Илья Варшавский - Тревожных симптомов нет (сборник)
— Чтит.
— Значит, праведный человек!
Прошло еще не менее часа, прежде чем Курочкину удалось удовлетворить любопытство слушателей, забывших о том, что нужно ставить сети.
Багровый диск солнца уже наполовину зашел за потемневшие вершины гор. Курочкин взглянул на запад, и два ярких огненных блика загорелись на его линзах. Сидевший напротив Иаков ахнул и отшатнулся. От резкого движения утлая ладья накренилась и зачерпнула бортом воду.
С криком: «Так я и знал!» Курочкин вскочил, но, запутавшись в балахоне, полетел вперед, боднул в живот Зеведея, пытавшегося выправить крен, и все оказались в воде.
Леденящий ужас сковал не умеющего плавать Курочкина.
Однако не зря Казановак комплектовал реквизит лучшими образцами швейной промышленности. Необъятный балахон из нейлоновой ткани надулся исполинским пузырем, поддерживая своего владельца в вертикальном положении.
Вскоре, осмелевший от такого чудесного вмешательства судьбы, Курочкин даже начал размахивать руками и давать советы рыбакам, как совладать с лодкой, которая плавала вверх килем. В конце концов подтянутый багром Фомы христов следопыт снова водрузился в лодку, направившуюся к берегу.
В общем, все обошлось благополучно, если не считать потерянной сети, о которой больше всего горевал Зеведей.
— Скажи, — спросил он, нахмурив брови, — если ты знал, что лодка перевернется, то почему не предупредил? Я бы переложил сеть к Иуде.
— Я не знал, честное слово, не знал! — начал оправдываться Курочкин.
— Ты же сам сказал, — вмешался Иоанн, — крикнул: «Так я и знал!»
Курочкин взглянул на здоровенные кулаки рыбаков, и у него засосало под ложечкой.
— Видишь ли, — дипломатично начал он, обдумывая тем временем какое–нибудь объяснение, — я не мог тебя предупредить.
— Почему?
— Потому что… потому что это тебе Бог посылал испытание, — нахально вывернулся Курочкин, — испытывал тебя в беде.
— Бог? — почесал в затылке Зеведей. Кажется, аргумент подействовал.
— Бог! — подтвердил, совершенно обнаглев, Курочкин. — Он и меня испытывал. Я вот плавать не умею, но не возроптал, и он не дал мне утонуть.
— Верно! — подтвердил Иаков. — Я сам видел, как этот назаретянин шел в воде и еще руками размахивал, а там знаешь как глубоко?
— Гм… — Зеведей сокрушенно покачал головой и начал собирать сучья для костра.
Солнце зашло, и с озера поднялся холодный ветер. У промокших рыбаков зуб на зуб не попадал. Один лишь Курочкин чувствовал себя более или менее сносно. Спасительная синтетическая ткань совершенно не намокла.
Зеведей разжег костер и, приладив перед огнем сук, развесил на нем промокшую одежду. Его примеру последовали Иоанн и Иаков.
— А ты чего?
— Спасибо! — сказал Курочкин. — Я сухой.
— Как это сухой? — Иоанн подошел к нему и пощупал балахон. — Верно, сухой! Как же так?
Курочкин промолчал.
— Нет, ты скажи, отчего ты не промок? — настаивал Иоанн. — Мы промокли, а ты нет. Ты что, из другого теста сделан?!
— А если и из другого?! — раздраженно сказал Курочкин. Он все еще испытывал лихорадочное возбуждение от своего чудесного спасения. — Чего вы пристали?!
— Так чудо же!
Курочкину совсем не хотелось пускаться в объяснения. Запустив руку в сумку, он нащупал бутылку водки, отвинтил пробку и, сделав основательный глоток, протянул ее Иоанну.
— На, лучше выпей!
Тот поднес к огню бутылку и разочарованно крякнул:
— Вода… Сейчас бы винца!
— Пей! — усмехнулся Курочкин. — Увидишь, какая это вода.
Иоанн глотнул, выпучил глаза и закашлялся.
— Ну и ну! — сказал он, протягивая бутылку Иакову. — Попробуй!
Иаков тоже хлебнул.
— Эх, лучше старого Тивериадского!
Прикончил бутылку Зеведей.
Вскоре подъехал челн с Фомой и Иудой. Они тоже присели у костра.
После водки Курочкина потянуло в сон. Прикрыв глаза, он лежал, испытывая ни с чем не сравнимое ощущение счастливо миновавшей опасности.
В отдалении о чем–то совещались рыбаки.
— Это он! — взволнованно прошептал Иоанн. — Говорю вам, это он! По воде, как по суше, — это раз, пророчествует — два, воду в вино превращает — три! Чего вам еще!
— А взгляд светел и страшен, — добавил Иаков. И впрямь он, Мессия! Между тем слегка захмелевший Мессия сладко посапывал, повернувшись спиной к огню. Во сне он наносил с кафедры смертельный удар в солнечное сплетение отцам церкви. Никаких следов пребывания Иисуса Христа в этой крохотной стране не обнаруживалось.
На следующее утро, чуть свет, Фома с Иудой отправились в Капернаум. Зеведей с сыновьями остались ждать пробуждения Курочкина.
Тот, продрав глаза, попросил было чаю, но рыбаки о таком и не слыхали.
Пришлось ограничиться глотком воды.
За ночь натертые ноги распухли и покрылись струпьями. Ступая по горячему песку, Курочкин поминутно взвизгивал и чертыхался.
Не оставалось ничего другого, как соорудить из весел подобие носилок, на которых Иоанн с Иаковом понесли Мессию, державшего в каждой руке по сандалии.
Весть о новом проповеднике из Назарета распространилась по всему городу, и в синагоге, куда доставили Курочкина, уже собралась большая толпа любопытных. Его сразу засыпали вопросами.
Не прошло и получаса, как Курочкин совершенно выбился из сил. Его мутило от голода, однако, судя по всему, о завтраке никто не помышлял.
— Скажите, — спросил он, обводя взглядом присутствующих, — а перекусить у вас тут не найдется? Может, какой–нибудь буфетик есть?
— Как же так? — спросил пожилой еврей, давно уже иронически поглядывавший на проповедника. — Разве ты не чтишь закон Моисея, запрещающий трапезы в храме? Или тебе еще нету тринадцати лет?
Однако старому догматику не под силу было тягаться с кандидатом исторических наук.
— А разве ты не знаешь, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? — ловко отпарировал эрудированный Курочкин. — Как он вошел в дом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам. Осия, глава шесть, стих шестой, — добавил он без запинки.
Блестящее знание материала принесло свои плоды. Молодой служка, пощипав в нерешительности бородку, куда–то отлучился и вскоре вернулся с краюхой хлеба.
Пока Курочкин, чавкая и глотая непрожеванные куски, утолял голод, толпа с интересом ждала, что разверзнутся небеса и гром поразит нечестивца.
— Ну вот! — Курочкин собрал с колен крошки и отправил их в рот. — Теперь можем продолжить нашу беседу. Так на чем мы остановились?
— Насчет рабов и войн, — подсказал кто–то.
— Совершенно верно! Рабовладение, так же как и войны, является варварским пережитком. Когда–нибудь человечество избавится от этих язв, и на земле наступит настоящий рай, не тот, о котором вам толкуют книжники и фарисеи, а подлинное равенство свободных людей, век счастья и изобилия.
— А когда это будет? — спросил рыжий детина.
Курочкин и тут не растерялся. Ему очень не хотелось огорошить слушателей огромным сроком в двадцать столетий.
— Это зависит от нас с вами, — прибег он к обычному ораторскому приему. — Чем быстрее люди проведут необходимые социальные преобразования, тем скорее наступит счастливая жизнь.
— А чего там будет? — не унимался рыжий.
— Все будет. Построят большие удобные дома с холодной и горячей водой. Дров не нужно будет запасать, в каждой кухне будут такие горелки — чирк! — и зажегся огонь.
— Это что же, Дух Святой будет к ним сходить? — поинтересовался старый еврей.
— Дух не дух, а газ.
— Чего? — переспросил рыжий.
— Ну, газ, вроде воздуха, только горит.
Слушатели недоверчиво молчали.
— Это еще не все, — продолжал Курочкин. — Люди научатся летать по воздуху, и не только по воздуху, даже к звездам полетят.
— Ух ты! — вздохнул кто–то. — Прямо на небо! Вот это да!
— Будет побеждена старость, излечены все болезни, мертвых и то начнут оживлять.
— А ты откуда знаешь? — снова задал вопрос рыжий. — Ты что, там был?
Толпа заржала.
— Правильно, Симон! — раздались голоса. — Так его! Пусть не врет, чего не знает!
От громкого смеха, улюлюканья и насмешек кровь бросилась Курочкину в голову.
— Ясно был! — закричал он, стараясь перекрыть шум. — Если бы не был, не рассказывал бы!
— Ша! — старый еврей поднял руку, и гогот постепенно стих. — Значит, ты там был?
— Был, — подтвердил Курочкин.
— И знаешь, как болезни лечат?
— Знаю.
— Рабби! — обратился тот к скамье старейшин. — Этот человек был в раю и знает, как лечить все болезни. Так почему бы ему не вылечить дочь нашего уважаемого Иаира, которая уже семь дней при смерти?
Седой патриарх, восседавший на самом почетном месте, кивнул головой:
![Илья Варшавский - Сборник [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
