Лиланд Модезитт - Инженер Магии (Отшельничий остров - 3)
- Тужься! Тужься! - повелевает сама себе Кадара, стоны то и дело срываются с ее пересохших губ. Ее мокрые рыжие волосы облепили голову, словно боевой шлем.
- Ты справишься! - настойчиво твердит Рилла. - Тужься! Еще!.. Давай!
- Больно... Брид!.. О, Тьма, как больно!
Стон Кадары сливается с надсадным хрипом. Лидрал в дверях закусывает губу.
- Выходит... уже выходит! Тужься!
Доррин борется с тошнотой, подступившей к горлу, когда вместе с головкой младенца выходит темная кровь, но тут же спохватывается. Кадара слабеет - хаос может овладеть ею, затянуть в смертельную глубину.
А вот ребенок - Рилла видит это, еще не распутав пуповину, - родился крупным и здоровым.
- Ага... - приговаривает целительница, глядя то на малыша, то на Доррина. - Экий крепыш у нас... молодчина, Кадара. Ну-ка, потужься еще... давай!
Напрягшись, Кадара со стоном извергает послед.
- Рилла, не жалей звездочника. Мерга вскипятила воду, и я велел ей как следует растереть зелье.
- Снадобье жгучее... но заживляет отменно.
- Надо обмывать настоем каждый день, пока не поправится.
Старая целительница кивает.
Доррин отступает от постели, но перед этим касается лба молодой матери.
- Тебе надо отдохнуть...
- Ты... за Брида... спасибо! - шепчет измученная Кадара. Веки ее опускаются, но она противится этому, глядя во все глаза на красновато-фиолетового младенца.
- Какой красивый...
Лидрал, стоя у порога, улыбается.
Когда сон все-таки одолевает Кадару, Доррин касается ее руки, подкрепляя изнуренное тело силой гармонии.
- С ней теперь все будет в порядке, - заверяет его Рилла. - Можешь отправляться на свой корабль.
Доррин с облегчением направляется к выходу.
- Тьма с тобой... - шепчет Кадара.
Юноша оборачивается, но роженица уже спит. Бок о бок с Лидрал они выходит на крыльцо. Внизу, в гавани, виден "Черный Молот". Пары уже разведены, и в ясное зимнее небо поднимается струйка дыма.
- Спасибо! - говорит Лидрал, взяв его за руку.
- За что?
- За то, что ты умеешь ждать. За то, что ставишь жизнь выше разрушения. За то, что ты - это ты.
Она обнимает его, и их губы сливаются в поцелуе.
- И за последнюю ночь.
Глаза ее все еще красны.
- Тебе тревожно?
Лидрал кивает.
- Кадара права, у нас нет в запасе вечности. Лерс...
- Лерс?
- Лерс - так Брид просил назвать малыша. А ты не знал? Лерс - все, что осталось у нее от человека, которого она так любила.
- И ты боишься за меня?
- Доррин... До сих пор тебе удавалось уцелеть, но из чего следует, что твоя удача будет продолжаться вечно? И уверен ли ты, что, даже оставшись в живых, сохранишь зрение? И разум! Я помню, каким вывезла тебя из Клета... Кадара этого не знает, но ты был в куда худшем состоянии, чем она.
- Ты преувеличиваешь.
- Доррин, я люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулся. Но беда в том, что порой наши желания не имеют никакого значения. Иногда... когда ты борешься с демонами внутри себя, бывает трудно понять... - она умолкает, прижимаясь к нему. - Я тоже кое-чего от тебя хочу.
Он сжимает ее в объятиях, и струящиеся по их щекам слезы смешиваются.
Снизу, из гавани, разносясь эхом по склону, доносится звук парового гудка.
- Тебе пора.
Гудок звучит снова. Доррин видит над водами залива белые треугольники. Паруса Белого флота.
Последний раз припав к губам Лидрал, он отвязывает поводья, садится в седло и, уже на скаку, утирает рукавом слезы. Пальцы его непроизвольно тянутся к черному посоху. Бой еще не начался, но в висках уже знакомо пульсирует боль.
CLXXXI
Направляясь вниз, Доррин проезжает мимо полудюжины зданий. Все они сложены из твердого черного камня. Большая часть домов подведена под черные черепичные крыши. С одной из них, незавершенной, машет рукой кровельщик, и Доррин отвечает на приветствие. Воздух у пристани прохладен и чист, хотя к запаху моря примешивается дымок горящего угля.
На фоне темной воды залива яркими пятнами выделяются невероятной белизны паруса.
Отдав поводья одному из Тиреловых молодцов и оглянувшись - Лидрал наверняка смотрит ему вслед - он с посохом в руках взбегает по сходням.
- Сколько их?
- Более двух десятков, - отвечает Кил. Молодой моряк приказывает убрать сходни и отдать швартовы. - Так говорит Селвара, однако сам он считает, что точное число назвать невозможно. На борту примерно половины судов находятся маги, а они умеют маскировать корабли. Обычным зрением видно только семь или восемь, но кильватерных струй гораздо больше.
Доррин спешит к машинному отделению, где застает возле топки Тирела и Стила.
- Ступай на мостик, - говорит Доррин Тирелу, - пары ты развел, а дальше здесь обойдутся и без тебя.
Капитан поднимается на палубу, а Кил спускается вниз, к брату.
- Пара достаточно, - повторяет Доррин, глядя на стрелку указателя давления. - Стил, дождись, когда стрелка дойдет вот досюда, и поддерживай давление на этом уровне.
- Да, мастер Доррин. Мастер Тирел и мастер Яррл мне все объяснили и показали. А на последнем испытании я работал у машины сам.
- Что ты собираешься делать? - спрашивает брата Кил.
- Хотелось бы убедить их вернуться домой и оставить Отшельничий в покое.
Кил переводит взгляд с Доррина на Стила, потом опять на Доррина.
- Ты что, серьезно?
- Вполне. Я не Креслин. И в этом не было бы толку.
Кил и Стил непонимающе переглядываются.
- В чем - "в этом"?
- В полном уничтожении их флота. Да и ракет для этого у нас маловато.
Отвернувшись от собеседников, Доррин открывает клапан и подает пар в цилиндры. Запустив машину вхолостую и убедившись, что она работает без перебоев, он подсоединяет вал и, когда винт начинает вращаться, добавляет в топку пару лопат угля. Потом закрывает заслонку и вручает лопату Стилу.
- Следи за давлением. Будет падать - поддай жару.
- Да, мастер Доррин.
Оба брата поднимаются на палубу и спешат к рулевой рубке. Тирел уже успел направить "Молот" к выходу из гавани. Некоторое время судно скользит мимо удлиненных стараниями Рейсы волнорезов. Потом качка усиливается, извещая о том, что корабль вышел в открытое море.
- Куда? - спрашивает Тирел.
- Держи курс прямо на их флагман.
- А который из них флагман?
- Прости. Видишь шхуну под голубым флагом, там еще мерцающее свечение? Давай туда.
- Никак не могу привыкнуть, - бормочет капитан, поворачивая штурвал. Ветер не ветер, а ты знай себе плывешь, куда хочешь.
Белые корабли, подобно огромным бабочкам, движутся по ветру, тогда как "Молот" черной стрелой гармонии устремляется им навстречу.
Неожиданно шхуна, шедшая с подветренной стороны от флагмана, закладывает лево руля. Маг на борту определенно ощутил черноту "Молота".
