Брайан Олдисс - Лето Гелликонии
Особый зал дворца был приготовлен для заседания суда. Монахи освятили это место, дабы оно служило только интересам веры. На стенах были развешаны пучки вероника, скантиома и пелламонтейна, трав, известных своими успокоительными и охлаждающими свойствами, дабы хоть как-то сделать терпимее жару и умастить ноздри присутствующих особ королевской крови и судей приятными запахами. Членами суда были видные церковники и толкователи Завета города Олдорандо, выбранные с таким расчетом, чтобы ход их мыслей и поведение полностью соответствовали тому плану, который король Станд разработал для своего узника.
Основные роли в этом деле должны были играть: сам король Олдорандо, его мрачный и невозмутимый советник Криспан Морну и судья по имени Кимон Эурас, известный церковник, секретарь Министерского Совета.
Кимон Эурас был тощ и ходил ссутулившись, словно натянутая кожа искривляла его позвоночник; кроме того, он был совершенно лыс. Его кожа была сероватого цвета, напоминающая оттенком пергамент, с которым ему приходилось иметь дело по долгу службы очень часто и который исписывался им чрезвычайно экономным почерком. Мрачный вид, с которым он усаживался в судейское кресло, черный кидрант и тощие голые ноги в сандалиях — все говорило о том, что в деле вершения правосудия он будет отпускать милосердие с таким же скупым расчетом и экономией, какие демонстрировал при заполнении письменами бумаги.
Как только все основные дигнитарии заняли свои места, прозвучал гонг, и два стражника, выбранных для этой цели благодаря своей недюжинной силе, ввели, а точнее втащили, в зал суда короля ЯндолАнганола. Его поставили прямо посредине, чтобы все присутствующие могли его хорошо видеть.
Дистанция между свободными людьми и заключенными при любом дворе очень велика. При дворе Олдорандо это расстояние было особенно ощутимым. Краткое пребывание короля Анганола в темнице оказалось достаточным для того, чтобы его одежда, лицо и руки стали грязными. Но осанка его по-прежнему была горделивой, взгляд — орлиным, и видом своим он еще более, чем прежде, напоминал хищную птицу, высматривающую себе добычу. Его движения отличались обычной точностью и целесообразной экономностью, выражение лица было спокойным и осмысленным.
Судья Кимон Эурас начал зачитывать обвинение пыльным сухим голосом. Пыль древних манускриптов, столь часто просматриваемых им в поисках точных формулировок старинных законов, испортила и иссушила его горло. Добравшись до слов: «…жестоком убийстве возлюбленной принцессы Симоды Тал в этом самом дворце, путем пронзания рогом фагора. Вы, король ЯндолАнганол, обвиняетесь как организатор и вдохновитель преступления…», Эурас особо повысил свой голос.
Король ЯндолАнганол не преминул выкрикнуть несколько слов в свою защиту и шагнуть по направлению к судьям. Его немедленно схватили за руки и осадили холодным замечанием: «Преступникам в этом суде не полагается говорить. Больше с вашей стороны не должно раздаться ни одного слова, иначе вы будете немедленно препровождены в свою камеру».
По случаю знаменательного события Криспан Морну облачился в одежду цвета густой черноты. Тьма ложилась на его щеки, на скулы, на глаза, а когда он начинал говорить, то и на его рот и горло.
— В наши намерения входит доказать несомненность вины короля ЯндолАнганола, явившегося теперь во дворец с очередным злодейским намерением умертвить вторую дочь короля Сайрена Станда, принцессу Милую Тал, и тем самым положить конец существованию дома Стандов. Сейчас присутствующим будет предъявлено орудие, при помощи которого было совершено это жестокое деяние. Кроме того, сразу же после этого будет представлен действительный исполнитель убийства. Мы намерены доказать, что все улики однозначно указывают на подсудимого как на непосредственного автора ужасного плана. Принесите кинжал.
Деловитый раб с важным видом заторопился к судейскому столу, где представил всем требуемый предмет.
Не в силах удерживаться далее в стороне от происходящего, король Сайрен Станд бросился вперед и схватил кинжал раньше, чем это успел сделать Криспан Морну.
— Это рог фагора. Рог обоюдоострый, то есть имеет две острые стороны и его невозможно спутать с рогом любого другого животного. По форме рог в точности совпадает с раной, имевшейся в груди покойной принцессы. Моей несчастной дочери, бедной девочки.
Мы не собираемся сейчас утверждать, что это именно то самое оружие, при помощи которого было совершено убийство. Тот роковой кинжал, к несчастью, был утерян. То, что вы сейчас видите перед собой, совершенно новый рог, только недавно отпиленный от головы фагора.
Хочу напомнить суду, хотя, быть может, этот факт и не имеет отношения к делу, что подсудимый имел у себя в качестве домашнего зверя ручного фагора-рунта. Этот рунт был назван подсудимым именем величайшего воителя нашей нации, Юлия, возведенного в ранг святого, что, конечно же, может рассматриваться только как святотатство. Было ли оскорбление это нанесено умышленно или по невежеству, нам в данной ситуации не важно.
После того, как кинжал был пущен по кругу, чтобы все смогли налюбоваться им вдоволь, согнутая фигура Кимона Эураса разогнулась достаточно, чтобы суметь выдавить из себя вопрос:
— Что еще может обвинение предъявить в качестве доказательства вины подсудимого?
— Только что вы видели перед собой оружие, которым было совершено жестокое деяние, — объявил заупокойным голосом Морну. — Теперь же суду будет представлен человек, имевший в тот роковой день это оружие в руках.
В зал суда был наполовину введен, наполовину внесен отчаянно вырывающийся молодой человек. Голова его была закрыта рогожным мешком, но король ЯндолАнганол немедленно узнал в нем виденного им невольника, привезенного ночью ко дворцу в деревянном фургоне.
Прозвучал приказ, и мешок с головы человека был сдернут.
Юноша, которого увидели зрители, весь, казалось, состоял только из яростно взъерошенных длинных волос, покрытого синяками лица и рваной рубашки. Один из приведших его стражников сильно толкнул его в бок, он поник, перестал вырываться и начал хныкать. Король ЯндолАнганол тут же узнал в нем своего сына, РобайдайАнганола.
— Роба! — крикнул король, за что незамедлительно получил такой удар по почкам, что согнулся от боли пополам. Он упал на скамью. Увидев собственного сына, он потерял последние силы. Роба, попавший в неволю. Роба, который больше всего на свете боялся именно неволи…
— Этот молодой человек был задержан агентами его величества в порту Оттассол, что в Борлиене, — объявил Криспан Морну. — Его не так-то легко оказалось выследить, поскольку иногда он выдавал себя за мади, ловко имитируя их манеру поведения и соответствующим образом одеваясь. Тем не менее он человек. Его имя РобайдайАнганол. Он является сыном обвиняемого, и его необузданный и дикий образ жизни уже давно стал притчей во языцех.
