Джек Вэнс - Станция Араминта
— Может и так.
— Так вы говорите, что вы Клаттук? И к какому племени вы относитесь?
— Я Глауен Клаттук.
— Рад познакомиться. В следующий раз я узнаю вас с самого начала. Ну вот и Дом Клаттуков. На мой вкус, так уж слишком великоват.
Глауен вышел из машины и начал выгружать багаж, в то время как водитель продолжал сидеть на своем месте, барабаня пальцами по баранке. Глауен заплатил стандартный тариф. Шофер принял деньги и вскинул брови:
— А чаевые?
Глауен медленно повернулся и уставился на водителя.
— Ты мне помог погрузить багаж?
— Нет, но…
— Ты мне помог его выгрузить?
— Нет, но говоря…
— Разве ты не сказал, что я вырождаюсь, что я эксцентричный, подразумевая при этом, что я еще и слабоумный?
— Это была шутка.
— И теперь догадываешься, куда делись твои чаевые?
— Да, сэр. Их не будет.
— Правильно думаешь.
— Хлыщ, — проворчал водитель и быстро отъехал от дома, держа локти по-модному высоко поднятыми.
Глауен вошел в Дом Клаттуков и пошел прямо в свою старую квартиру, которая находилась на втором этаже восточного крыла. Он открыл дверь, и застыл на пороге.
Здесь все изменилось. Солидная старая мебель уступила место на легким угловатым конструкциям из стекла и металла. На стенах висели аляповатые абстрактные картинки. Старый ковер был заменен новым ярко-желтого цвета. Даже запах был другим.
Глауен медленно прошел внутрь с удивлением озираясь по сторонам. Неужели его отец сошел с ума? Он прошел в гостиную и здесь обнаружил грудастую молодую женщину, стоящую перед высоким зеркалом и, очевидно, поправлявшую прическу, перед тем, как спуститься на домашний ужин. Взглянув на ее отражение, Глауен узнал в ней Друсиллу, супругу Арлеса и все еще активную участницу труппы Флореста.
Друсилла заметила в зеркале отражение мужчины и повернулась с выражением легкого удивления.
— Это ты, Глауен? Что ты здесь делаешь?
— То же самое я хотел спросить у тебя.
— А меня-то почему? — удивилась Друсилла, надув губы.
— Потому что это моя квартира, — начал терпеливо объяснять Глауен, — Я живу здесь вместе с отцом. И вот я возвращаюсь и обнаруживаю здесь этот ковер идиотского цвета, дурной запах и тебя. Мне даже не придумать всему этому достойного объяснения.
Друсилла рассмеялась булькающим контральто.
— Все очень просто. Цвет у ковра называется головокружительный цветок, пахнет, несомненно Гортоном. А я единственная и неповторимая. Как я понимаю, ты еще не слышал новости?
Неприятный холодок пробежал по спине Глауена.
— Я только что с корабля.
— Тогда вся понятно, — Друсилла неуклюже изобразила на лице печаль, — Шард поехал в патруль и не вернулся. Это было несколько месяцев тому назад. Он так и не вернулся и определенно так там и погиб. Уверена, что это для тебя большой удар. С тобой все в порядке?
— Да. Со мной все в порядке.
— Короче говоря, комнаты пустовали и мы в них въехали. А сейчас извини, пожалуйста. Можешь остаться здесь и отдохнуть сколько хочешь, а мне пора на ужин, а то я получу головомойку.
— Я тоже пойду, — сказал Глауен.
— Я уже и так опаздываю, — оправдывалась Друсилла, — Здесь это такое ужасное преступление, Арлес опять начнет раздражаться.
Глауен спустился за Друсиллой в фойе, где остановился, прислонившись к балюстраде. Он никак не мог поверить, что его отец, его дорогой любимый отец мертв, что он лежит где-то раскинув руки и уставившись в небо невидящими глазами! У Глауена подкосились ноги и он присел на скамейку. Он почувствовал чье-то присутствие, поднял глаза и увидел идущую к нему Спанчетту. Она остановилась, положила одну руку на бедро, а другой принялась играть кисточкой своего алого пояса. Как всегда, она была одета очень броско, в этот вечер над великолепной шапкой ее кудрей качалось три длинных пера.
— Друсилла сказала мне, что ты здесь, — начала Спанчетта, — Похоже она уже сказала тебе новость.
— Ты имеешь в виду новость про Шарда? Это точно?
Спанчетта кивнула:
— Он летел очень близко от горы Махадион во время шторма и в него ударила молния. По крайней мере такова теория. А больше Друсилла ничего тебе не сказала?
— Только то, что они с Арлесом въехали в нашу квартиру. Им придется выехать обратно и немедленно.
— Ошибаешься. К несчастью для тебя, у Арлеса и Друсиллы родился сын, Гордон. Он родился раньше твоего дня рожденья, поэтому получил все преимущества. Таким образом твой ИС оказался 21 и ты не получил статуса агентства. Теперь ты внештатник и не имеешь никаких прав на эти комнаты. На данный момент ты и в Доме-то находишься незаконно.
Глауен уставился на Спанчетту в немом удивлении. Вильнув бедром, Спанчетта сделал шаг в сторону и сказала:
— Возможно, что сейчас и не время об этом говорить, но твои претензии были с самого начала чрезмерны, так что жаловаться тебе не на что.
Где-то в глубине у Глауена проскочила ироничная мысль: ну вот, Спанчетта, наконец-то, отомстила Шарду за все; с большой задержкой, после его смерти, но все же любая месть лучше, чем никакая.
Спанчетта развернулась в сторону обеденного зала. Уже через плечо она сказала:
— Успокойся, Глауен, ты должен смириться с реальностью; ты еще ребенком все время капризничал. Ты найдешь себе подходящее жилье в другом месте и, несомненно, тебе подберут какую-нибудь полезную работу.
— Ты права, — согласился Глауен, — Капризничать нельзя.
Он поднялся и широким шагом почти пробежал по фойе и выскочил на улицу. Он уже шел по улице, когда что-то вспомнил, резко остановился и снова направился к Дому Клаттуков. В конторе мажордома, находящейся рядом с фойе, он спросил у дежурного привратника:
— Где моя почта? Мне должны были приходить письма.
— Не знаю, сэр. У меня ничего нет.
Глауен снова вышел из Дома Клаттуков. Он направился в Дом Вуков. Дежурный привратник у входа в дом, услышав имя Глауена, сделался сразу очень вежливым:
— Сэр Бодвин Вук сейчас на ужине, но просил сообщить ему о вашем приходе сразу же, как только вы появитесь. Минуточку, сэр.
Привратник сказал что-то в переговорное устройство и внимательно выслушал ответ.
— Сэр Бодвин Вук, — повернулся он к Глауену, — Просит вас присоединиться к нему за столом.
Глауен с сомнением посмотрел на свою поношенную дорожную одежду.
— Думаю, я несколько неподходяще одет.
— Я сказал об этом, но для вас все равно подготовили место. Следуйте за мной, пожалуйста.
Бодвин Вук ожидал его в холле. Он сразу же взял руки Глауена в свои.
— Ты уже слышал про Шарда?
— Значит это правда?
— Он вылетел на флаере и больше не вернулся. Это все, о чем можно говорить с уверенностью. Возможно, он жив. Но, скорее всего, мертв. Не надо, конечно, говорить, что я разделяю твое горе. Скажи мне в двух словах, что ты узнал.
