно я расшибаю руки о стальные заклепки обшивки: на мои крики никто не приходит.
Нет!.. Это недостойно. Я же дал слово держать себя в руках, и вот с самого начала теряю самообладание и веду себя глупо, как ребенок...
Отсутствие килевой и бортовой качки несомненно доказывает, что корабль еще не вышел в открытое море. Быть может, вместо того чтобы пересечь залив Памлико, он пошел вверх по течению Ньюса?.. Нет!.. Зачем ему забираться в глубь страны? Выкрав Тома Рока из Хелтфул-Хауса, похитители без сомнения намеревались увезти его из Соединенных Штатов, - вероятно, на один из далеких островов Атлантического океана или в какой-нибудь порт Старого Света. Значит, наш корабль не идет вверх по короткому руслу реки Ньюс. Мы находимся в водах лагуны Памлико во время мертвого штиля.
Пусть так! Но, выйдя в открытое море, корабль не может избежать качки, всегда ощутимой даже при полном безветрии на судах средних размеров. Разве только я нахожусь на борту крейсера или броненосца... а это совершенно невероятно!
Вдруг мне почудилось... В самом деле, я не ошибаюсь... Снаружи слышится шум... шум шагов. Шаги приближаются к железной переборке, к той стене, где находится дверь моей камеры... Вероятно, это кто-нибудь из команды. Отопрут ли мне дверь наконец! Я прислушиваюсь... Люди разговаривают, я слышу голоса, но не могу разобрать ни слова. Они говорят на совершенно непонятном языке... Я зову, я кричу... Никакого ответа!
Мне остается только ждать, ждать, ждать! Я твержу это слово, и оно отдается в моей больной голове, словно удары колокола!
Попробуем высчитать, сколько прошло времени.
Судно снялось с якоря не меньше четырех-пяти часов тому назад. По-моему, сейчас уже далеко за полночь. К несчастью, в этой кромешной тьме мои карманные часы не могут мне помочь.
Итак, если мы плывем около пяти часов, корабль должен был уже выйти из залива Памлико, через проток Окракок или Гаттерас - безразлично. Стало быть, он уже ушел на добрую милю в открытое море. И, однако, я не ощущаю никакой качки.
Вот что необъяснимо, вот что невероятно!.. Полно... Неужели я ошибся? Неужели я поддался обману чувств? Разве я не заперт в глубине трюма на некоем неведомом корабле?
Проходит еще час, «и вдруг судовые машины прекращают работу. Я совершенно убежден, что теперь судно стоит неподвижно. Неужели оно прибыло на место назначения? В таком случае мы зашли в какой-нибудь порт на побережье, к северу или к югу от залива Памлико. Однако мало вероятно, что, похитив Тома Рока из Хелтфул-Хауса, преступники собираются тут же высадить его на берег. Тогда похищение неизбежно обнаружится, и виновники рискуют попасть в руки американской полиции.
Впрочем, если корабль прибыл на стоянку, я вскоре услышу лязг якорной цепи, пропускаемой через клюз, а когда отданный якорь коснется грунта, последует толчок... Я жду этого толчка, я его почувствую... Это должно случиться скоро... всего через несколько минут.
Я жду... я напрягаю слух.
На судне царит томительная, тревожная тишина. Невольно задаю себе вопрос, есть ли здесь живые существа, кроме меня?
Я чувствую, как мною овладевает странное оцепенение... Воздух отравлен... Мне не хватает дыхания... Грудь давит какая-то тяжесть, и я не в силах сбросить ее.
Пытаюсь бороться... Невозможно... Воздух накалился до того, что я принужден растянуться на полу и скинуть с себя верхнюю одежду. Веки мои тяжелеют, смыкаются, я чувствую полный упадок сил и, наконец, забываюсь глубоким тяжелым сном...
Сколько времени я спал? Не знаю. Ночь теперь или день? Понятия не имею. Прежде всего я замечаю, что мне стало легче дышать. Воздух, наполняющий легкие, уже не отравлен углекислотой.
Значит ли это, что помещение проветрили, пока я спал? Неужели дверь отпирали? Неужели кто-то входил в эту тесную камеру?
Да, и тому есть доказательство.
Моя рука случайно натыкается в темноте на какой-то предмет - сосуд с жидкостью, распространяющей приятный аромат. Я подношу его к пересохшим губам; меня так мучит жажда, что я готов выпить даже соленой морской воды.
Это эль, превосходный эль, - я выпиваю залпом целую пинту - он освежает меня, подкрепляет мои силы.
Однако если тюремщики не дали мне умереть от жажды, не обрекли же они .меня, надеюсь, на голодную смерть.
Нет... в углу оставлена корзинка, а в ней круглый хлеб и кусок холодного мяса.
Я принимаюсь за еду, ем с жадностью, и силы мои постепенно восстанавливаются.
Значит, меня не бросили на произвол судьбы, как я боялся. Какие-то люди входили в мою темную конуру и впустили в дверь свежего воздуха, кислорода, без которого я бы задохнулся. Кто-то позаботился о том, чтобы я мог утолять голод и жажду до тех пор, пока меня не освободят.
Как долго продлится мое заточение? Несколько дней? или месяцев?
Впрочем, я не могу ни сосчитать, сколько времени я спал, ни определить, хотя бы приблизительно, который теперь час. Правда, я позаботился завести свои карманные часы, но это часы без боя. Попробую нащупать стрелки... Да, мне кажется, часовая стрелка стала на цифре восемь... вероятно, сейчас восемь часов утра.
В чем я действительно уверен, так это в том, что судно стоит на месте. Внутри не ощущается ни малейшего сотрясения, - повидимому, двигатель бездействует. Между тем время идет, тянется, проходят бесконечные томительные часы, и я спрашиваю себя, неужели мои тюремщики дожидаются ночи, чтобы снова войти в камеру, проветрить ее, оставить провизию, пока я сплю... Да, они хотят воспользоваться моим сном.
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28288/28288.jpg)