Роджер Желязны - Доннерджек
Властелину Энтропии, как и Терраме, песня не причиняла вреда, однако богиню так потряс оборот, который приняли события, что она забыла о сыне, и он сильно усох в результате своих попыток продолжить наступление.
— Сынок! — взвизгнула Террама.
Возможно, она намеревалась что-то ему сказать, но ее прервал выстрел из пистолета ФХ.
Вирджиния Тэллент шагнула вперед из алькова в противоположном конце комнаты, где имелась потайная дверь, теперь широко распахнутая. Первые несколько выстрелов она сделала в фигуру Террамы, но остальные заряды точно вошли в торс Антея. Вирджиния быстро перезарядила пистолет и продолжала палить в Антея.
Оселок совсем сухой, Лиза, моя Лиза.
Оселок совсем сухой, милая, высох он.
Антей заметно ослабел, но еще не упал. Как, впрочем, и Террама.
— Созидание и хаос… мало, недостаточно, — пробормотал Танатос, — но мне показали будущее.
Наклонившись, он прикоснулся к полу, на котором стоял, и его рука прошла насквозь. Террама, возможно, поняла, что он задумал, может быть, даже попыталась бы ему помешать, однако Фактор Хаоса, вгрызающийся в ее образ, в сочетании с распадом Антея, программу которого разрушал непрерывный огонь пистолета Вирджинии, и песня, побеждающая муар, — этого оказалось слишком много. Богиня кипела бессильной яростью, когда Властелин Энтропии снова выпрямился.
Он держал в руке старую мраморную плиту, белую с черными прожилками. И вот Танатос достал изнутри сверкающий зеленый предмет, размером и формой напоминающий косточку персика.
— Сын! — позвал Танатос, и на одно короткое мгновение его лицо стало похожим на лицо Террамы. — Лови!
Антей вытянул вперед руку, поймал… Муар поглотил зерно созидания. И тогда стены дворца содрогнулись, раздался звук, напоминающий треск ломающихся костей. Удивленная Вирджиния Тэллент, которая перезаряжала пистолет, замерла на месте.
Водой, Генри, мой Генри.
Водой, милый Генри, намочи его водой!
Антей остановился. И хотя у него не было лица, бессмысленные движения говорили о том, что он удивлен. Рядом с ним посыпались лепные украшения, превратились в пыль. Бесформенная масса двинулась вперед, словно фант, готовящийся к бою.
— Твой Антей лишился опоры, милая, — вежливо указал Терраме Властелин Ушедших.
Одна из стен начала падать внутрь, но Транто подпер ее своим могучим лбом. Не переставая петь, Алиса, Джей и Драм встали под защиту его надежного бока.
Танатос продолжал говорить, приближаясь к Терраме:
— Мой прекрасный дворец, к сожалению, тоже лишился опоры. Конец не вызывает сомнений. — Он ухмыльнулся. — Смерть приходит ко всем нам, даже к наглым богам, посмевшим нарушить границу моих владений.
— Я…
— И посягнуть на мои привилегии.
Танатос махнул рукой в сторону Антея, и из распадающегося муара вдруг послышался тихий голос Маркона, согласившегося принять смерть от Террамы:
— Ты не можешь этого отрицать.
— Я…
— Стерва! — взвизгнула Вирджиния Тэллент, чей яростный голос больше не напоминал человеческий.
Она помчалась к Терраме, легко увертываясь от падающих обломков камней и балок. Джей перестал петь и крикнул:
— Нет, Вирджиния!
Но фурия, бросившаяся на богиню, не услышала предупреждения.
— Ты убила его, чтобы выкормить это! — Вирджиния с возмущением показала на Антея, превратившегося в маленькую лужицу.
— Слишком рано я его убила, — заявила Террама, защищаясь от ударов Вирджинии. — Если бы я подождала немного подольше, Антей стал бы сильнее. Я совершила ошибку.
Спокойно, лениво и равнодушно она отшвырнула Вирджинию на пол. Разбитая о мраморную плиту, Вирджиния попыталась опереться на локоть, навела на врага заряженный пистолет и спустила курок. Она не знала, что Властелин Энтропии усилил ее атаку. Умирая, Вирджиния увидела, как фигура, изображавшая Терраму, задрожала, начала распадаться и вскоре превратилась в нелинейный код.
Но ведь ведро-то прохудилось…
— Маркой… — прошептала Вирджиния и умерла.
Если бы не Транто и Мизар, ни Джею, ни Алисе не удалось бы выбраться из Костяного Дворца. Фант прикрывал их своим могучим телом, стараясь не упустить из виду Мизара, который находил проход за проходом, в то время как великолепное сооружение быстро превращалось в груду обломков.
Чудом увернувшись от падающей балки, Десмонд Драм вызвал из Веритэ свое виртуальное тело и крикнул, что подождет их на вокзале Юнион-стейшн. Танатосу, естественно, силы разрушения не могли причинить никакого вреда, а Фекда спряталась внутри его капюшона.
Оставив Джея вдвоем с Танатосом на поле, где недавно шло сражение, Алиса ушла, заявив, что должна рассказать о случившемся Медному Бабуину и призракам. И хотя Джей пытался сохранять самообладание в присутствии Властелина Ушедших, ему не удалось сдержать слезы.
— Не горюй о Вирджинии слишком сильно, Джей, — мягко проговорил Танатос, несказанно удивив Джея. — Она увидела муар и не захотела жить дальше — калека в Веритэ, лишившаяся своего возлюбленного в Вирту. Вспоминай ее с состраданием и не считай, что она струсила, выбрав такой способ, чтобы покончить со своими мучениями. Джей с трудом сдерживал слезы.
— Она ушла… и в Веритэ тоже?
— Да. Ее веританское тело пожирала болезнь Когда Маркой умер, только жажда мести помогала ей жить. Добившись — до определенной степени — желаемого, Вирджиния позволила себе поверить, что Террама нанесла ей смертельную рану.
— Но так нечестно! Она ведь не причинила никакого вреда Терраме!
— Вполне возможно, что она причинила ей больше вреда, чем мы думаем. — Властелин Ушедших вздохнул совсем как человек, у которого случилось горе. — Антей потребовал у Террамы большой затраты энергетических ресурсов. Выстрелы из пистолета ФХ изрешетили его программу, а ваша песня помешала воспользоваться муаром, чтобы призвать в союзники свою собственную разрушительную силу, — так он поступал на поле боя.
— Я не мог понять, что происходит, — сказал Джей. — Знал, что дело в созидании и разрушении, но…
— Песни — стройные звуки — не принадлежат Непостижимым Полям, где все теряет четкость. Ваша живая песня, а не записанная на пленку музыка, создала особый рисунок, который и сумел противостоять муару, пожирающему любую структуру.
— Я рад, что мы сумели помочь. Джею показалось, будто внутри капюшона мелькнуло нечто напоминающее улыбку.
— Жаль только, что вы не выбрали какую-нибудь более приятную мелодию. Твой отец обладал отличным вкусом.
