Кристофер Сташеф - Скорость побега. Чародей поневоле
Катарина вздрогнула, надменно вздернула подбородок. Род поспешно сбавил тон и, улыбнувшись, проговорил:
— Ну, полно, полно, моя королева! Вы ведь и так владеете полной свободой, так разве вам жалко потратить хоть крошечную ее частицу на маленькую любезность? — Глаза его потемнели, улыбка исчезла. — Или вы снова поддадитесь мелочной гордыне, дабы ваша свобода стала предметом торговли? — Род шагнул ближе к столу, грозно встал рядом с Катариной. — Кто заплатит за вашу гордыню, моя королева? Ваш народ? Или вы?
Катарина была готова испепелить Рода гневным взором. Однако что-то в его речах заставило ее задуматься. Она опустила глаза и несколько мгновений сидела не шевелясь. Потом взяла новый кусок пергамента и принялась писать.
Дописав письмо, она сложила пергамент, приложила к нему печать и подала Роду. Он взял письмо, отвесил королеве сверхучтивый поклон, развернулся на каблуках и направился к двери.
Не успев переступить порог, он краешком глаза заметил, как что-то мелькнуло вдоль плинтуса. Род обернулся и увидел, как под гобелен нырнула мышь и затаилась там.
Род стиснул зубы, в два шага оказался возле гобелена, приподнял его.
Мышь смотрела на него очень большими, очень зелеными и слишком умными глазами.
— Терпеть не могу шпионов, — сообщил мыши Род.
Мышь вздрогнула, однако не убежала.
Внезапная мысль мелькнула у Рода. Его суровый взгляд смягчился. Он бережно взял мышь, поднял повыше и заглянул в ее глаза со всей нежностью, на какую только был способен, — а это было нелегко, поскольку зол он был не на шутку.
Он покачал головой:
— Уж не думала же ты, что мне и тут понадобится помощь?
Мышка опустила голову. Усики ее едва заметно дрогнули.
— О боже… — прошептала Катарина. — Этот человек одержим!
— Ваше величество, — задумчиво отозвался Бром, понимающе блеснув глазами, — вы, пожалуй, более правы, чем сами о том догадываетесь.
Род быстро прошагал по подъемному мостику, резво сбежал с холма и углубился в ельник.
— Веке, — негромко окликнул он.
— Я здесь, Род, — послышался отзыв, и из-за деревьев вышел величавый черный стальной конь.
Род улыбнулся и любовно потрепал металлической бок своего верного товарища.
— А как ты, интересно, узнал, что я пойду этой дорогой?
— Элементарно, Род. Анализ типа твоего поведения в сочетании с тем фактом, что этот ельник расположен в непосредственной близости от…
— Проехали, — проворчал Род. — Большой Том отвез Логира в Дом Кловиса?
— Ответ утвердительный.
Род кивнул:
— В нынешних обстоятельствах, пожалуй, для герцога это самое безопасное место. Но какое унижение для титулованной особы!
Он вспрыгнул в седло, сунул руку за край камзола и вытащил оттуда маленькую мышку. Та с обожанием смотрела на него.
— Ладно, — вздохнул Род. — Похоже, совершенно бесполезно тебя воспитывать. Ты все равно все сделаешь по-своему.
Мышка опустила глазки, стараясь придать себе виноватый и пристыженный вид, но при этом усики ее довольно топорщились.
Она потерлась головкой о ладонь Рода.
— Подхалимаж тебе ничего хорошего даст, — проворчал Род. — А теперь слушай меня внимательно. Я еду в Дом Кловиса, отправляйся-ка и ты туда же. Это приказ.
Мышка смотрела на него широко открытыми невинными глазками.
— И думаю, этот приказ ты исполнишь, — продолжал Род, — поскольку ты и сама туда собиралась, не правда ли? Но послушай… — В голосе его появились нотки беспокойства. — Будь осторожна, ладно?
Он поднес мышку к губам и нежно чмокнул в носик.
Та подпрыгнула на его ладони, весело заплясала, кувыркнулась, подпрыгнула выше, и ее лапки превратились в крылья, хвостик оперился, носик вытянулся, превратился в клюв, и вот уже на ладони у Рода с лапки на лапку переступал крапивник.
Род ахнул от удивления.
— Ну да, — выдавил он немного погодя. — Понимаешь, трудновато к этому привыкнуть. Ну, ничего, со временем освоюсь.
Птичка упорхнула с его ладони, описала круг у него над головой, зависла в воздухе и наконец стрелой устремилась ввысь.
Род проводил крапивника глазами и пробормотал:
— Как думаешь, а на этот раз она все сделает, как я ей сказал, а, Веке?
— Сделает, — ответил робот каким-то странным тоном.
Род искоса глянул на величавую черную голову:
— А я думал, роботы смеяться не умеют.
— Кто-то из нас ошибался на этот счет.
— Вперед, — распорядился Род и вогнал каблуки в стальные бока своего скакуна. Тот поскакал вперед стремительным, методичным галопом. — А что мне еще было делать? — проворчал Род.
— С этой дамой, — отозвался Веке, — делать тебе было нечего. Но ты не переживай, Род. Тактика поистине блестящая. К ней и многие короли прибегали.
— Угу, — задумчиво буркнул Род. — И в конце концов, это ведь немаловажно — когда тебе повинуются, верно?
Веке, беззвучно ступая микропористыми подушками, на полном скаку влетел в залитый лунным светом внутренний дворик и резко остановился. Род ударился грудью о затылок коня.
— Уйййй! — Он скривился от боли и откинулся назад. — О, моя ключица! Слушай, Веке, ну ты хоть бы предупреждал, когда собираешься так резко тормозить, а? Для тебя инерция — это так, пустячок, а мне из-за нее порой достается по самому больному месту.
— Это по какому же, Род?
— Не будем уточнять, — проворчал Род и спешился. — Скажем так: я только что понял, почему кавалеристы пользовались седлами с разрезом.
Он зашагал по двору и по пути взглянул на одну из лун. Луна висела низко над горизонтом. До рассвета оставалось совсем немного.
Он постучал в дверь. За нею что-то зашаркало, и дверь открылась. На пороге возникла изуродованная, горбатая фигура Пересмешника.
— Чего желаете, милорд?
Не следовало показывать ему, что Род в курсе всех его грязных делишек. Он решительно переступил порог, как бы не особо замечая присутствие горбуна.
— Отведи меня к лорду Логиру, приятель.
— Слушаюсь и повинуюсь, милорд. — Пересмешник опередил Рода и распахнул перед ним следующую дверь. Род вошел, на ходу стягивая с рук перчатки… и оказался лицом к лицу с вставшими плотным тройным полукольцом нищими и воришками, вооруженными ножами и дубинками.
Они злобно скалились, глаза их голодно сверкали, время от времени кто-то из них плотоядно облизывался.
Физиономии у них были грязные, изуродованные бесчисленными шрамами и прыщами, одеты они были в драное рубище, но при этом ножи у них были в превосходном состоянии.
Род сунул перчатки за пояс, принял стойку карате и развернулся к Пересмешнику. Рядом с тем уже выстроились пять-шесть весьма репрезентативных образчиков отбросов общества.
