Ник Горькавый - Теория катастрофы
Джерри налил ещё шампанского.
— Давай выпьем за нашего будущего сына,— сказал Джерри. И они хрустально прозвенели бокалами и глотнули колючей холодной влаги.
— Как ты его назовёшь? — спросила Никки.
— Предлагаю назвать его вместе,— сказал Джерри,— ведь он — наш сын. Как тебе нравится имя Михаэль — в честь моего отца?
— Замечательно,— сказала Никки, улыбнувшись,— согласна! Михаэль, Майкл, Майк... Сюзан — это ведь тоже в честь моей мамы. Мне кажется, это как-то возвращает их оттуда.
— Да, у меня были латентные гены диабета и ещё чего-то малоприятного... — забеспокоился Джерри,— как избавить Майкла от них?
Никки молча достала откуда-то широкий браслет с плоским полированными камнем и сказала:
— Будет небольшой укол.
И приложила браслет к Джерриной руке. Юноша на самом деле почувствовал, как остриё иглы прокалывает кожу.
— Что это за колючая штука?
Никки приложила браслет и к себе, слегка поморщилась и сказала:
— Помнишь студента-биолога, который стоял четвёртым в списке-307?
— Да.
— Он в студенческом сборнике опубликовал принцип генетического резонатора, который может управлять движением хромосом и соединением генов в ДНК с помощью излучения определённых частот. Никто не воспринял всерьёз эту идею, но именно из-за неё этот парень попал в список ключевых персон мира. Его родители работали на Южных, и мне долго пришлось склонять его к сотрудничеству. Когда он согласился, мы мгновенно набрали целую команду генетиков и физиков. Ты видишь перед собой один из первых образцов генорезонатора. Сейчас он проходит клинические испытания на добровольцах, а мы — те самые добровольцы и есть.
— И на что же мы добровольно согласились?
— Он анализирует наши с тобой ДНК и подбирает нужные для их контроля частоты резонансных излучений. Вот он закончил работу...
На плоском камне, оказавшемся миниэкраном, высветились какие-то строки. Никки поколдовала и превратила картинку с экрана в крупное голоизображение.
— Зададим пол: мальчик... Мы можем выбрать для Майкла наилучшую комбинацию из двух наших генотипов. Анализатор нашёл триста пятьдесят генов, которые не стоит ему передавать в любом случае. В остальном мы вольны выбирать. Но у меня есть просьба...
— Какая? — Джерри несколько смущённо наблюдал за манипуляциями Никки.
— Я хочу, чтобы он был внешне похож на тебя,— твёрдо заявила Никки.
— А нас не будут путать? — спросил растерявшийся Джерри.
— Ну, ты даёшь! — фыркнула Ники.— Ты будешь старше его на столько лет!
— Верно,— смутился юноша и кивнул.— Согласен... если ты просишь.
— Поверь моему женскому мнению — лучшего варианта мужской внешности нам среди наших генов не найти.
Джерри промолчал.
— Теперь зададим оптимум по интеллекту и времени жизни...— Никки говорила и быстро нажимала кнопки на браслете. Потом всмотрелась в голограмму.
— Смотри, прибор выдал два возможных варианта интеллекта и продолжительности жизни Майкла: в одном варианте потенциальный IQ будет около ста шестидесяти, а вероятное время жизни — ух ты! — сто пятьдесят лет!
— А в другом? — заинтересованно спросил Джерри.
— Во втором варианте потенциальный IQ прыгает до двухсот, зато время жизни снижается до ста тридцати лет. Невероятно высокий IQ!
— Хм, но на двадцать лет меньше жить... Как трудно выбрать, не спрашивая его самого — что бы он предпочёл...
— Да, спросить его нельзя...
— Тебе не кажется это странным — рассчитывать жизнь своего будущего ребёнка, играть роль бога для него. Не лучше ли доверить всё природе и судьбе?
— Во Вселенной нет такой глупости, как судьба. Если мы не научимся быть расчётливыми, то не выживем. Но расчётливость — это не бесчувственность. Иначе бы меня бы здесь не было.
— Думаю, нужно выбрать вариант двести-сто тридцать. Интеллект важнее.
— Согласна! — Никки нажала кнопку на резонаторе.— Решено! У Майкла будет пятьдесят семь процентов твоих генов, сорок три — моих.
Королева надела браслет на руку. Его огоньки выстроились в зелёное кольцо.
— Ну вот, прибор активирован. И когда Майкл решит... заявиться в этот мир, то соберёт лучшее, что есть в наших генотипах. Разве что нос ему можно было сделать поменьше, но боюсь, что это разрушит общую гармонию вашей фамильной физиономии... я так привыкла к твоему носу, что, надеюсь, Майки нас простит... — И Никки поцеловала Джерри в фамильное украшение.
— Майк... — нежно расплылся Джерри.— Майки... Никки с улыбкой смотрела на него.
— А у тебя есть фото Сюзанны? — озабоченно поинтересовался юноша.
Никки поколдовала с голограммой, и перед ними появился толстощёкий младенец, который быстро превратился в весёлую девочку, а потом в очень красивую девушку с искрящимися волосами.
— У неё хрустальные волосы! — воскликнул Джерри.— Как у тебя!
— Прозрачные волосы мои генетики сумели сделать фамильным признаком династии Гринвич,— сказала Никки,— и навечно запатентовали эту комбинацию генов.
Никки склонилась над столом и заглянула в глаза Джерри.
— Джерри, когда будет построен наш замок, мы будем жить там вместе с Сюзан. Ты... будешь её любить?
— Я её уже люблю,— убеждённо сказал Джерри, глядя на вновь помолодевшую милую рожицу будущей принцессы Сюзанны на голограмме.— Она же твоя дочь.
Никки радостно вздохнула.
— Теперь я понимаю, почему ты поддержала закон геномодификаций,— задумчиво сказал юноша.— Отныне все родители, вне зависимости от богатства, смогут выбирать для своих детей наилучший генотип.
— Верно, генорезонатор будет абсолютно доступен,— кивнула Никки.— А так как патент на его принцип принадлежит моей династии, то мы будем контролировать ситуацию и выпускать резонатор только в варианте сравнения и слияния двух человеческих генотипов. Все люди будут поставлены в одинаковые условия — и никто не сможет опасно экспериментировать, составляя генотип ребёнка из произвольного набора генов человека, животных и растений. Поэтому сейчас закон о геносвободе вовсе не опасен, а очень нужен — и буквально всем людям. А откуда ты знаешь, что я его поддержала?
— Я видел каждое твоё появление по тиви. Это было главным развлечением на моём необитаемом острове.
Никки снова погрустнела.
— Прости меня, Джерри... О боги, через какой ад ты прошёл из-за этой свадьбы...
— Трудно прожить жизнь, никого не послав на костёр... — сказал Джерри, вспомнив отчаянно рыдающую Элизу.
—Неужели ты забыл мои слова: ты — мой, я тебя никому и никогда не отдам... Ну, почему, почему ты мне не поверил? Разве я когда-нибудь тебя обманывала?
