Барри Лонгиер - Враг мой (сборник)
У Дэвиджа и у меня другая задача: мы составляем резервные планы, программы действий на случай непредвиденных обстоятельств, списки припасов, оружия и так далее. У меня закрываются глаза от усталости. Дэвидж смотрит не на монитор, а в пустоту.
- В чем дело? - бормочу я.
- Озарение! - с улыбкой отвечает мне человек. - Я вдруг осознал, что из всей теперешней команды я меньше всего гожусь на руководящую роль.
- Такова твоя талма! - напоминаю я ему.
- Наша талма, Ро. - Дэвидж качает головой. - Но я все равно озадачен. Я никогда никого никуда не вел, никого не организовывал, вообще не делал ничего такого, что подразумевает эта талма. У тебя хотя бы есть опыт боев на Амадине. У Мосса и Бенерес опыт воздушных боев и контрабандных операций. Гази хорошо владеет компьютерами, Жнец и Салли - опытные дознаватели, Кудак - мастер допроса. А главное, все вы молоды, а я всего-то и умею, что жить в одиночестве в пещере и не давать маленьким дракам резать себе пальцы, пока они не повзрослеют. Не пойму, почему эта талма каким-то образом зависит от меня.
Я устало машу рукой и говорю с улыбкой:
- Если бы ты знал путь, дядя Уилли, то это уже не был бы путь.
Дэвидж смеется, потягивается, указывает кивком головы на пассажирский отсек и бормочет, подавляя зевок:
- Может, моя истинная задача - найти того, кто сможет все это возглавить? В любом случае жребий брошен. Пройдет не больше двадцати часов - и либо мы опустимся на Амадин, либо превратимся в бесчисленные ионизированные частицы, носящиеся в пространстве. А пока что прикорнем.
Я плетусь к себе, удивляясь, как много всего разделяет мыслящих существ и как много их объединяет: любовь, дружба, дело, война... Дверь в каюту Кудака, расположенную напротив моей, приоткрыта. Кудак сидит за узким столиком, не отрываясь от монитора маленького компьютера.
- Почему бы тебе немного не отдохнуть?
Он разводит руками.
- Наверное, ты прав, Ро. - Он трясет фляжкой. - У меня остался горячий чай. Составишь мне компанию?
- Не откажусь.
Я вхожу и сажусь с ним рядом. Кудак разливает чай и пододвигает мне чашку. При первом же глотке я чувствую вкус теплых дождей и цветов Камы.
- Как вкусно! Спасибо, Кудак.
- Не за что. Бери конфетку. - Он протягивает коробку с засахаренными фруктами. Ума не приложу, откуда у него такое лакомство.
- У тебя осталось совсем мало.
- Бери! - настаивает он. - С меня хватит, набаловался. От вкуса дракского деликатеса у меня кружится голова. Я бы никогда им не пресытился.
- Спасибо, Кудак. Ужасная вкуснятина!
- Как не побаловать земляка!
- Ты тоже из Гитоха?
- Не совсем. Из Хуне, к западу от Гитоха.
- Я знаю, где это. Один мой знакомый переехал в Хуне четыре года назад, когда восточнее Гитоха разгорелись бои, и его родитель не выдержал.
- Его, случайно, звали не Диело Ино?
- Да! Ты его знаешь? - Кудак разом грустнеет.
- Знал, пока не погиб мой родитель. Мы с Равинем Ни ждали, какое решение примет сортировщик. Выбор Чоя Леха пал на меня, и я стал учиться на солдата Окори Сиков.
Кудак воевал в Маведах, как и я, и тоже умудрился покинуть планету с помощью одного продажного офицера Маведах. Мы долго болтаем, вспоминая общих друзей детства, командиров, у которых служили, три сражения, в которых участвовали, особенно бой под Дугласвиллем.
Кудак рассказывает о ранениях, которые он там получил, об обожаемом командире, встретившем там смерть. Я смутно помню разговоры о гибели Баса Шараха вскоре после смерти моего Мина. Я так мучился, что весть об участи Баса Шараха уже не смогла удручить меня еще больше. Что до Гава Кудака, то его по-прежнему не покидает образ Баса. Он заканчивает свой рассказ, и мы вместе льем слезы. Наступает мой черед: я вспоминаю Мина и человека с флейтой. Это только затравка: плотину сносит, и боль выплескивается наружу. Я говорю обо всех: об Аво, нашей Дюжине, Пине. Потом приходит черед Джеррибы Шигена, Матопе, Кобока, моих страхов и сомнений из-за талмы и моей роли в ней... Я чувствую, что Кудак - самое ценное, что только может быть в жизни: настоящий друг.
Покидая его, я кладу руку ему на плечо и желаю хороших снов. Кудак закрывает свою коробку со сладостями.
- Ты должен узнать обо мне еще кое-что, Ро.
- Все мы совершали поступки, которыми трудно гордиться, Кудак. На то и Амадин.
- Нет, то, что я сейчас скажу, во сто крат постыднее. Видишь ли, я с Драко. На Амадине я никогда не бывал.
Я стою болван болваном, с разинутым ртом, так и не сняв руку с плеча Кудака.
- Не верю! Ты столько всего рассказал, столько знаешь...
- Я хорошо изучил файлы Карантинной службы.
У меня вылезают из орбит глаза, но я еще не оставил попыток разубедить нового друга.
- Многого из того, что знаю я, Карантинная служба никак не может знать! Гитох, Хуне, Диело Ино...
- Кое-что ты рассказал мне сам, о чем-то я догадался. Но большая часть сведений - отсюда. - Он трогает компьютер. - Карантинщики - скучнейшие писатели на свете, зато весьма осведомленные.
Я сдергиваю руку с его плеча, чтобы не наброситься на него с кулаками.
- Зачем тебе понадобилось врать? К чему эта игра?
Кудак убирает коробку со сладостями в ящик. Я успеваю заметить там не меньше десятка таких же коробок.
- Ты спрашивал, почему я тружусь без отдыха. Все очень просто: пользуясь тем, что почерпнуто из файлов, я создал комфортную для тебя атмосферу и побудил рассказать всю историю жизни, назвать имена, места, даты, не скрывать чувства. Теперь я знаю о тебе все, что имеет хоть какую-то важность, от приема в Маведах до интимного приключения с Фалной. Стольких еще предстоит допросить, столько нового узнать! Так что мне не до сна.
Он возвращается к компьютеру, я бреду к двери.
- Гав Кудак, - говорю я с порога, - как тебе удается оставаться в живых?
- Не со всеми я так откровенен, как с тобой, Ро. К тому же я хороший бегун.
37
Амадин. Я рискнул свободой, более того, жизнью ради возвращения в единственное во всей Вселенной место, которое ненавижу.
"Ты обязательно вернешься, Язи Ро. Это истина, не подлежащая сомнению"... Пророчество Зенака Аби не выходит у меня из головы, пока мы, закончив сборы, укладываемся на ускорительные кушетки, чтобы лежа ждать, пока летная программа проведет нас через полосу препятствий, выставленных Карантинными силами. Как именно Аби, забравшийся мне в мозги, определил, что мне суждено возвращение? Как он умудрился понять то, что было совершенно непонятно мне самому? В иллюминаторе виден уголок Амадина. Мне вдруг начинает казаться, что мы затеваем нечто совершенно невероятное. Меня охватывает паника.
- О'кей, - раздается в наушниках голос капитана. - Начинается!
Искусственная гравитация отключается, и в ушах звучит голос Йоры. Она считает:
