Алан Фостер - Избранные произведения.Т.7. Проклятые: Фальшивое зеркало. Военные трофеи
— Люди под контролем. Странная идея, — пробормотала она, но себе под нос.
— Их смятение понятно. — Великий Новенлиленг говорил с тихим жаром существа, уверенного в том, что его квалификация не подлежит сомнению. — Всяких местных вспышек можно ожидать. Они будут яркими, но недолгими, и затухнут, как только человечество устроится в той зрелой цивилизации, которой доселе было лишено. Узор помог им стать великими воинами, а теперь мы поможем им оценить блага постоянного мира.
— Это будет нелегко, — согласилась Великая Омеменат, — но все убеждены, что это можно сделать.
— Это могло бы быть возможным тогда, когда только был установлен контакт, — возражала Лалелеланг, — но не теперь. Теперь уже нет. Мы слишком долго поощряли их природные наклонности.
— Они найдут свое место в широком круге цивилизации Узора, как и другие существа.
— Если Узор сохранится. Он был создан для конкретной цели — бороться с Амплитуром. Теперь, когда для этого уже нет оснований, сохраним ли мы тесный контакт с Массудаем? Будут ли массуды, которые втайне презирают с’ванов, продолжать с ними переговоры?
— Узор удержит хотя бы инерция, — сказала Великая Партусесет. — Тысячелетние связи разорвать нелегко.
Смеменат демонстративно взглянула на свой официальный хронометр.
— Мы предоставили вам больше времени, нежели было запланировано. Мы выслушали ваши тревоги, ваши наблюдения и теории. Приходится сожалеть, но на наше время претендуют и другие.
Это было официальным прощанием.
— Если мы не начнем сейчас же заниматься этой проблемой, то скорее, чем вы думаете, времени на это вовсе не останется!
При этом необычайном нарушении приличий несколько верховных ученых пораженные уставились на нее. Великий Новенлиленг был, казалось, совершенно ошеломлен.
Смеменат не потеряла спокойствия. Отвечать предстояло ей, и она сделал это насколько возможно хладнокровнее.
— Некоторым может показаться, что вы слишком много времени провели в полевых условиях, Высокий Ученый Лалелеланг, и помимо своей воли приобрели некоторые аспекты, некоторые оттенки культуры, которая уступает вейсам. Такие прецеденты в прошлом имели место. Известно, сколько вам пришлось перенести. Я предлагаю, и смею позволить себе предложить это и от лица моих коллег, — остальные ответили ей мягким посвистыванием, выражающим полное согласие, — чтобы вы подумали над тем, не следует ли вам некоторое время потратить на то, чтобы вновь войти в общество, с которым вы были так долго разлучены.
Пораженная серьезностью своего проступка, Лалелеланг поспешила принести сложное извинение из слов и жестов. Казалось, оно смягчило Комитет, который оказался таким же понимающим, как и близоруким.
В результате она ушла с заседания недовольная и разочарованная. Она надеялась — хотя особенно и не рассчитывала — на что-то большее. Повредив таким образом своему положению в академических кругах и ничего не добившись взамен, она искала утешения в своей тройне.
Сестрам удалось немного поддержать ее, но успокоить ее они не могли. Они разделяли ее невероятную гипотезу не больше, чем комитет. Лучше бы ей, советовали они, прислушаться к мудрым советам старших и посвятить себя систематизации того огромного объема сведений, которые она собрала во время своих отважных путешествий.
Она поблагодарила их, но заявила, к их ужасу, что по-прежнему придерживается своих взглядов.
Часть проблемы заключалась в том, она была уверена, что любой нормальный вейс найдет весь этот предмет отвратительным. Она не могла винить за это свой народ. И трудно было бы предполагать, что ее теории получат более радостную встречу у с’ванов и гивистамов.
Приближающаяся катастрофа неизбежна. Ошибки не было. Ее теории это предсказывали. По крайней мере, бессильно негодовала она, она уже это не увидит.
Она была у себя в кабинете, когда доложили, что к ней пришли. Код доклада говорил, что это не студент и не ученый собрат. Несколько секунд она была полна возбуждения, вспомнив похожее посещение, которое состоялось сравнительно недавно.
Когда ее посетитель, наконец, появился и был впущен, она была столь же изумлена, сколь и разочарована.
Самка с’вана понапрасну искала место, где бы ей присесть. Короткая и широкая, она не могла втиснуться на простое незанятое сиденье, рассчитанное на гораздо более узкий таз вейсов, не могла она надеяться и на то, чтобы устроиться на подоконнике, который когда-то занимал гораздо более крупный посетитель.
В одном углу стоял большой горшок с растением, чей стройный разветвленный ствол доходил до потолка и оттуда раскидывал аркой свои овальные листья. Она ненадежно устроилась на краешке горшка, поглаживая короткую аккуратно подстриженную бородку, которая служила опознавательным знаком всех с’ванов женского пола. Густые черные завитки спереди и сзади были сильно напомажены каким-то веществом, которое заставляло их сверкать всеми цветами радуги под светом ламп. Ее одежда была традиционно пестрой, лишенной тонких нюансов, характерных для одеяний вейсов.
— Что вы от меня хотите? — сванский язык Лалелеланг звучал гладко и без акцента. Разочарование не подавило полностью ее любопытства. — Вы представляете научное учреждение?
— Можно и так сказать. — С’ванка была как всегда прямолинейна. — Мое присутствие здесь полуофициально, хотя в том, что касается всех вне этого кабинета, встреча наша носит неформальный характер. Организация, которую я представляю, давно интересуется вашей работой. Особенно заинтересовали всех ваши недавние публикации, в которых вы что есть мочи вещаете о своей любимой теории. — Посетительница поерзала на краешке горшка. — Похоже, вам не очень то удается добиться, чтобы кто-нибудь обратил на нее внимание.
— До этого момента, похоже.
С’ванка щелкнула зубами.
— Для вейса вы необычайно прямы. Я отношу это за счет того долгого времени, которое вы провели с людьми. Кстати, меня зовут Ч’вис.
— Не приходится сомневаться, что на мне несколько отразились мои исследования, — ответила Лалелеланг. — Если бы вы предпочли иметь дело с традиционной любезностью вейсов, я могу представить вас нескольким коллегам, которые знакомы с моими исследованиями.
— Нет-нет. Я думаю, лучше мне поговорить с вами. — Она почесала шею там, где густые черные завитки исчезали под воротником тренировочного костюма. Лалелеланг чуть заметно содрогнулась. Одним из различий гуманоидных с’ванов и гомо сапиенс было то, что тогда как те последние просто не знали правил приличия, с’ванам они были известны, но они считали возможным часто их игнорировать. Кроме того, с’ваны были одной из немногих разумных рас, на которую вейсы в буквальном смысле могли смотреть сверху вниз, хотя невысокие волосатые двуногие имели гораздо более тяжелое тело.
